А после осторожно целовал, едва касаясь мерцающей неземным светом кожи, и гладил, стремясь успокоить и утешить.

Майрон перевернулся и, целуя руку Тьелпэ, прижал ее к своей груди, глубоко вздохнул, сберегая и восстанавливая дыхание.

— Чувствуешь, как бьется? Вот самая верная тебе клятва, мельдо, я люблю тебя.

Келебримбор чувствовал себя безгранично счастливым, словно пришел самый лучший в его жизни день. И ничто больше не может омрачить его счастья.

Комментарий к Глава 12.

- Злат, но почему в сене? Ты в курсе, что это ужасно?! Там ползают пауки и муравьи. И солома колет жопу!

- Пофиг. Я скучаю о лете.

========== Глава 13. ==========

Комментарий к Глава 13.

Огромная признательность авторам Daetron и Соня и ее голова (я уж запутался в наших повестях про этих товарищей, и не знаю, чья именно идейка, поэтому сразу двум, ага) за крутую идею, что Готмог - сынок Аулэ и Мелькора😆 ну правда ж, на обоих похож, как вылитый))

Аулэ в блаженстве после долгого поцелуя развалился поперёк на чёрном престоле, закинув ноги на широкий подлокотник и положив голову на бедро Мелькора, примостившегося с другой стороны. Темный безмятежно перебирал каштановые пряди.

— Интересно, что скажет Манве. — зловеще сказал дух Хаоса и Тьмы, разрушая блаженную идиллию. Все эти гармонии и спокойствия он долго терпеть не мог.

— Я все спихну на тебя, — откинув широкий шёлковый рукав роскошной мантии, Аулэ сделал большой глоток вина из кубка, выточенного из цельного куска дымчатого кварца.

— Подлец, и даже не скрывает этого! — одобрительно усмехнулся дух Тьмы.

— Да ладно, я пошутил. Они не расскажут, потому что побояться раскрытия своей связи. И совет будет за меня. Правда на моей стороне, как ни крути.

Мелькор вскользь созерцал как красиво струятся багряные складки длинных одежд огненного духа по чёрному трону и ледяным ступеням. Вдоль краев шелка иней медленно и благовейно отступал, по темному ониксовому полу разбегались тёплые струйки, словно чёрные змеи.

— Думаешь, мы правильно сделали, что свалили воблу в речку?

— Думаю, да. У совета, возможно, возникли бы небольшие вопросы, если бы мы его окончательно развоплотили. И… не совсем же мы изверги, — Аулэ чуть обернулся и очень тёплым взглядом посмотрел на любовника.

— А Йаванна? Вернулась в твои чертоги? — с ноткой подозрения спросил Темнейший.

— Упаси Эру, мне принимать эту шлюху в своём доме!

По руке мастера прошлась дорожка искр, нагрев кубок и почти вскипятив вино. А Мелькор недовольно отметил, что возлюбленный ещё не до конца позабыл супругу. Аулэ продолжил:

— Она поселилась отшельницей в своей избушке на опушке леса. Я за неё не переживаю — скоро царь рыбей восстановит своё хроа и приплывет ее утешать своим бульканьем.

Аулэ выдохнул воздух в кубок, заклокотав пузырьками вино, видимо, передразнивая водного духа, и рассмеялся:

— Фу! Какая гадость!

— Если ты про вино, подожди, горячее хорошо с травами и специями.

Мелькор взмахнул рукой, словно из воздуха материализовал россыпь пряностей, которая покружилась в воздухе и ленточкой спустилась в кубок огненному.

— Не дурно. Даже очень приятно! — оценил новый вариант напитка Аулэ. — А что до Йаванны… мне абсолютно без разницы. Отомщение я получил.

— Ну ты доволен, радость моя мстивая?

— Недостаточно. Надо было ему ещё Улумури{?}[Улумури —рог (или рога) Улмо Созданы из белый морской раковины огромного размера. Поднимаясь вверх по рекам Средиземья, Улмо трубил в рога, и те, кто слышал музыку вод, вечно помнили её и проникались тоской по морю.] в жопу запихать, подудеть и трижды провернуть.

— Он итак на всю жизнь запомнит! Ты видел в каком ужасе метались эти вылупленные рыбьи глазёнки!

— О, да! Это было великолепно! — Аулэ рассмеялся. А Мелькор огладил руками его плечи.

— Тебе понравился мой поцелуй? Быть может повторим? — и тут же не спрашивая разрешения, навис над ним и коснулся манящих губ, но Аулэ гордо отвернулся.

— Не сейчас. Лучше принеси мне ещё вина. С травой.

— А не рановато ли ты устроился на моем троне, дорогой? Да ещё и с приказаниями! — вскинулся Мелькор ледяным взрывом, и иглы чёрного льда кольнули огненного.

— Ты сам сказал, что я смотрюсь на нем дивно. — Аулэ небрежным взмахом руки растопил ледяные иголки и картинно перекинул ногу на ногу. — Почему бы мне не стать владыкой Огня и Тьмы. Звучит грозно и торжественно.

— Да, дивно-предивно, но немного не так…

Мелькор на одном дыхании вскочил с подлокотника, стянул Аулэ с теплого местечка и перегнул его через высокий край трона, так что голова огненного оказалась сильно ниже задницы, которую темный тут же любовно огладил руками.

— Вот так на моем престоле ты смотришься просто роскошно, особенно провоцируя своим нахальством, чтобы я тебя трахнул по-жёстче! Моя любимая поза! Знаешь как называется? «Гордец Аулэ в полной покорности», ммм!

Аулэ исчез в огненном смерче, только искры рассыпались по ступеням. И тут же материализовался за тёмным, мягко обняв его со спины.

— Милый Мелькор, я, кажется, уже расплатился за все свои долги и просьбы. Теперь наша страсть равнозначна.

Мелькор хотел было показать дерзкому огненному кто в темных чертогах хозяин. Но, повернул голову и встретил его взгляд, полный любви и огня.

Страсть… огненная и необузданная страсть, как раскалённая стрела пронзила все существо Мелькора. И он вдруг сказал:

— Ну что ж, интересный вариант. Пусть будет так!

Мелькор обернулся и, обнимая мастера в ответ, превратился в тучу, которая тут же испарилась легким дымком.

Валар вновь обрели форму, оказавшись сразу на ложе, и без лишних слов скинули мантии. Аулэ жадно оглядел фигуру Мелькора и плотоядно улыбнулся, а затем распластал темного на застеленном покрывале и переплел его пальцы со своими.

Несмотря на свои вызывающие слова и звериные улыбки, огненный вала был нежен и аккуратен. Его пламя было не пожаром, а тёплым согревающим огоньком в камине. Он долго целовал темного в основании шеи, упиваясь приятной прохладой его шелковистой белой кожи, россыпью тонких, едва ощущаемых прикосновений гладил его крепкое тело с твёрдыми, налитыми мышцами. Осторожно вошёл долгим сводящим с ума движением, и одновременно лаская рукой его естество. Мир перед взором темного запылал красочным огнём, языки пламени ласково лизали тело, проникая будто под кожу и касаясь самой феа.

— Давай сильнее! Не стесняйся! — рыкнул Мелькор, насаживаясь на огненный член. По его телу пошли судороги.

Аулэ успел довольно хохотнуть, прежде чем, усилив и замедлив движения, сам запрокинул голову и потерял дыхание. Несколько протяжных, тяжелых, наполненных огромным наслаждением для обоих, ударов, и кипящий ледяной гранит Темнейшего раскалился до красна, взорвался, принимая в себя мощный лавовый поток.

— Тебе понравилось? — спросил огненный, любуясь чёрными шелковистыми прядками, скользящими прохладой сквозь его пальцы.

— Ты прекрасен в любой роли, Пламя, но это всё-таки не мое…

— Не ври! Ты кончал дальше, чем видел!

Последнее слово Мелькор все же оставил за собой. Едва отдышавшись, он высвободился из горячих объятий, поставил любовника на четвереньки и медленно да страстно овладел и им тоже. А после принял в объятия прильнувшего к нему и дрожащего от страсти, словно свеча на ветру, мастера.

— Может извернешься и родишь мне кого-нибудь? А вдруг у нашего сына будут такие же симпатичные рожки как у тебя. — целуя пламенного, с ехидством спрашивает Мелькор.

— Нет уж, давай будем делать барлогов как-нибудь по-другому.

Мелькор провёл губами по его шее и дальше по щеке, оставляя влажную дорожку, которую Аулэ тут же стёр об его плечо.

— Пусть весь мир разорвётся в клочья. Мы теперь заодно и это — главное! Это начало новой жизни. Нас ждёт успех, Аулэ. Я угадал, я предвидел.

— Скажи мне это ещё раз… — пламенный айну прижался к Мелькору, жадно выцеловывая его соски. Огненно-каштановый водопад рассыпался по груди духа тьмы. — Слово в слово, скажи!