Я разочарованно уставился на него. У меня кулаки чесались хорошенько подраться, а этот агрессивный выскочка “заснул” в начале первого раунда. Даже не довелось включить боевой режим!

— А ну успокоились! — прорычал гнусавый голос воеводы.

Влад выдвинулся из окружавшей меня толпы. Рука на эфесе шпаги, грудь колесом.

— А я и спокоен, — сказал я. — И Игорь вон тоже успокоился, прилег отдохнуть.

Воевода сделал знак левой рукой, и меня крепко схватили под локти.

Игорь, вращая глазами, привстал, вытер подбородок, посмотрел на окровавленную ладонь. Промычал:

— Ах ты, сука!

Влад оттолкнул его от меня.

— Поостынь, Игорь! Кто первый ударил?

Я выразительно посмотрел на Игоря.

— Ну я! — вызывающе сказал он и скривился от боли в челюсти.

— А кто спровоцировал?

— Он Настю толкнул! — крикнул Витька, указывая пальцем на молчащего подростка, из-за которого разгорелся весь сыр-бор.

— Толкнул или ударил? Настя!

— Толкнул… — пробурчала та.

— За что?

— Мы с Ромой поспорили. И он меня толкнул.

— Этот пацан влез, куда не просили, — встрял Игорь, имея в виду Витьку. — Я сделал ему замечание, а Олесь принялся меня оскорблять…

“Вот, блин, — подумал я, — школьная разборка в присутствии физрука и завуча!”

“Завуч” Влад думал недолго. Вынес вердикт:

— Понял. В клетку новеньких на ночь. А ты, Игорек, в ночной дозор будешь ходить! Неделю!

Игорь обвел нас с Витькой презрительным взглядом.

— Лучше уж в дозор, чем в клетку!

Поднял с земли расколотую маску и ушел.

Воевода проводил его взглядом, затем повернулся к нам.

— Не обессудьте, но правила есть правила. Без правил будет бардак, как у Отщепенцев. Надеюсь, что эта ночь в клетке заставит обдумать свое поведение. Никакого пира для вас, само собой. Ночью к вам в гости обязательно явится Погань. Сила нашего Отца защитит вас, но страху натерпитесь, это я вам обещаю.

***

Вечерело. Берег опустел, на нем остались двое в клетке — я и Витька.

Клетка была “оборудована” лавкой и кувшином с питьевой водой. Справлять нужду можно прямо сквозь прутья в реку. На этом удобства заканчивались.

Мы были не то чтобы подавлены, но определенная доля ошарашенности и неверия в произошедшее имела место. Вот нас принимают в братство, поздравляют, хлопают по плечам, а через несколько часов ведут под локотки и запирают в клетке, за пределами деревни, как животных! И грозят, что к нам заявятся Поганцы…

Алый закат медленно растворялся в густой синеве неба над западным лесом, подул и затих свежий ветерок. Замолкли крики птиц, зато в камышах загорланили лягушки. Витька, в нарушении правил сняв маску и положив на колени, молча сидел на лавке, я стоял возле двери и бездумно теребил в руках навесной замок. Подступало чувство голода, мы пропустили ужин, и настроение портилось.

Когда берег полностью опустел, я снял маску и почесал голову. Волосы сильно отросли, доставая до плеч. Пора их подстричь или собрать в хвост.

Было ощущение, что все идет не так, как должно; что что-то абсолютно неправильно. Но что именно? Я словно напрочь забыл о чем-то важном. Но ощущение пропало без следа, и я не успел ухватить проскользнувшую мысль.

Раздались шаги, к нам топала плотная широкоплечая фигура. Воевода, приблизившись, снял маску. Сегодня многие нарушили правило ношения маски. Влад был смущен.

— Такое иногда бывает… — невразумительно начал он. — Споры, разборки… Ночь в клетке — наше наказание за мелкое хулиганство… С кем не бывает? Жаль, что так вышло…

— Ну так выпусти нас, — не без насмешливости предложил я.

Влад переложил маску из одной руки в другую, при этом звякнула связка ключей. Он сунул ее под маскировку.

— Не могу. Правила есть правила. Они для всех писаны.

— Ты тоже здесь ночевал?

— Ночевал несколько раз. Очень давно.

Помолчали. Я смягчился.

— Что значит: Погань к вам придет, но сила Отца защитит?

Воевода показал на частокол вокруг деревни в десяти шагах от нас. На бревнах темнели Знаки.

— Деревню защищает Знак Морока. Но чем дальше от ограды, тем слабее его защитная сила. Погань здесь хаживает, но настоящей опасности от нее нет.

— А в лесу есть?

— Нет, если мы в масках.

Он постучал по коре, из которой изготовлена маска. Я знал, что с внутренней стороны вырезаны Знаки.

Я задумчиво проговорил:

— Если потерять ночью маску в лесу, то Погань убьет такого растяпу?

— Не обязательно убьет. Может чего похуже натворить.

— Например?

Воевода закряхтел, помялся. Прикидывал, откровенничать ли дальше. Медленно заговорил:

— Лет пятьдесят тому… старики рассказывают… одна девушка из деревни в лесу заблудилась и до сумерек вернуться не успела… Масок тогда не носили. Через несколько дней ее нашли — грязную, голодную, еле живую. Не в себе была девка. А спустя некоторое время обнаружилось, что понесла она…

— Кого понесла? — спросил Витька.

— Забеременела, — пояснил я. — И что дальше?

— Мы так и не дознались, кто ее обрюхатил ночью в лесу… Старики решили, что Уроды. Народ от нее шарахался, и в конце концов рассудили люди из деревни ее изгнать. Мой отец был среди тех, кто увел ее в катакомбы в горах.

Катакомбы?.. Совсем недавно я видел вход в каменоломни. Рядом с избушкой…

— Эй, а это не баба Марина? — сказал Витька.

И я вспомнил бабу Марину. Как-то совсем она забылась… не говоря уже о том, что случилось до встречи с ней.

— Она говорила, что у нее был ребенок и муж, — сказал я, — но судьба отобрала и то, и другое.

Влад рассмеялся.

— Баб Марина обретается на подступах к Великому лесу давно, но она пришла с севера. У нее был муж, но погиб. Про дите не слышал.

— Почему она живет одна? Не в деревне?

— Не приняла наш образ жизни. И Отщепенцы ей не по душе. Вот и живет одна, так ей больше по душе. В Поганом поле одиночек немало.

Он огляделся. Становилось совсем темно, за частоколом слышались веселые голоса и звон сковородок, вспыхивало пламя. Все же пир состоится, пусть и без виновников торжества… В почерневшем небе загорались звезды.

— Ладно, пойду…

И, не оборачиваясь, поспешно удалился к воротам в частоколе.

Я нервно хихикнул и, невольно понизив голос, сказал Витьке:

— Надеюсь, нас с тобой Уроды не обрюхатят… я не готов стать мамой!

Витька никак не отреагировал, смотрел в сторону леса. Оттуда к нам приближалась фигура в маскировке. В паре шагах от нас человек снял маску. Настя. Похоже, она пряталась в лесу, пока мы беседовали с воеводой.

Внезапно я понял, что узнал ее еще до того, как она показала лицо. И не по фигуре, а каким-то шестым чувством.

— Спасибо, что заступились… — пробормотала она. Посмотрела прямо на Витьку: — Больше так не делай.

— Как не делать? — удивился Витька.

— Не заступайся.

— Почему?

— Хочешь каждую ночь сидеть в клетке?

— Да не проблема! — с залихватским видом выкрикнул Витька. Сейчас, рядом с благодарной и восхищенной Настей, он и впрямь был готов каждую ночь проводить в клетке над рекой.

Настя что-то протянула Витьке сквозь прутья, Витька взял. Я наклонился — перстень-печатка.

— Что это? — спросил Витька. — Откуда взяла? Зачем мне?

— Красиво, правда? Подарок. Мне он великоват даже на большом пальце. А тебе будет в самый раз. Я нашла его на скелете в каменном круге.

От этих слов Витька чуть не выронил презент. Подхватил в последний миг.

Я отнял перстень и поднес к самым глазам. Орнамент интересный, знакомый: ромбы, но так переплетенные, что не разобрать, те ли это ромбы, со Знака Морока, или другие.

— В ведьмином круге? Где большие камни лежат друг на друге?

— Да. Шесть лун назад нашла.

— Там был скелет?

— Иногда там появляются скелеты.

— В смысле, появляются?

— Появляются и исчезают сами по себе. Сильная волшба. Я успела снять кольцо и спрятала у себя. Никто не знает…