— Так, значит, говорите, трое пропало? Двоих подтвердили? Кровь и все? — в ответ на каждый вопрос раздавался бубнеж ликвидатора. — Это точно? Их не могли утащить? А третий кто? Мальчонка? Следов не осталось? Значит, сбежал, — последовал продолжительный бубнеж. — Конечно, сбежал. Чернобожники, к сожалению, сюда давно кинули свою сеть.
Андрей увлеченно вслушивался в разговор, который становился все громче и отчетливее. Источник голоса приближался.
— С отцом говорили? Ничего не знает, да? Ну что-же, ладно. Посмотрим. Распространите информацию по ближайшим участкам. Может, скажут что-нибудь.
В дверном проеме возник силуэт невысокого полного мужчины с портфелем в темно-сером костюме, от вида которого Андрей в удивлении поднял брови. Незнакомец на секунду остановился, чтобы заглянуть внутрь открытой ячейки. Он, кажется, еле-еле улыбнулся и пошел дальше, сопровождаемый ликвидатором.
— Партократ? — вслух сам себя шепотом спросил мужчина. — А он что здесь делает?..
Между его бровей пролегла глубокая складка. Сидя на продавленном диване перед стеной, увешанной изображениями ликвидаторов, Андрей прогонял в памяти прошлые самосборы и работу на заводе, пытаясь вспомнить, видел ли он хоть раз представителя верхних и лучших этажей гигахруща.
3. Горе отец
Андрей просидел так еще целый час, тупо глядя перед собой. Любопытные прохожие, в основном обитатели блока, останавливались возле приоткрытой гермодвери в ячейку Андрея. Большинство задерживали взгляд на несколько секунд, озадаченно хмурились и шли дальше, но другие, уже знавшие о случившемся или предполагавшие, то сочувственно качали головой, то осуждающе цыкали. До беспамятства погруженный в думы мужчина сидел на диване, уставившись в одну точку. Перед глазами стоял образ сына, который так непонятно и глупо пропал. Андрей вспоминал последние циклы, прошедший гигацикл, походы Коли в школу, разговоры с учителями, пророчившие большое будущее умному отпрыску. Намеков на связи подростка с сектантами не было. Парень он был, сообразно своим годам, немногословный и предпочитавший скрывать переживания. Но секта и религия никогда не возникали в поле зрения отца.
Из глубины коридора, кажется, с лестницы, послышался далекий крик, вернувший Андрея к реальности. Он бросил взгляд на открытую дверь, затем на часы и ужаснулся тому, сколько времени прошло с момента ухода ликвидаторов. Встав с дивана, он чуть не рухнул из-за затекших от долгого сидения на неудобном диване мышц. Доковыляв до гермодвери, он захлопнул ее и оглядел комнату, тускло освещенную одинокой лампочкой под потолком. В углу стоял письменный стол с кипой тонкий тетрадок на нем. Немного подумав, Андрей сел за стол и стал пролистывать школьные заметки сына.
Все записи, посвященные темам уроков были как всегда оформлены аккуратным и понятным почерком — еще одна черта, которая, казалось, досталось Коле в наследство от матери. Формулы, графики, рисунки, чертежи с подписью под каждой будто бы скопировались сами собой из типографских учебников. Однако на последних одной-двух страницах мальчик словно пытался отыграться за чрезмерный порядок и изливал на бумагу накопившуюся потребность в хаосе. Нагромождения узоров, черточек, кружочков соседствовали с непонятными надписями и рисунками всего того, что подросток видел или слышал каждый день вокруг себя — мальчики, девочки, учителя, ликвидаторы, монстры из игр, чудовища, о которых ходили слухи, мутанты, лежавшие на полу наркоманы, алкоголики с бутылкой в руке, и, вдруг… кресты, вписанные в круг, характерные звезды, люди с темными глазами и лицами, и бородатый мужчина, восседавший на троне.
— Неужели? — вырвалось у Андрея.
Он принялся с большим остервенением искать в школьных записях свидетельства того, что Коля мог связаться или хотя бы даже заинтересоваться сектантством. Еще в нескольких тетрадях он нашел рисунки с крестами, звездами, бородатым мужчиной и его последователями в разных сюжетах. Тут они поклоняются ему, там пьют что-то то ли из рук, то ли из чаш, здесь они собрались в круг и делают нечто непонятное.
— Да неужели? — вновь повторил отец и закрыл лицо ладонью. — Как я мог проглядеть?
Мужчина потратил еще около часа на то, чтобы внимательно изучить все вещи сына — одежду, игрушки, книги. Он аккуратно достал из-под дивана тайник Коли, о котором давно знал, но больше никаких указаний на связь или интерес к чернобожникам или кому-либо еще не нашел. Уже закончив, ему пришла в голову важная идея и он потратил еще минут двадцать на то, чтобы найти недостающие вещи. Но, казалось, все было на своих местах — недоставало только той одежды, в которой Коля играл в «Ликвидаторов».
— Сашка Некрасов, — вдруг вспомнил Андрей. — Этаж 412, блок В. А ячейка какая?
Он принялся искать уже в своих записях и вскоре нашел нужный номер. Он хотел было отправиться в путь тогда же, но, взглянув на время, понял, что было уже слишком поздно. Требовалось подождать еще часов восемь прежде, чем идти на визит к Смирновым. Перевозбужденный мужчина плюхнулся на диван, глядя на цифру 13 на экране. Он пытался прогнать в голове произошедшее, но мозг отказывался находить в прошлом или настоящем новые детали.
Андрей выключил свет и лег на свой диван, оставив телевизор включенным. Взбудораженный, он долгое время не мог уснуть и ворочался с боку на бок, думая о пропаже сына и планах на следующие сутки. В какой-то момент, незаметно для самого себя, он уснул, но сон его был такой же беспокойный. Вид собственной ячейки перемешивался с тягостной дрёмой, порождая пугающие картины сновидений. Там была его жена, пристально смотрящая в глаза Андрею, разлитая по полу черная жижа, крики, щупальца из-под гермодвери, бегающий по комнате маленький Коля и, внезапно, ликвидаторы, поливающие его огнем из оружия, выползающие из экрана монстры и следовавшие за ними люди с темными лицами. Все виданное и невиданное смешивалось в сознании, изматывая и без того уставшего мужчину.
Будильник запиликал ровно в семь. Андрей поднял тяжелые веки, оглядел пустую комнату и прикоснулся к груди. Вся одежда промокла от ночных кошмаров. Превозмогая усталость, мужчина принял сидячее положение и попытался вновь вспомнить прошедшие сутки и определиться с планами на ближайшее будущее. Кивнув самому себе, он встал и принялся готовится к выходу. Поменяв одежду и употребив дозу питательного концентрата, который он даже не разбавил подсластителями, Андрей собрал сумку, проверил терминал и покинул ячейку, плотно закрыв за собой гермодверь.
Согласно сводкам, самосбор уже давно не заливал этажи, пролегавшие между ячейкой Андрея и жильем Некрасовых, поэтому в лифте было ехать слишком рискованно. Он добрался до ближайшей лестницы и начал долгий подъем на три десятка этажей вверх. Добравшись до нужной площадки, он был весь потный с зудящими ногами. Мужчина отдохнул несколько минут и продолжил путь до блока В. По пути ему попалось несколько человек — они со смешными во взгляде испугом и интересом оглядывали путника. Почти у самой искомой ячейки под ногами лежал пьяный мужчина — тот в грязной засаленной одежде оперся спиной о бетонную стену и бездумно смотрел перед собой, сжимая в ладони бутылку с недопитой жидкостью. Андрей слегка поморщился при его виде.
Стоя перед ячейкой Некрасовых, Андрей поднял кулак, чтобы постучать в гермодверь, но остановился. Он простоял так с полминуты, представляя возможный диалог с родителями Сашки. Наконец, он легко ударил несколько раз в дверь и стал ждать. Через минуту он постучал еще раз, но ответа снова не было. Он повторил те же действия через две минуты, но и тогда гермодверь осталась закрытой. Андрей окинул взглядом железное полотно — на двери были пятна ржавчины и содранная краска, словно там никто не жил.
Немного подумав, Андрей подошел к соседней двери и постучался. Никто не открыл. Он перешел к следующей гермодвери и несколько раз стукнул костяшками по железу. Вскоре дверь приоткрылась, откуда на него взглянуло подозрительно-злое лицо пожилой женщины.
