Раньше она работала деканом и преподавателем антропологии в Бостонском университете, и Нора предполагала, что отчасти причиной ее формализма является новоанглийская сдержанность. Возможно, на западе она хоть немного расслабится. Когда профессора Вайнграу взяли на должность, всем разослали ее резюме, и Нора с интересом отметила, что темой докторской диссертации нового президента стала антропология майя в горах Гватемалы. Вайнграу жила там несколько лет и свободно изъяснялась как на испанском, так и на киче[8]. Нора нашла несколько статей доктора и пришла к выводу, что они вполне достойные, хотя и перегружены терминологией. Любопытно было бы узнать доктора Вайнграу поближе.

– Проходите и садитесь, – предложил ассистент президента.

Дверь в кабинет Вайнграу оказалась закрыта, однако Норе было слышно, как она разговаривает с каким-то мужчиной с низким голосом.

Нора села, и несколько минут спустя Вайнграу открыла дверь:

– А-а, Нора. Рада вас видеть. Проходите.

Нора вошла в красивый старомодный кабинет. Она часто бывала здесь еще при прошлом президенте. Тогда кабинет украшали древние горшки индейцев-пуэбло и ковры навахо из коллекции института. Но Вайнграу убрала эти предметы, чтобы освободить место для своих вещей, и теперь целую стену занимали ее дипломы и ее фотографии среди гватемальских майя, вперемежку с репродукциями Шагала и Миро. Хотя Норе нравилось творчество обоих художников, в кабинете, обставленном в испанском колониальном стиле, их работы выглядели неуместно.

Молодой человек, сидевший в кресле возле стола, встал при ее появлении.

– Хочу представить вам доктора Коннора Дигби, нашего нового куратора.

Мужчина шагнул вперед. У него был квадратный подбородок и импозантная внешность выпускника престижного университета Лиги плюща: синий блейзер, брюки цвета хаки и галстук в полоску, завершающий образ. Дигби с широкой улыбкой протянул Норе руку.

– Нора Келли, – представилась она, отвечая на его рукопожатие. – Приятно познакомиться, Коннор.

Нора продолжала улыбаться. Она не знала, что институт выделил финансирование еще на одну позицию куратора, но дополнительные кадры им не помешают.

– Коннор – специалист по культуре могольон[9], он проводил раскопки в Мексике, в Касас-Грандес, – заговорила Вайнграу. – А Нора – наш эксперт по культуре древних пуэбло на юго-западе. Кроме того, она обладает богатым опытом в сфере исторической археологии, который приобрела в Калифорнии и Нью-Йорке. Полагаю, у вас найдется много общих интересов.

– Уверен, мы отлично поладим, – ответил Дигби.

– Коннор только что закончил работу в Мексике, где был по приглашению Национального института антропологии и истории, – продолжила Вайнграу. – А теперь он вступит в наши ряды в качестве старшего куратора.

Старшего куратора?.. Ситуация сразу прояснилась. На данный момент старшим куратором была Нора: если ее повысят, место освободится. Значит, Дигби ее заменит. Выходит, Нору ждет новый шаг по карьерной лестнице? Она постаралась сохранить спокойное, сдержанное выражение лица и не выдавать своих чувств. Ни к чему забегать вперед.

– Пожалуйста, присаживайтесь.

Нора и Коннор опустились в кожаные кресла по обе стороны от стола Вайнграу, и президент рассказала подробнее о биографии и опыте Дигби, объяснив, чем он занимался и почему сейчас, в этот сложный момент, он сможет принести институту большую пользу.

Нора слушала, дожидаясь, когда речь зайдет о ее повышении. Интересно, как кураторы отнесутся к тому, что вместо нее их руководителем станет человек со стороны? Но когда Вайнграу продолжила свою речь, рассуждая о будущем сотрудничестве Келли и Дигби, Нора начала догадываться, что цель встречи не в том, чтобы сообщить о ее назначении на новую должность.

Между тем Вайнграу принялась описывать кабинет, в котором будет работать Дигби: это помещение находилось рядом с кабинетом Норы и уже некоторое время пустовало. Президент выразила уверенность, что Нора с удовольствием все покажет и расскажет новому сотруднику, познакомит его с коллегами и поможет организовать для него рабочее место в лаборатории.

Свою речь она завершила так:

– Вам предстоит тесное сотрудничество. Конечно, проекты у вас будут разные, но я полагаю, что вы найдете точки соприкосновения.

Растянув губы в улыбке и старательно изображая интерес, Нора кивала. Но ее только что посетила новая и очень неприятная мысль. Получается, Дигби не заменит ее на прежней должности, а станет ее конкурентом, претендующим на то же место, что и она? Нет, не может быть: даже в нынешнем сложном политическом климате повышают по принципу старшинства, учитывая заслуги. Профессиональный опыт Норы богаче, чем у Дигби, у нее вышло больше публикаций, к тому же она старше его как минимум на пять лет, – кстати, надо будет заглянуть в его резюме. Кроме того, Нора работает в институте уже давно, от этого уж никак нельзя отмахнуться. Ее подозрения – всего лишь паранойя… хотя в наши дни излишняя подозрительность может оказаться полезной.

Наконец встреча завершилась. Дигби еще раз пожал Норе руку и отправился осматривать хранилища. Нора встала, тоже собираясь уходить, но тут Вайнграу спросила:

– Так о чем вы хотели со мной поговорить?

Господи, чуть не забыла!

– Ничего особенно важного, – начала Нора. – Помните, я вчера говорила, что ФБР нужно помочь с извлечением тела? Я ездила осматривать это место, и оно находится очень далеко, в горах Азул. Раскопки оказались сложными, понадобится еще два дня работы. Вы не возражаете, если я доведу это дело до конца? Брюсу Адельски вполне по силам взять на себя руководство раскопками в Цанкави. Я поеду вместе со Скипом, если вы его отпустите.

– Разумеется, – ответила Вайнграу. – Возьмите эти дни, а если понадобится, можете задержаться даже дольше. Безвозмездная помощь такого рода поможет восстановить нашу репутацию в глазах общественности. Слава богу, что теперь у нас есть Коннор, – прибавила она. – Он вас заменит.

Когда Нора выходила из кабинета, в ушах у нее звучала эта последняя фраза.

Кори очень удивилась, когда Морвуд с готовностью согласился на ее предложение, но потом она сообразила, что наставник просто рад отделаться от нее на пару дней. Ну и пусть. Она все равно будет работать так усердно, будто расследует дело чрезвычайной важности, и постарается скрыть свои тревоги и бессильную досаду. Нора договорилась со своим ассистентом Адельски и основательно загрузила его работой на ближайшие два дня.

В город-призрак они вернулись вечером, захватив все необходимое снаряжение и запасы продовольствия. С тех пор прошло два дня. В первый день Нора трудилась с рассвета до заката, на следующий день тоже была на ногах с шести часов утра. До наступления темноты она успела расчистить ту часть подвала, где находилось тело. И вот теперь, в десять часов вечера, они с удовольствием грелись у костра после честно заработанного стейка на ужин. Нора привыкла к жизни в походных условиях, а ее брат Скип готовил еду, поддерживал маленький лагерь в порядке и заодно развлекал их музыкой. Он показался Кори вполне приятным парнем: высокий, нескладный, с непослушной копной неряшливо подстриженных темных волос. Скип оказался отличным поваром, а палатка, которую он поставил, была натянута туго, как кожа на барабане. Кори нравилось, как он целый день суетился, следя, чтобы в лагере все было в порядке. И хотя его исполнение старых ковбойских песен под бренчание на гитаре «Гибсон» отнюдь не поражало воображение, Кори нравилось сидеть под звездным куполом у гаснущего костра и слушать незнакомые мелодии, извлекаемые Скипом из расстроенного инструмента. Самой милой чертой брата Норы было его неутолимое любопытство. Услышав историю о старателях, заваленных в шахте, Скип не успокоился, пока не посетил разрушенное кладбище и не осмотрел каждую могильную плиту, а потом он засыпал Кори десятками вопросов, ответов на большинство из которых она не знала.