– Давно хочу спросить, – перебил Дегатти. – А что вообще означает слово «вайли»?

– На старопаргоронском это означает что-то вроде «выблядок», – ответил Янгфанхофен. – Только уважительный вариант.

– У этого слова может быть уважительный вариант?..

Мать и дочь стояли близко друг к другу, и Лахджа никак не могла понять, на кого реагирует ее Ме. Даже испугалась, что на обеих, что сигнал двойной. Конфузная будет ситуация, конечно…

– А… не могли бы вы разойтись… пожалуйста? – попросила она. – Ме не может определиться…

– А что происходит? – слегка наигранно спросила гхьетшедарийка, немного отлетая в сторону.

И… да, Ме реагировало на обеих. Лахджа поймала пристальный взгляд Бхульха, представила все возможные сложности и уверенно указала на дочь.

– Мой господин Хальтрекарок поручил мне сделать вам официальное предложение руки и сердца, – сказала она.

– А, вот как… – чуть жеманно протянула вайли. – Как любопытно, папенька. Мы же только днями глядели шоу Хальтрекарока и я, помните, вот помните же, сказала, что каков же этот Хальтрекарок красавчик из себя, преудивительно хорош, ведь помните? Какое удивительное совпадение!

– Нет, не помню что-то, – задумчиво сказал Бхульх.

– Вот и я не помню, – согласилась вайли. – Видать, и не было ничего.

Да, это вам не Сагит, дочка какого-то хуторянина. Тут серебряная ложка во рту, дочь банкира, аристократка. Конечно, не чистокровная, а вайли, они котируются чуть ниже, но тем не менее полноценное третье сословие, самую малость ниже самой Лахджи… да и ниже ли?.. Она давно не числится любимой женой, прошли ее триумфальные годы… да ну и слава Древнейшему.

Жены Бхульха уселись по обе стороны от мужа и принялись выяснять, что к чему. Все были в курсе недавней ситуации и прекрасно смекнули, с чего это вдруг Хальтрекарок пополняет гарем таким слепым методом.

– Ну не знаю, дело-то деликатное… – протянула Ватиша, бушучка.

– Да, мы, знаете, нашу доченьку-то столько лет растили, воспитывали… – согласилась Гхедамна, гхьетшедарийка.

– А вы с улицы заходите и нате здрасьте, подавайте нам невесту!

– Нет-нет-нет, тут надо все как следует обсудить, как следует обдумать!

Бхульх сидел меж своих жен довольный-предовольный и макал в чай теперь уже сухарик. Вокруг Лахджи расселись бушуки всех полов и возрастов – они сверкали красными глазками и вполголоса тараторили друг другу на ушко.

А потенциальная невеста скромно стояла в уголке и ожидала, пока родня продаст ее как можно дороже. Вайли, в силу стерильности, обычно как-то так и используются. Вторые и третьи жены, наложницы, да и просто любовницы.

А еще чаще они просто занимаются чем-то своим. Дети гохерримов часто служат в легионах, дети бушуков – по финансовой части. Бывают они и землевладельцами, как гхьетшедарии. Вайли очень универсальные демоны, их таланты весьма разнообразны.

– Предложение не самое плохое, – вкрадчиво сказал Бхульх, поправляя пенсне. – Но вот что меня беспокоит. Несерьезный подход.

– Несерьезный, – согласилась Ватиша.

– Несерьезный, – закачала головой Гхедамна.

– Да кто же просит вас соглашаться прямо сейчас?.. – развела руками Лахджа.

– Нет-нет-нет. Понимаете, барышня, я бушук старых нравов. Я, знаете ли, второго поколения, меня еще Мазед на руках качал. И во времена моей молодости от жениха ожидали большей… заинтересованности. Ему следовало как-то… обворожить избранницу. Либо долго и… м-м!.. Искусно ухаживать, либо выкрасть и пытать, добиваясь взаимности, либо, в конце концов, применить интриги и шантаж, войти в семью, стать членом клана. Ну или, в конце концов, пошло выкупить. Но все эти способы объединяет одно – жених испытывает влечение и готов ради успеха стараться…

Бульх ласково положил одну ладонь на руку Ватише, другую – Гхедамне.

– Меня получили интригами… – ностальгически вздохнула Ватиша. – Бхульх сделал папеньке особое предложение, скупил все его активы по дешевке, сделал почти нищим, а потом… ах… он предложил ему расплатиться единственной дочерью… это было так мило…

– А меня пытали… – чуть криво улыбнулась Гхедамна. – Помнишь, милый? Ты выкрал меня и долго держал связанной. Я все терпела, не хотела выходить за карлика. Но когда он запустил голодных жуков мне под кожу… я сказала «да»…

– Вот видите, – укоризненно сказал Бхульх. – Это старые традиции Паргорона. Классика. Любовь, замешанная на ненависти. А теперь что? Что делаете вы? Прислать одну жену сватать другую жену… это что? А если я скажу «нет»… если моя кровиночка скажет «нет»… вы развернетесь и уйдете?.. И все на этом?.. Где влечение, где заинтересованность? Я ждал от Хальтрекарока большего.

– Видно, верно про него говорят в последнее время… – подала голос невеста.

– Что говорят? – прищурилась Лахджа.

– Да так, ничего…

Лахджа вздохнула, глядя в хитрющие глазки банкира. Вокруг перешептывались бушуки. Демоница постучала пальцами по столу, отхлебнула еще какао и сказала:

– Ну допустим, вы скажете «нет». Потом я иду к мужу и говорю: мой дорогой муж, демолорд Хальтрекарок, от твоего имени я предложила твою руку и сердце банкиру Бхульху…

– Гхм!.. – вскинул палец Бхульх.

– Дочери банкира Бхульха! – поправилась Лахджа. – И мне сказали «нет». Что произойдет, господин банкир? Допустим, Хальтрекарок добродушен и легкомыслен… как мужчина. Но что он должен сделать как демолорд? В этой ситуации.

– Вот, – широко улыбнулся Бхульх. – И вот уже у нас начались шантаж, угрозы… вот теперь я вижу, что вы заинтересованы… вы, а не ваш муж, но… полагаю, времена нынче уже не те, на большее рассчитывать нечего… давайте сразу поговорим о выкупе.

– Семь условок устроит? – уже слегка раздраженно спросила Лахджа.

– А вот это оскорбление, – ласково сказал Бхульх. – Я вам кто, храк вонючий? Но я вас понимаю, вы начали с минимальной планки. Все-таки, конечно, она всего лишь вайли… не корчи рожу, дочь! Нет-нет-нет, конечно, не семь условок. И не семьдесят. И не семьсот. Поймите, дорогая, тут нет какой-то фиксированной ставки. Нам нужны не столько деньги, сколько хорошие взаимоотношения, взаимные уступки, крепкие связи… а все эти условки – что с них?.. Они тлен, мусор!.. Сегодня есть, завтра нет!..

Из уст бушука это прозвучало так лицемерно, что Лахджа лишь с великим трудом сдержала хохот. А другие и вовсе не сдержались – послышались смешки, сдавленное хихиканье. Гхедамна громко фыркнула.

– Мы же не должны остаться внакладе, – преспокойно продолжал Бхульх. – Отдавать свою кровиночку за Хальтрекарока… Признаться, я уже все просчитал и намерен выдать ее за господина своего Корграхадраэда. Одного из большой четверки, сами понимаете. А Хальтрекарок… ну он, без обид, из демолордов второго звена. Не нашего полета птица. Да и вспомнить опять же эту недавнюю историю…

– Не будем ее вспоминать, – с нажимом повторила Лахджа. – Мало ли к чему это может привести. Думаю, ни к чему хорошему. Мы можем и не договориться, но ругаться из-за ерунды нам точно не стоит.

– Да, вы правы, конечно, вы правы. И все же!..

– Папенька, ну что вы, в самом деле! – не выдержала сама невеста. – Корграхадраэд все равно мной не заинтересован, и хорошо! Я могу себе позволить выйти, за кого хочется! А хочется за неутомимого красавца…

– И это все равно будет удачный брак, – сказала Гхедамна, с опаской косясь на Лахджу. – Породниться с внуком Оргротора для нас весьма почетно.

– Тише, мои дорогие, тише, – улыбнулся Бхульх. – Сейчас мы обо всем договоримся ко всеобщему удовлетворению. Налейте-ка нам всем еще чайку… и принесите тортик.

Лахджа мысленно застонала. Торг будет долгий и беспощадный. А ведь она могла просто прогуляться по рынку, найти там какую-нибудь сисястую торговку арбузами… Хальтрекароку будет похер, абсолютно похер! Ему не нужна дочка банкира!

Нет, конечно, дочь титулованного аристократа – это дочь титулованного аристократа. Это сразу уважение, это плюс один к статусу. Пусть и вайли, но все-таки дочь банкира. Абхилагаша на говно изойдет. Она, конечно, дочь двух демолордов, такое не переплюнуть, но все равно появится еще кто-то с высоким происхождением.