Сборничек стихов приятно отяжелял карман. Этакий маленький кусочек общемировой культуры, собравший в себя сотни мыслей и суждений. Даже если всё сгинет в огне, он останется рядом. Всегда можно перечитать, чтобы восхититься или почерпнуть чего нового. Многие произведения раскрываются полностью после второго, третьего прочтения, а некоторые и спустя десяток будут удивлять своей глубиной. Конкретно в этом плане наука попроще будет. Прочёл разок и всё. Тут уже или понял или нет, потерять что-то сложно. Может по этой причине Тоня и зачитывалась сейчас энциклопедией.

Мир же продолжал удивлять способностью расцветать вновь и вновь, и Оля тоже понемногу расцветала. Бледная кожа сменила оттенок на более тёплый, а слова вылетали с большей легкостью, пускай и реже. И казалось девочкам, что всё будет гораздо проще теперь.

Я знаю — книги любишь, и космос дорог мне.

А вместе так дружны мы в этом деле!

Романтика, текущая из стёклышка вовне,

И текст, что обретает её в теле -

Всё станет полным смысла в тишине.

Духота. Бушлат и ушанка давно убраны в дальний угол, до следующих морозов. Шерстяная кофта Тони потерпела такую же судьбу. Тепло. Быть может, ещё чуть времени и все озёра и реки отойдут ото льда и можно будет искупаться. Другой вопрос: как мириться с разрушенными мостами?

Оля не переставала напрягать мозги, подгадывая место и время, чтобы показать Тоне злополучный пистолет. В лоб это делать как-то странно и нелепо, а нелепостей в жизни и так было в достатке. К счастью, на глаза попалась табличка о ближайшей турбазе. Туда девчонки и свернули.

Остановившись под Нижним Новгородом, в километрах пятидесяти всего, им открылся широченный участок довольно спокойной речки. Престарелая турбаза. Провода, что тянулись сюда по путям ЛЭП, были оборваны, но не срезаны. Забор и ворота не сдали на металлолом, даже на парковке пара автомобилей. Всё ржавое, оранжево-коричневое, как будто лет двадцать назад всё забросили. Тоня поморщилась от такой цветовой палитры.

Домики для постояльцев были небольшие — на одну семью всего. Их было двенадцать штук и располагались они парочками, метрах в пятидесяти друг от друга по берегу. Уложенная из больших плоских камней, брусчатая дорожка покрывала всю территорию как паутина. Около реки стояла непримечательная пристань из прогнивших досок, половина из которых уже успела обломиться, а вторая спуститься на песчаное дно. Там же был и маленький домик, в котором хранились рыболовные снасти. Только лодок не видно. Ещё тут был медпункт и здание управления. Куда важнее был большой такой указатель — «Стрельбище». Вот оно Оле и было нужно.

Идти пешком пришлось около километра, 57-й остался томиться около домика близь медпункта. Простенькое и маленькое стрельбище, обнесённое прочным забором. На разных расстояниях, от десяти и до трёхсот метров, были всяческие мишени. И обычные круглые, и фигуры человека, и лось, и даже один филин, налепленный поверх лося, видать, в шутку. Над огневыми позициями были настилы с кровлей. Дёшево и сердито, главное — ничего стрелять не помешает. Три стола и пара стульев.

— Оль, что мы тут забыли? Пострелять хочешь?

— Не я, а ты, — Оля вытащила из рюкзака ТТ.

Бровки у Тони приподнялись, а ручки сами потянулись навстречу подарку.

— Подожди, сначала магазин достань. Этот как раз на двенадцать.

Тоня огорчённо цыкнула: — Так его чистить надо, и пистолет. А патронов всего две штуки.

— Всё есть, я с собой взяла. И каску натяни.

Оля выставила на стол коробочку патронов калибра 7.62 на 25. Полная, семьдесят штук всего. Как новые: в масле, блестят, жёлтые и маленькие совсем. Довольно пугающе, что такая мелочь может попасть в ногу, порвать вену или артерию, сломать кость и всё — нет человека. О пробитом черепе и говорить не приходится.

В десяти метрах спереди чистая деревянная мишень. Тоня держала ТТ, что килограммовой тяжестью приливал к мозгам так, как вкусный торт заварным кремом давит на стенки желудка. И стоило повернуться её в сторону Оли, как сразу отхватила звонкий шлепок по каске.

— Стволом не смей вертеть! Даже если пуль нет. Тем более на меня или себя направлять — это не игрушка, — строго сказала Оля, — Суй магазин и не торопись.

Тоня молча выполнила команду. Залез как влитой с характерным щелчком.

— Теперь самое важное, слушай внимательно. Левой хватаешь затвор и отодвигаешь назад, после этого направь пистолет в землю, держа его двумя руками, поддерживая левой снизу, — Оля не помогала Тоне, лишь смотрела на её безуспешные попытки одёрнуть затвор.

— Помоги, пожалуйста, не получается!

— Сильнее надо. Твой пистолет, вот и старайся.

Наконец, приложив достаточное усилие, Тоне удалось дослать пулю в патронник, пистолет был готов к стрельбе. Она, молча следуя указаниям, направила ствол в землю, как и сказала Оля. Ранее активная и неугомонная, сейчас серьёзно относилась к делу, не смея перечить.

— Правильно, видишь вот эту штучку на конце ствола? Это мушка, а ближе к тебе прорезь. Медленно поднимай и целься в середину мишени. Сделай так, только медленно, чтобы мушка была по высоте на уровне края прорези, а сама она была посередине.

— Получилось!

— Так, сейчас спокойно выдыхай, медленно и уверенно жми на спуск. Будет отдача и громко.

Выстрел! Попадание в плечо! Вслед за пулей вылетела и лёгкая струйка дыма.

Тоня перенервничала, зажмурив глаза в последний момент, отчего ТТ увело сильно вверх, но из рук она его не выпустила. Не орудие на танке, здесь всё самому делать надо. Оля засияла от гордости за подругу, даже плечи расправила.

— Хорошо, только глаза не закрывай в следующий раз. Смотри, до первого щелчка опускай курок. Вот так, да, это вроде как предохранитель, мне Николай объяснял. Теперь можешь отдышаться.

Тоня выполнила сказанное и повернулась в сторону Оли с улыбкой до ушей.

— Получилось! — она бы прыгала от радости, но знала, чем это чревато.

— Молодец. Давай снова. Курок до конца… Правильно. Теперь всё то же самое, но быстрее и глаза не закрывай.

Тоня закрыла левый глаз, вынесла пистолет вперёд.

Выстрел!

Выстрел!

Выстрел!

Ноги дрожали, рукоять ударяла в ладонь с каждым разом сильнее, а постукивания сердца в груди набирали обороты. Адреналин раззадоривал мышцы, хотелось сделать ещё один выстрел! И ещё один! Но сознание такие расточительные посягательства оборвало на корню.

— Хорошо получается! Только всё выше ушло. Вытащи магазин, ага. И затвор, чтобы патрон вылетел. Молодец! Отложи пока, — Оля упёрла руки в боки и посмотрела на подругу, которая с комичным сурьёзным видом выполнила все команды.

А что, всё? Больше не будем?

— Чего ты так смотришь? Нам надо поговорить, так что сядь, — Оля тоже присела. — Ты же понимаешь, что оружие не просто так делают? Главная функция это человеку, плохому или хорошему — неважно, нанести большой вред или вообще убить. Это такой инструмент, который неоднократно попадал в руки нехорошим людям. И Николай… Я! Хочу, чтобы ты знала, как себя защитить. Именно защитить, понимаешь?

Тоня понимающе кивнула.

— Ладно. Слушай, мне трудно это объяснить, но если тебе вдруг придётся это применить, то применяй. Только это самое крайнее, если меня нет рядом. Точно понимаешь?

— Да, понимаю. Пистолет — это инструмент, который может убить. Я должна применять его только если мне кто-то угрожает и тебя рядом нет. Вполне доходчиво, — Тоня кивнула.

И что-то мне всё равно не по себе. Надеюсь, она это действительно запомнила, а не закинула в дальний ящик, как я порой люблю делать. Это же и аукнуться позже может. Нет. Нет! Никого она не пристрелит, но нужности слов, пожалуй, всё равно не отменяет.

— Ну что, опустошим магазины тогда? — Оля сняла винтовку с плеча.

Приклад упёрся в плечо, глаза скользнули по прорези до мушки, левая рука обхватила деревянное цевьё. Всё же это очень приятно, особенно когда знаешь, что делаешь. Палец мягко касался спуска, а мишень в сотне метрах манила пулю.