Выстрел — выстрел — выстрел!

Между ними не проходило и двух секунд, такими вытренированными они были. Тоня схватила бинокль, в круглой мишени были три попадания: в десятку, девятку и восьмёрку. Все по вертикали.

Оля сама взглянула и возмутилась.

— Просто давно не тренировалась, и погода не та, и устала.

Тоня смотрела на неё и тихо посмеивалась.

— Ну чего ты? Я серьёзно. У меня вон от холода мурашки, смотри, вот и не получилось!

— Хи-хи-хи, верю я, верю. Я тоже хочу!

Они встали так вдвоём и лес наполнился не канонадой, но раскатистой очередью. Громыхает так, что уши закладывает.

Девочки развлекались так ещё минут десять, рассматривая мишень за мишенью — жертв их пострелушек.

— Ладно, хватит патроны попусту тратить. Пойдём посмотрим, что там в медпункте есть. А то как приехали, так и не взглянули, — Оля закинула винтовку на плечо.

— Жаль, кобуры нет для пистолета, как у милиционера.

— Найдём ещё.

Солнце в зените, по небу плыли светло-серые облака. Лес пускай и мрачный, совершенно не пугал, выглядел по странному дружелюбно, а если взглянуть получше, то просто безразлично. Клещи все померли, можно и по грибы сходить, летом, например, но Оля боялась своего незнания. Отравиться поганкой было проще простого и вообще грибы пища тяжёлая.

Намного приятнее просто бродить по захолустьям. Где-то птичка свиристель заведёт, ёж фыркнет, муравьи разбегутся. Ещё часто лицом можно было попасть в паутину, что между веток, благо пауков ядовитых в этих лесах не водится. Где-то справа, под верхушками деревьев сидел дятел, натужно пробивая кору в поисках личинок и жучков. А девчонки думали, что никогда его и не услышат.

Медпункт находился в самой середине турбазы, но был совершенно непримечательным. Небольшой, только красный деревянный крест над входом делал его заметным на фоне остальных домиков. В медпункте этом было не по себе, холодок по спине, который бывает не от самого холода, но от предчувствия чего-то нехорошего. Даже сквозь задёрнутые шторы, помещения были залиты светом. Пара кушеток параллельно стене, упавшие подушки. На полу одного из кабинетов была засохшая лужа крови и не одна. Около другой кушетки, что за ширмой, была ещё, больше и неказистее, уходя брызгами на стену. Вони уже не было. Желтушные старые кости на вид того приятнее, чем это месиво.

В кабинете, судя по всему, терапевта лежали папки документов. Их было около сорока, а в шкафу в углу отдельно ещё шесть, они были помечены красным скотчем. Оля открыла одну.

Пяти минут хватило, чтобы осмотреть большую стопку — ничего интересного. Простые медкарточки, написанные немного впопыхах. Почерк был корявый, но прочесть можно. Врачи от года в год не меняются. Особенно выделялись буквы «м» и «и», которые совершенно в словах не различались, а «р» так вообще была простой ровной палкой. Однако те, что красным были помечены, являли собой записные книжки или что-то вроде импровизированного дневника болезни. Оля взялась за ту, на которой небрежно была изображена единица.

«Бочкарёва Вероника Фёдоровна, сорок два года. Вдова. Наследственных заболеваний нет. Зрение хорошее, слух в норме. Повреждений кожного покрова нет, незначительное воспаление слизистой глаз, дыхание ровное. Пульс чуть выше нормы, давление в норме.

1 Июля:

Наблюдается лёгкий кашель и воспаление капилляров глаз. Предписал отдых и находиться в тепле.

…

4 Июля:

Жалобы на головную боль. Проверил давление, показатели в норме. Прослушал лёгкие. Возможно, инфекция. Выписал аспирин, парацетамол.

Не зря со вчерашнего дня хожу постоянно в маске и перчатках.

5 Июля:

Наблюдается улучшение состояния. Помимо Вероники Фёдоровны, заразилось ещё два человека. Прошу начальника мягко убедить постояльцев остаться сегодня и завтра дома.

Как и ожидалось, новые больные с теми же симптомами.

6 Июля:

У пациентки состояние стабильное. Выписал то же самое другим. Заразилось ещё трое. Прямо сказал постояльцам сидеть по домам. Позвонили в обком. Вечером или завтра приедет инспекция, попрошу помощника. Потребовал медикаментов.

7 Июля:

Все пациенты в порядке. Остальных постояльцев закрыли на карантин, в помощнике отказали. Медикаментов привезли, хватит на месяц.

…

21 Июля:

Пациентка стала жаловаться на сильные боли в теле. Причин не знаю, нет нужной квалификации. У меня начался кашель. Буду требовать помощника вновь, ситуация нестандартная. Сажусь на самоизоляцию. Буду общаться через окно, судя по всему.

22 Июля:

Состояние удовлетворительное, ухудшается. Жалобы на боль в теле не прекратились, интенсивность кашля не изменилась, появилась мокрота. Прослушал лёгкие. Слежу ещё за пятью пациентами, устал, сам заразился.

…

26 Июля:

Прибыл квалифицированный сотрудник, наконец смогу поспать, ужасно устал. Дневника своего не веду, так что буду всё записывать сюда, да простит меня мой усопший лектор.

Веронике всё хуже, ничего не помогает. Первый раз столкнулся с таким лицом к лицу, хоть остальных оградил. Хотелось бы отпустить, но неизвестен инкубационный период. Чувствую, что начинает болеть голова. Будем с товарищем Алексеем бить в тревогу, он тоже не знает, что это такое. Завтра отправим образцы крови в Москву.

27 Июля:

Отправили образцы, будем ждать ответа. Вероника начинает бредить, к мокроте добавилась и кровь. Дал порцию сильного антибиотика, названия, к сожалению, не помню. Уже ничего запомнить не в состоянии. Больше ничего нет, помочь нечем. Вывозить опасно. У других пациентов стал наблюдаться тот же сильный кашель, у меня болят мышцы, не могу уснуть. Алексей тоже заразился, но бодрости духа не теряет. Боюсь за него. Мне и пациентам в основном за сорок, ему только двадцать семь, выслали, оказывается, на практику. Что за идиоты там сидят? Молодого парня и на место потенциальной эпидемии нового штамма. Выживу, головы им поотрываю.

28 Июля:

Оперативно сработали, но мне ничего не ответили. Говорят только, что это ЧТО-ТО важное и пока-что неизвестное. Подозревают даже, что биооружие. Кому это надо вообще? Биологическое оружие совершенно иначе реализуют и действует оно по-другому.

У меня мокрота, Вероника дважды за день теряла сознание. Стараюсь общаться с пациентами, слежу за психологическим состоянием. Одному стало лучше. Григорий Дитлов. Говорит, что вся родня — это эмигрировавшие немцы. Неужели генетика? Нет, выборка крайне мала.

Всё чаще замечаю помутнение в глазах. Алексей заменяет меня большую часть времени. Мысли путаются, стараюсь сохранять последовательность, но скоро и сам слягу на койку.

…

31 Июля:

Пациентка скончалась. Первый раз за мою практику мой пациент умирает. Всё в крови, будто её стошнило лёгкими. Москва выделила с десяток лабораторий и больниц под наш вопрос. Слухи пошли, что цэрэушники ради незаметности выше по реке спустили вирус, а может, бактерию, кто их разберёт. Всю территорию по течению поставили под карантин. Всех недавно выезжавших ловят. Мокрота всё хуже, остальным пациентам так же плохо, за нами ухаживает Алексей. Надеюсь, у коллег всё получится. К нам уже выслали вертолёт, скоро заберут. Предложил забрать наработки, но сказали, что ничего полезного не увидят, так как один такой уже обращался в больницу с теми же симптомами и анализами крови в Москве. Видимо, ещё раньше заразился. Так там карантина не было, врут, что ли? Одно радует, остальные постояльцы здоровы. Десять лет здесь проработал, интересно, что они сделают с этим местом? Спать хочу и по странному радостно стало сейчас».

Олю одолела тревога. А если Николай болел тем же? Он же кашлял кровью, терял ориентацию и у него болела голова. Но умер спокойно, крови повсюду не было. Да и девочки бы уже давно заразились, а ходят вполне себе здоровыми. Слишком много неясных совпадений. Она захлопнула медкнижку и отложила.

— Оля-я! Смотри! — послышалось с улицы.

— Чего там?

— А вот приди и увидишь!