— Осталось два часа… — отчаянно сломал Саурон палочку-стрелочку лунных часов, которые он начертил на снегу.

И тут небеса ещё подкинули проблем. В прямом смысле. В облаках мелькнула парящая тень. И это был совсем не Дедушка Мороз с подарками на летающих санях и даже не Трандуил на оленях. Следом послышался вытряхивающий душу вой-визг.

— Пендальфский… нет лучше уж просто: Ебан-тушкан! ТОЛЬКО НЕ НАЗГУЛЫ!!! Кольцо-то не работает! — Келебримбор с Сауроном бросились обратно к лесу.

Летающий змей стремительно спикировал, встал перед ними и распахнул кожистые крыла, закрывая путь к побегу. Но чёрных назгульских тряпочек на нем не было…

Клыкастая змеюка обошла по кругу застывших на месте бегунов. Понюхала хоббита, но жрать не торопилась.

— Да это же Карлык! — Саурон вдруг разулыбался, узнав своего личного крылана. Он ласково погладил питомца по мокрому носу, а тот в удовольствии прикрыл ядовито-жёлтые глаза. — Ястреб мой кожаный, один только ты меня сразу и признал! — хоббит обнял зверюшку за шею и прижал лицо к ее морде. В огненных глазами майа заблестели умилительно благодарные слезинки.

— Не время сопли разводить, погнали!

С этими словами Келебримбор закинул коротышку на зверюгу, быстро залез сам, и верный змей стрелой ринулся к Мордору, едва не задевая крылом вардовские созвездия.

Не прошло и получаса, как Карлык приземлился возле входа в Огненные Палаты. Быстро спешившись, Келебримбор и Саурон помчались как в жопу жаленные мимо взмывающих лавовых струй к Расщелине Судьбы.

Хоббит встал на самый край. Келебримбор в торможении проскользил по гладким плитам и чуть вместе с майа не рухнул в лаву.

— Давай! Бросай его! Что же ты медлишь?! — орал эльф не своим голосом.

Саурон снял с пальца кольцо и…

надел обратно.

— Знаешь, а вообще-то быть хоббитом неплохо, — задумчиво произнес он.

— Майрон, пять минут… — нолдо испугался.

— Мелкие, неприметные…

— Минута! — умолял эльф.

— Можно коварствовать и захватывать мир исподтишка, никто и не заметит.

— Майрон, неееет!!!

Хоббит медленно развернулся к разочарованному и осевшему на камни нолдо. В пламенных глазах его полыхали коварные да весёлые огоньки. Полурослик гадко рассмеялся. Келебримбору поплохело, а по коже вообще от этого злобного смеха побежал мороз.

— Ты бы видел свою рожу! — вдруг смешливо и по-доброму улыбнулся коротыш. — Да ладно, я пошутил!

Саурон размахнулся и со всей дури запустил через плечо Единое в расщелину Судьбы. Колечко попрыгало по лаве, как камень-лягушка, и исчезло в огненном мареве.

Фигурку хоббита подбросило вверх, завертело, пронзило огненными лучами и разодрало на клочки. Келебримбор сколько мог смотрел на происходящее, прикрыв рукой лицо. Но все же ему пришлось зажмурится — свет стал невыносимо ярким. А через две секунды на него кто-то рухнул. Нолдо посмотрел на существо в своих объятиях и увидел, наконец-то, того самого Саурона, на чьи золотистые глазки да симпатичную жопу он повелся ещё в Эрегионе.

— Я люблю тебя, Тьелпэ. Каким бы упёртым засранцем ты ни был, — счастливо выдал Владыка Мордора и обнял нолдо.

— И я люблю тебя, Майрон. В кого бы ты не превращался. Но уж лучше будь собой — мерзким трудоголиком.

На часах Барад-Дура в этот миг пробило полночь. Наступил Новый год. А Келебримбор и Саурон потащились, наконец-то, в башню, по дороге валяя друг друга в сугробах из вулканического пепла и кидая в друг друга из него же снежки. Эээ... пепелки?

Уже в покоях, отвлекаясь от страстных поцелуев, майа вдруг сказал, нежно проведя рукой по лицу эльфа:

— Тьелпэ, я все понял. И осознал свои ошибки. Обещаю весь год никого не убивать, не пытать и не обманывать. Работаем теперь только по будням и не до усрачки. Но это потом. А завтра же мы с тобой уезжаем в Нурн. Поучишь меня кататься на коньках.

Келебримбор счастливо и ласково прижал к себе майа. И зря. Лучше бы, чем после обнимах сразу тащить его в постель, поинтересовался бы, чё это он там понял и осознал.

А понял Саурон вот что:

«О, да! Я буду вести себя хорошо. Просто замечательно! Так хорошо, что даже зануда Элронд не докопается! А через год тоже запрошу новогоднее желание. И, надеюсь, у Келебришки сиськи будут больше, чем мои. А колечек-то волшебных, всевластных, у нас больше нет нихера, все закончились, ахаха!»