— Я не хочу заниматься вот этим.

— Кроме этого. Потому что я люблю тебя и хочу для тебя только лучшего. — Джимми задумался и начал грызть ручку. — Как бы сказать так, чтобы ты понял. Хм-м. Точно! Знаю. Итак, некоторым мальчикам нравятся девочки. Некоторым мальчикам нравятся мальчики. А некоторым мальчикам нравятся девочки и мальчики. Некоторым мальчикам нравится, когда женщина по имени Жестокая Ванда душит их одной рукой, а другой втыкает в уретру металлический стержень.

Иисус уставился на него разинув рот.

Джимми покачал головой:

— Да, это немного более продвинутый уровень, ты к такому пока что не готов. Но ничего! Как только примешься за дело, то сможешь выяснить, какие у тебя кинки. Правило номер один! — Он опустил ручку на страницу и начал писать. — Никогда никому не позволяй заставлять чувствовать себя плохо из-за того, что ты хочешь попробовать в постели, пока есть открытое и честное общение, согласие и ничего противозаконного.

Иисус сглотнул:

— Это первое правило?

— Ага, — сказал Джимми, рисуя маленькие сердечки вместо точек над всеми i. — Это хорошее первое правило, потому что согласие очень важно, даже если ты занимаешься ванильным сексом. И ты в любой момент имеешь право сказать «нет». То, что ты согласился в начале, не означает, что ты не можешь передумать позже. Твой партнёр или партнёры должны немедленно остановиться, несмотря ни на что.

— Это… звучит разумно, — неохотно признался Иисус.

— Во-вторых! — воскликнул Джимми, размашисто выписывая цифру 2, довольный, что всё идёт хорошо. — Что или кто тебе нравится? Никакого осуждения.

— Что ты имеешь в виду?

— С кем ты хочешь заняться сексом? Ты натурал? Квир? Ищущий? Сексуальность — это спектр. Большинство людей думают, что они прочно застряли на одном конце спектра или на другом, но я думаю, что всё куда подвижнее. Влечение может быть запутанным, но опять же, пока всё законно, ты можешь чувствовать себя так, как захочешь.

— Я… не знаю?

— Ищущий, — записал Джимми. — Вот и хорошо! И даже если ты не ищущий, не нужно вешать ярлык, если не хочешь. Что касается меня, то я стопроцентный гей, но это не значит, что я не могу оценить других, к которым меня не влечёт. — Он нахмурился, а потом взглянул на Иисуса. — А может, ты вообще не хочешь заниматься сексом? Если ты асексуал, это тоже круто. Это не для меня, но я люблю асексуальных братьев и сестёр.

— Нет, — быстро ответил Иисус. — Я не асексуал. — Он яростно покраснел. — Я… э-э-э. Я хочу заняться сексом. Я хочу много секса.

— Отлично! — сказал Джимми, записывая Иисус Христос хочет перепихнуться. — Это очень полезная информация. Спасибо. Итак, мы поговорили о согласии и влечении. Мы выяснили, что ты не асексуал. Не хочу наседать, но третья вещь, о которой мы должны подумать, — что ты хочешь от секса.

Иисус застонал:

— Мне очень некомфортно.

Джимми плечом толкнул Иисуса в плечо:

— Да, я понимаю, но если ты не можешь говорить об этом со мной, то, возможно, ты не сможешь поговорить об этом с сексуальным партнёром. Это может означать, что ты ещё не готов. Ты должен уметь говорить о том, чего хочешь, чтобы никто не сделал неверного предположения.

Иисус положил подбородок на руки:

— Отлично.

— Хорошо, — сказал Джимми. — А теперь: ты хочешь просто заняться сексом? Или ищешь что-то большее, например, отношения?

Иисус пробормотал что-то, чего Джимми не разобрал.

— Ну-ка погромче.

Иисус тяжело вздохнул:

— Я же сказал, что хочу потрахаться. Я не ищу себе парня или девушку. Я просто хочу избавиться от девственности.

Джимми нахмурился:

— Ты уверен, что делаешь это потому, что хочешь? Или только потому, что ты пытаешься отомстить отцу?

Иисус прищурился:

— А это важно?

— Конечно же. Послушай, Ис, ты не можешь просто… девственность — это обобщённый образ, верно? Это не такая уж священная вещь, как некоторые люди ее изображают.

— Тогда в чём проблема с…

— Но, — перебил Джимми, — как только ты её потеряешь, то уже никогда не сможешь вернуть. Твой первый раз будет только раз. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы это изменить. И честно? Скорее всего, первый раз будет отстойным. Типа, пиздец каким отстойным. Это будет мерзко и грязно, и может даже немного больно. Ты не будешь знать, что делаешь, и как я тебя ни подготовлю, всё пойдет не так, как ты думал. Ты можешь даже кончить и задаться вопросом, из-за чего вокруг секса такой ажиотаж.

Иисус смягчился:

— Так вот как это было для тебя, дитя моё?

— Ладненько. Правило номер три. Никогда больше не называй меня «дитя моё». Это странно.

— Прости, — поспешно сказал Иисус. — Старые привычки умирают тяжело. — Потом, скривив губы, добавил. — Не так тяжело, как я, но ты же знаешь, как это бывает.

Джимми прохрипел.

— Охуеть. Чувак, это было мрачно. Одобряю. Ты ещё освоишься, вот увидишь. — Как только он достаточно оправился, то продолжил. — Мой первый раз не был плохим, но и хорошим тоже. Не так, как сейчас. С Сатаной я открыл множество дверей, о существовании которых даже не подозревал. Я не буду говорить, что находится за этими дверями, потому что не хочу отпугнуть Иисуса Христа, но прикол в том, чтобы узнать, что тебе нравится и как этого достичь. И то, чего ты хочешь сейчас, может оказаться не тем, чего ты захочешь в будущем. Это как… представь себя исследователем, пробирающимся сквозь джунгли в поисках Золотого города. Ты должен пройти через множество лиан, змей и жуков, проникающих тебе под кожу, чтобы найти то, что хочешь.

— Звучит ужасно, — сказал Иисус с ужасом.

— Может, отчасти так и будет, — согласился Джимми. — Но плохой секс только сделает хороший секс намного лучше. Но опять же, не заставляй себя делать то, к чему ты не готов. — Он посмотрел на страницу. — Ты уже делал что-нибудь с кем-нибудь? Не секс, а что-то вроде поцелуев?

Иисус застонал:

— Была… когда я жил на Земле, у меня была подруга. Её звали Мария Магдалина. Она была одной из моих последовательниц. Мы… вроде как немного целовались.

— О, — сказал Джимми, нахмурив лоб. — Она же… не твоя мама?

— Что? Нет! Какого хрена?

— Не знаю, чувак. Я всегда думал, что Дева Мария — это Мария Магдалина. Как, чёрт возьми, на Ближнем Востоке ты познакомился с двумя женщинами по имени Мария? Это странно.

— Я хожу по воде, — решительно заявил Иисус. — Всё во мне странное.

— А что с ней? — спросил Джимми. — Она ведь на Небесах? Не мог бы ты просто переспать с ней, когда вернешься домой?

Иисус покачал головой:

— Она замужем за Элвисом Пресли.

— Ладненько. В этом есть смысл. Ладно, Мария не вариант. Тебе понравилось её целовать?

Иисус поморщился6

— Было не… плохо, но и не так уж здорово. Будто весь её рот состоял из языка. И она всё время хотела, чтобы я называл её по имени, но мою маму зовут так же, и я очень испугался.

— Ага. Это жестоко, чувак. Однажды я трахался с парнем по имени Джимми, и, выкрикивая своё имя, заработал комплекс, и никакая терапия не смогла помочь. Так что же тебе нравится? Опиши кого-то, кто тебе нравится.

— Ладно, — сказал Иисус медленно, закрыв глаза. — Я бы хотел, чтобы они были умными.

— Умный, — повторил Джимми, записывая слово. — Дальше?

— Хорошо. Я не люблю грубых людей и определенно не хотел бы этого в постели.

— Круто, — сказал Джимми, записывая милый. — Продолжай. Это хорошо.

Иисус перевернулся на спину, енотовый капюшон слетел с его головы. Он уставился в потолок, постукивая пальцами по животу.

— Целеустремлённый. Кто-то, у кого… — Он кашлянул. — Большие руки. Мне нравятся большие руки.

— Миленько, — сказал Джимми, записывая Иисус хочет быть отшлёпанным? Спроси позже! — Тут я солидарен, дружище. Продолжай в том же духе.

— И, может, они будут в какой-то… надзорной должности. Кто-то, кто поднялся по служебной лестнице и хорошо себя зарекомендовал.