Ой, грибы, грибы, грибочки!{?}[Русская народная]

Но совсем скоро напевы превратились в громкий храп. Дождавшись этого момента, Гендальф распахнул свой белоснежный плащ, а там оказалось… ничего!

От такого фортеля Келебримбор рухнул. В прямом смысле. Хорошо, что под жопой оказалось кресло, вырезанное из огромного засохшего подосиновика. Дедушка изящной походкой достиг эльфа и присел рядом с ним на корты.

— Тьелпэ, ты так храбро защищал меня от орков. Милый, я хочу тебя отблагодарить… — старикан притерся к коленям эльфа и начал развязывать ему штаны, лаская член.

— Майр… не надо! — поборов рвотный позыв, Келебримбор продолжил, — Ну что ты в самом деле! Подумаешь, какая заслуга! Защищать тебя, повелитель, мой долг!

Но отмазки эльфа подействовали не так, как он рассчитывал.

— О, Тьелпэ! Мой герой! Мой желанный и прекрасный! Возьми мене, я весь в огне!

Сказал дед.

И все не унимался:

— Давай, нолдо, смелее! Намотай мою бородушку на кулак, отшлепай меня по морщинистой попке, потискай мой вялый виноград! Я все тебе сегодня разрешаю!

Тьелпэ схватил Гендальфа за плечи, скрипнул челюстями и сквозь зубы процедил:

— Так, Майрон! Мы в таком твоём виде жмыхаться не будем! Никоим образом! Не проси и не умоляй! Это мое окончательное решение!

Гендальф на сей протест расстроился. А Саурон разозлился и заверещал:

— Келебришка, скотина! Ты обещал любить меня в любом воплощении, хоть огненного глаза, хоть чёрного монстра!

— Слушай, глаз можно любить как символ эпохи, монстра спасёт корзина на голову, но трахать пенсионеров — это просто не вежливо!

Гендальф отстал от эльфа, устало сел на кушетку, сплетенную из грибницы, весь сразу скукожился и стал похож на любимый радагастов сморчок. Он смиренно вздохнул:

— Жизнь. Она жестока. Кажется, ещё вчера ты был молод телом и красив, и все тебя хотели отыметь. А теперь, не успел оглянуться, вот и старость подкралась. И никому ты нахер больше не нужен. Такой старый и больной. Пойду у Радагаста мухомор одолжу.

Эльфу стало очень жаль старика Саурона. Он набрал в грудь побольше воздуха и… признался.

— Майрон, это я виноват! Это я написал письмо Деду Морозу… — раскаянно сказал нолдо.

— Какому ещё, нахер, Деду Морозу? Его не бывает!

— Вот…

Майа принялся читать бумажку, всунутую эльфом:

«Дорогой Дедушка Мороз! Я весь год вёл себя хорошо. Даже никого не прибил (имею ввиду одного гадкого майа), хотя очень хотелось. В качестве новогоднего подарка прошу только одного — сделай этого придурка нормальным!

Твой Келя.»

Облик Гендальфа объяли пламенные воронки, пенсионер, позабыв, что он старый и больной, резко вскочил и в гневе заорал:

— Идиотина! Это же адрес Мелькора в Загранье! И почему письмо у тебя, если, по твоим роспизням, ты его отправил?!

— Так он ответ написал, на обратной стороне. Только он тебе не понравится…

Саурон перевернул бумажку:

«Если твоя уродская предательская рожа читает эти строчки, значит, ты, скотина, уже минимум ебаный Гендальф, или того хуже… в общем, у тебя, гребаная селёдка, теперь только один вариант: выбрось своё кольцо туда, где его херачил, до полуночи 31 декабря и вернёшь себе свою расписную красивенькую мордашку. В противном случае ты навсегда будешь наказан необходимостью брить лапы.

С любовью, ваш Дед Мороз.»

— Пендальфский кофейник! — произнес майа.

====== Часть 7 ======

Гендальф застыл. В буквальном смысле. Его облик вмиг заволокло корочкой инея. А когда льдистая кромка треснула и рассыпалась, Келебримбор увидел, как в куче снежинок клопится кто-то мелкий. Но не гном. Из вороха вылез темноволосый и кудрявенький, молоденький и мохноногенький хоббит. Вот только пылающие огнём глазки и хищнейшая оскалка выдавали в милом создании Саурона.

— Уходим, быстро! — скомандовал злобный полурослик.

Когда они стремительным шагом отошли от радагастова жилища на приличное расстояние, майа гневно заговорил:

— Келебримбор, болван!!! Ты издеваешься?! Почему ты раньше не сказал? Перед превращением в Гендальфа! Мы же могли полететь к Ородруину на орлах!!!

— Да ладно тебе, пешком добежим, я знаю дорогу!

— Мы что, дебилы, до Мордора пешком драпать? Из этих ебеней!

И продолжил очень и очень печально.

— Да и не успеем мы уже. Смеркается. Значит до грёбаного Нового года осталось максимум четыре часа!

— Может надо было у Радагаста транспорт попросить?

— Ага! Ты на ком поедешь, на кроликах или на дереве? — состроил гнусную рожу Саурон.

— Кстати, а почему мы от него свалили? — внезапно допёрло спросить эльфа.

Саурону повезло. Он не очень хотел признаваться: «Потому что тогда меня валинорские точно загнобят!» Но причина, почему он не успел ответить или хотя бы наврать, парочку совсем не порадовала.

Впереди на дороге показались две орочьи фигуры.

Хоббит оцепенело наблюдал, как вместо того, чтобы с матюгами съёбывать, эльф, широко улыбаясь, попёр на них.

— Эй, служивые, чё вылупились? — обратился нолдо к оркам.

— Тьелпэ… пошли… — попытался остановить его Саурон, потянув за плащ. Но эльф только отмахнулся. И продолжил докапываться до черномордых.

— Ну вы чего как не родные?

— Тьелпэ…

— Подскажите, в какую сторону Мордор? Да что ты пристал, Майрон?! — разозлился Келебримбор, выдирая подол плаща из хоббитовских ручоночек.

— Беги, козлина!!!

Вопль пустившегося в галоп Саурона слился с бешеным боевым рычанием орков. Келебримбор ошарашено поглядел, как они стремглав выхватили ятаганы, и понёсся догонять уже далеко отбежавшего хоббита.

— Давай на дерево!

— Нет! Они залезут! Давай — сюда!!!

Саурон и Келебримбор юркнули в узкую расщелину в скале. Хоббит был мелкий, эльф стройный. А вот орки только лапы сували, но выковырить добычу из дырки не могли. Правда умудрились цепануть эльфийские ножны. Келебримбор трясущимися руками с трудом извернулся и расстегнул ремень. Ему осталось лишь горестно наблюдать сквозь дырку, как орки решают, кому достанется его прекрасный мифриловый меч и отковыривают с гарды сапфиры.

— Ну ладно ты, но почему они меня не узнают? Ладно изенгардские. Но эти! Эти ж из гарнизона Дол Гулдура! Наши, мордорские! Они меня полюбас в Барад-Дуре видели!

— Спешу тебя огорчить. Вы, остроухие, для них все на одно лицо. Это я будучи орком понял. Только по ушам торчком тебя и распознавал, — эльф пощупал свои острые уши и оскорбленно надулся.

Саурон продолжил:

— А остальные просто знают приказ: эльф в Лугбурзе один, и жрать его запрещено. Иначе властелин сам всех сожрёт и изнасилует.

Орки расположились на полянке и неотрывно следили за дырой. Долго ли, коротко ли, но один из них что-то сказал коллеге. На что тот встал и ушёл.

— Смотри. Он, скорее всего, пошёл за подмогой или сменщиком.

Келебримбор бесшумно поправил колчан. Саурон по этому жесту догадался о намерении нолдо и схватил его за руку.

— Тьелпэ! Нет! Я лучше буду вечно брить лапы, как Мелькор завещал, чем увижу, как тебя потрошат! — огненные очи тревожно замигали в темноте.

— Это наш последний шанс, Майрон. Пока орк один. Скоро тут будет целый отряд стражников.

Дождавшись, когда отваливший орк отойдёт подальше, эльда вылез из дыры. Оставшийся гад, офигевший от такого наглёжного пассажа, встал. Келебримбор одним движением достал лук. Орк побежал, вытаскивая из ножен ятаган. Эльф зарядил стрелу. Изначально неудобное и малое для стрельбы расстояние стремительно сокращалось. «Не успеет взвести!» — зажмурился в норке хоббит. Секунда. Тонкий звон тетивы. Что-то рухнуло на землю. Открыв глаза Саурон увидел, что это, к счастью, тушка орка. Он быстро вылез из укрытия.

— Валим!!! — сказали друг другу Саурон и Келебримбор слово, ставшее за последние пару дней их любимым.

Пока эльф и хоббит бежали по оврагам да ныкались по кустам, времечко-то и пролетело. Лес кончился, и они шли по заснеженному полю. В лунном свете серебрилось бликами до самого горизонта покрывало снега.