Наверняка каждый в детстве занимался этой болезненной для природы процедурой — срывал тоненький пруток, методично оголял его от коры, и с размахом бил другу по… Кхм, в общем, особым шиком считалось сорвать молодую кору одним большим куском. Вот из таких кусков девочка и делала веревки под контролем своего брата.

Привязывание прутков к пруткам для Роба было чем-то новым, и парень не сразу понял как лучше всего это делать. Однако, не зря у него был “бафф” на интеллект в этом теле. Роберт быстро сообразил как лучше вязать так, чтобы изначально круглые прутки прочно сидели на своих местах и не выпендривались.

Медленно но верно, день за днем (все-таки объем работы был не малым) каркас прототипа планера стал принимать очертания.

Дрыщавая конструкция больше походила на бред сумасшедшего, чем на реально действующий аппарат. Но это можно списать на издержки производства.

Центральной частью, которая исполняла роль основной соединяющей конструкции, ну, или если вам будет удобнее — фюзеляжем, стало срубленное деревце длиной примерно в метр. Хвост сего конструкторского ада украшали два треугольника — тут Роберт вообще смутно понимал нафига нужен вертикальный, но раз на обычных самолетах он есть — значит будет и тут.

Что касается крыльев — то это стало гордостью близнецов. Десяток специально обработанных прутков были привязаны веревками к двум длинным веткам, формируя собой незабываемый облик крыла. Надежность, конечно же, вызывала сомнения, но авиация вообще опасная штука.

Дети не прекращали работу, пока не обклеили сверху донизу двухметровое крыло бумагой, полностью заканчивая привычный Роберту вид. Пусть оно и было коричневым, и может даже слегка попахивало, но любой современный человек взглянув на это, определенно не будет сомневаться в его предназначении. А вот о криворукости конструктора даже спрашивать бы не пришлось.

— Готово! — воскликнула Маша, приклеив на водный раствор пульпы последний кусочек бумаги. — Теперь мы можем запускать его?

— Ага. Только давай дадим сначала высохнуть, а то развалится в полете. Кстати, тебе стоит немного подумать — где бы нам его опробовать? Нужна ровная и плоская поверхность. Какое-нибудь поле, где ходит мало людей, вполне подойдет. — сказал Роб с довольным видом.

Еще бы, почти три недели детки потратили на создание этого планера с нуля. Проблемы, пусть и незначительные, возникали с самого начала, но они их стоически преодолели, от чего удовольствие от полученного результата было несоизмеримо выше.

Особенно был доволен Роберт. С Машей то все понятно — будь то речной дельфин, кальмар или самолет — девочке как-то фиолетово, лишь бы было интересно. Но с парнем все обстояло иначе.

Он прекрасно понимал, что для этого мира это новое изобретение станет поворотным. Стоп, или не новое. Ведь если их предки когда-то бороздили космос, то и с авиацией наверняка уже давно разобрались… А, пофиг. Доказательства есть? Нет? Ну и до свидания. Значит новое.

До самого утра, пока близнецы не вернулись в свою импровизированную мастерскую под открытым небом, ни один из них не мог успокоиться. Предвкушение чего-то большего постепенно становилось все сильнее и сильнее, подталкивая мелюзгу нестись на другой берег чуть ли не бегом.

Маша давно уже определилась с местом испытаний, о чем с гордостью поделилась с парнем. У Роберта не было мыслей на этот счет, и он спокойно последовал за сестрой, держа в руке “фюзеляж”, пару угольков и несколько листов бумаги для расчетов.

Смысл испытаний заключается именно в этом. Неважно — будет ли разрушен образец или нет, главное то — сколько информации наблюдатель сможет получить по ходу эксперимента. Конечно никто не будет запускать реального человека, пока не убедится в его безопасности. Хотя бы теоретической.

Итак, когда близнецы добрались до пустого поля, эксперимент можно считать официально начавшимся.

Роберт разложил на земле свои бумажки и принялся инструктировать сестру.

— Для начала давай-ка его соберем. Учти, прогресс может тебя и не порадовать, однако это станет ключевой точкой для дальнейших действий. От правильности наших расчетов сейчас зависит разобьемся мы или нет. Все понятно?

— Да понятно мне, чего прикопался? Ты считаешь — я кидаю. Все же уже вчера обсудили!

— Да просто ты склонна забывать что произошло минуту назад, а тут целая ночь прошла.

— Пф, не беси. — огрызнулась Маша.

Впервые в жизни у девочки было какое-то странное чувство. Словно все внутренности резко повисли и отказываются занимать свои положенные места. Иногда ее бросало в легкую дрожь, стоило малышке подумать о предстоящем. Брат ей сказал — это мандраж, но он то откуда знает, что она испытывает?

Сборка не заняла много времени, и готовый прототип лежал прямо перед ними.

— Это правда сделали мы?

— Ага. Ты же своими руками делала и таскала, как ты можешь это не узнавать?

— Дурак! Просто мне не верится что ТАКОЕ можно собрать из обычных палок и тростника. Братик, скажи мне честно, ты где-то видел это уже?

— С чего ты взяла? — слегка испугался Роб, но вида не подал.

— Ну, ты так уверенно действовал, словно уже когда-то подобное уже видел…

— Ну, если подумать… — мозг парня работал с потрясающей скоростью. — Определенно, да. Ты тоже это видела — все птицы, летающие над нашими головами — у них у всех есть характерные свойства, благодаря которым они могут летать.

— Да, я помню, ты говорил. Но как ты все это понял? — с легким подозрением спросила Маша.

— Пф, думаешь я просто так лежу целыми днями на крыше? Нет, я наблюдаю. Например — крылья. Папа иногда приносит домой лесную дичь, которую потом мама готовит нам. Разве ты не замечала, что у каждой птицы крылья имеют определенную структуру? То, что спереди — гораздо толще того, что сзади. Почему?

— Э…

— Потому что так должно быть. Природа, которая нас окружает, ничего не делает просто так. У кабанов большой нос, благодаря которому они могут искать пищу под землей. У волков носы вообще другие, поскольку задачи стоят различные. Понимаешь о чем я?

— Ну…

— Эх, ладно. У рыб нет крыльев — потому что они не летают. У птиц нет шерсти, потому что есть перья. Разные задачи — разные результаты. Человек, это тоже часть природы. У нас есть возможность сделать себе одежду, так что и шерсть нам не нужна.

— Но…Одежду то не все могут себе позволить…

— Ага, но вспять этот процесс уже не повернуть.

— Какой процесс? — удивилась девочка.

— Эволюция!

— Эво. Что?

— Забей. — улыбнулся парень. — я пока не готов тебе объяснить эту мысль. Слишком мало сам об этом знаю. Когда-нибудь, обещаю, я тебе расскажу. А теперь давай работать!

— Хорошо.

Доверие к Роберту со стороны Маши уже было на колоссально высоком уровне. Если он сказал — значит определенно сдержит свое слово. Иначе не было бы тут этого планера, который они вдвоем создали.

Но доверие все же не было слепым. Некоторые моменты определенно смущали сестру, но больше она решила не задавать эти вопросы. Хотя Маша и была маленькой, у нее уже были некоторые свои секреты.

Например, никто не знал, что помимо дурной силы (которая, кстати, пугала многих детей, из-за чего с ранних пор ей пришлось учиться ее контролировать), все чувства у нее так же были обострены.

Зря ее отец и мать волновались, что с ней может что-то произойти. Опасность Маша чуяла за версту, и всегда спокойно и адекватно реагировала на нее. Сложно напугать человека, который слышит даже движения червяков под землей.

А если у нее есть секреты, то почему у ее родного брата их быть не может? Разве это будет справедливо к нему, если она станет защищать свои и пытаться выставить на показ его? Нет, секреты ее брата — ее секреты. Никому не положено о них знать. Даже ей. Маша лично позаботится об их сохранности.

Странно, казалось бы, во всех отношениях именно Роберт должен был думать о подобных вещах, имея за спиной такую мощную тайну как перерождение. Однако, ему было просто пофигу.