Иисус приподнялся, отчего волосы упали ему на лицо.
— Готов к чему?
— Пижамная вечеринка, на которой мы говорим о том, как тебе потрахатся! — объявил Джимми и нажал зелёную кнопку в нижней части экрана.
Комната мгновенно преобразилась. Исчезла тёмная мебель, плакаты на стенах, ковёр и плотные шторы. С комичным пуф! появилась большая двухъярусная кровать, заваленная оборчатыми подушками с блестящими ондатрами — официальным талисманом любых ночевок. Вокруг каркаса кровати были обмотаны гирлянды из лампочек. Потолок покрылся пластиковыми зелёными звёздами, мерцающими так же ярко, как и настоящие. Джимми сбросил ботинки, и белый ворсистый ковёр на полу щекотал кожу между пальцами ног. Стены были увешаны плакатами с изображениями блестящих, смазанных маслом полуголых мужчин и женщин. Под окнами стоял письменный стол, заваленный журналами с красочными обложками, кричащих нечто вроде: ТЫ И ПРАВДА ЕМУ НРАВИШЬСЯ, ИЛИ ОН ОСТАЁТСЯ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ЧУВСТВУЕТ, КАК В ЕГО ДУШУ ВТОРГАЕТСЯ ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ СТРАХ СМЕРТИ? и ДЖОРДЖ КЛУНИ ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ВЫ НАЧАЛИ УТИЛИЗИРОВАТЬ ОТХОДЫ И СНОВА ВЛЮБИЛИСЬ В ЗЕМЛЮ (И В НЕГО?!?!) и ПРОЙДИТЕ ТЕСТ И УЗНАЙТЕ, ВЫ АКТИВ, ПАСИВ, УНИВЕРСАЛ ИЛИ НИ ТОТ НИ ДРУГОЙ и ЧТО ОЗНАЧАИТ, ЕСЛИ ОН НЕ ХОЧЕТ ОСТАВАТЬСЯ НА НОЧЬ? ВСЕ ХУЖЕ, ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ!
— Ого, — поражённо сказал Джимми, оглядывая комнату. — Я великолепен. — Он подошёл к комоду, стоявшему у дальней стены. Открыв верхний ящик, он принялся рыться в содержимом. — Нет, — пробормотал он, перекидывая вещи через плечо. — Нет. Не. Не-а, нет. Это не то… Ага! — Он обернулся, держа в руках одежду.
— Я это не надену, — сказал Иисус, усаживаясь и настороженно глядя на Джимми.
— Это ты так думаешь, — прошептал Джимми и набросился на Иисуса.
*****
Десять минут спустя, скрестив руки на груди, сердитый Иисус Христос стоял в чёрно-коричневой пижаме с капюшоном в форме головы енота и пушистым хвостиком.
Не желая оставаться в стороне, Джимми надел такую же, только зелёную и с большим матерчатым панцирем на спине. Капюшон был обмотан синей банданой вокруг войлочных глаз.
— Ты черепашка-ниндзя? — с несчастным видом спросил Иисус.
— Ага. Я черепашка-ниндзя. Почему, спросишь ты? Понятия не имею! Ладненько! Так, бой подушками можно вычеркнуть. А теперь нам нужно лечь на живот и болтать ногами в воздухе, разговаривая о мальчиках и выясняя, как тебе потрахаться.
— Не буду я это делать, — сказал Иисус.
— Будешь. Потому что это весело, и если кому-то и нужно немного веселья в жизни, так это Иисусу Христу. — Джимми ещё шире улыбнулся, когда в дверь спальни постучали. — Точно по расписанию! — Он подскочил к двери и распахнул её.
Там, с подносом кексов с розовой глазурью и белой посыпкой, стоял Карл, дворецкий Сатаны и его правая рука. Его тонкие усики-карандаш подёргивались под глазами-бусинками. На нём были джинсы и рубашка, застёгнутая до самого горла, а волосы были зачёсаны назад и выглядели жирными. Карл был пироманом и провёл большую часть своей жизни на Земле, поджигая всё, до чего мог дотянуться. К несчастью, погибло семьдесят шесть человек, но Карл немного смягчился с тех пор, как попал в Ад. Он был одним из лучших пекарей подземного мира. Сатана даже дал ему тележку для продажи своих изделий. Но поскольку он был Сатаной, у неё не было колёс. Карл, казалось, не возражал. Он разразился слезами, когда Сатана подарил ему тележку. Карл горячо поблагодарил Дьявола и сказал, что если бы ему был дан такой дар на Земле, он, возможно, не чувствовал бы необходимости плавить здания и людей.
Выпечка Карла была известна на весь Ад, но не больше, чем его кексы.
— Секретный ингредиент — любовь, — однажды рассказал он Джимми. — А не мышьяк, как думают некоторые по имени Донна.
— Карл! — воскликнул Джимми, когда мужчина вошёл в комнату. — Они выглядят восхитительно. Огромное спасибо. Ты знаком с Иисусом?
— Нет, — сухо ответил Карл. — Не имел удовольствия. — Он поставил поднос на стол и повернулся к Мессии, затем сдержанно поклонился. — Иисус, вы оказываете нам честь, находясь в нашем доме. Сатана сказал мне перед тем, как отправиться на Землю, чтобы у вас было всё, что нужно во время вашего пребывания здесь. Если позволите, вы выглядите просто… воспламенительно.
— О, Карл, — сказал Джимми. — Ты просто прелесть. Но сегодня мы никого не будем поджигать. И он не воспламенительный. Он же енот. Есть разница.
— Они горят так же легко, — прошептал Карл, оглядывая Иисуса с ног до головы. — Поверьте. Я знаю. — Он облизнул нижнюю губу и провёл языком по усам, а потом взглянул на Джимми. — И вы, моя Королева. Надеюсь, держитесь подальше от неприятностей.
— Далеко-далеко, — сказал Джимми, ведя Карла обратно к двери. — Думаю, у нас есть всё, что нужно. Возьми выходной на остаток дня. Ты заслужил.
Карл ещё раз поклонился:
— Спасибо, Королева Джимми. Если вам ещё что-нибудь понадобится, я буду на кухне. Я совершенствую новый рецепт черничных булочек. Мне нравится смотреть, как они пекутся, пока я тушу сигареты о свои яички.
— Ты такой весёлый, — сказал Джимми, затем встал на цыпочки и поцеловал Карла в щёку. — Не терпится попробовать булочки, когда ты закончишь. Держу пари, это будут лучшие булочки, которые кто-либо когда-либо пёк.
Карл коснулся щеки в том месте, где Джимми прижался губами:
— Моя Королева благословила меня, — прошептал он. — Я должен сжечь что-нибудь, чтобы запомнить это чувство навечно. — С этими словами он развернулся на пятках и закрыл за собой дверь.
Джимми обернулся и увидел, что Иисус разглядывает кексы.
— Почему на всех них нарисовано моё лицо? — спросил он.
— Я подумал, ты захочешь заесть свои чувства, — сказал Джимми, подскакивая к столу и останавливаясь плечом к плечу с Иисусом. — Мне это всегда помогает. А теперь хватай кекс и давай начнём пижамную вечеринку!
*****
Они лежали на животах на ворсистом ковре и болтали над собой ногами. У Иисуса в уголке рта была размазана глазурь. Джимми посмотрел на разложенные перед ними журналы, постукивая блестящей розовой ручкой по подбородку.
— Ладненько, — сказал он, проглатывая последний кусочек кекса. — Сначала о главном. Тебе шестнадцать, и я чувствую себя некомфортно, помогая подростку заняться сексом, потому что это отвратительно. Можешь хоть немного состариться?
Иисус вытер рот и закрыл глаза. Воздух вокруг них слегка сгустился, а затем Иисус открыл глаза:
— Сделано. Теперь мне восемнадцать.
Джимми на него покосился:
— Да ладно? Я не вижу никакой разницы.
Иисус фыркнул:
— Потому что я прибавил всего пару лет.
— Хм, — протянул Джимми. — Всё ещё чувствую себя немного странно. Типа, восемнадцать — законный возраст в большинстве мест, но это такое произвольное число. Почему тот, кому только что исполнилось восемнадцать, способен принимать лучшие решения, чем за день до этого?
Иисус вздохнул и закрыл глаза, воздух снова сгустился. Крошечные морщинки появились вокруг его рта, а волосы стали немного короче, убранными назад и более уложенными.
— Теперь мне двадцать три, как и тебе.
— Чёрт. Нереально круто. За это спасибо. Теперь у меня нет проблем с тем, чтобы найти тебе партнёра для секса, поскольку двадцать три года позволяют нам принимать разумные решения во всём. — Джимми посмотрел на дневник от Lisa Frank, лежавший поверх журналов. Он был открыт на розовой странице, надпись вверху которой гласила: «ПЛАН: КАК ПОМОЧЬ ИИСУСУ ПОТЕРЯТЬ ДЕВСТВЕННОСТЬ». — Ладно, во-первых, самый важный вопрос. И ничего страшного, если ты не ответишь или вообще не знаешь ответа. Мы что-нибудь придумаем. Никакого давления, хорошо?
Иисус проглотил остаток кекса:
— Если ты уверен.
— На сто процентов, — твёрдо ответил Джимми. — Никогда не делай то, чего ты не хочешь.
