Дело в том, что на них в Крыму никто никогда раньше не нападал, они сами всегда являлись атакующей силой, тираня либо скифо-гуннов, либо горные поселения алано-готов. Так что в сознании людей, Крым являлся безопасным местом, где не может случиться ничего плохого. И как результат, расслабились, за что и жестоко поплатились.

Неизвестно сколько такое положение вещей продлится, но пока все шло по задуманному Русом дерзкому на грани фола плану. Но только такой и мог сработать в данных условиях.

Армия славян растекалась по степи Крыма словно сорвавшаяся с горы снежная лавина, что ворвалась в долину сметая все на своем пути.

За этот световой день по оценке Руса, его отряд, а значит можно надеяться, что и остальные, преодолел порядка сорока километров. Собственные кони не выдержали бы такой нагрузки фактически беспрерывной скачки без нормальной кормежки и водопоя, но после первого же налета, их сменили на трофейных, свежих и полных сил, коих вообще можно было не жалеть, загоняя до смерти.

Все шло как по маслу. Противника застигали врасплох и шла резня. Конечно, кочевники пытались оказать сопротивление, хватались за луки или дротики, кто-то орудовал боевыми хлыстами, так что без потерь не обходилось. Так, отряд Руса в три сотни человек к вечеру потерял двенадцать воинов только убитыми и еще два десятка оказались с ранениями разной степени тяжести.

Но это, как бы цинично ни звучало, были плевые потери по сравнению с тем, скольких только его отряд отправил на свидание с духами предков кутригуров. В девяти стойбищах выбили около пяти сотен человек, расстреливая из луков, коля копьями, дротиками и боевыми плетьми.

После того, как происходила полная зачистка стойбища, собирали собственные стрелы, меняли им наконечники из запасных и шла быстрая мародерка. Единственное что разрешалось – взять в качестве трофеев, это оружие и конечно же доспехи, хоть и мало было бронек, только лишь у богатых и знатных степняков, но все же имелось, вот это все распределяли между собой с помощью жребия – воли богов. Рус ввел такое правило, чтобы претенденты не передрались между собой и не затянули процесс перераспределения.

Просто мешок с черными камешками по числу воинов коим требовалась обновка из которого изымалось количество камней равное обнаруженному количеству комплектов доспехов и добавлялось такое же количество белых камешков. А чтобы не возникла потасовка за очередность, кто первым тянет жребий, то это определили еще перед вторжением. Тут Рус просто своей волей определил, что кто первым прибыл на его зов тот первым и тянет.

С луками проще, их давали в порядке очередности от лучших стрелков к худшим, что так же определили еще до похода на тренировочных стрельбах.

Так что постепенно бойцы обрастали какой-никакой защитой от усиленных кожанок и кольчуг до лямелляра с ламинаром и даже кирасами и более-менее нормальным оружием: мечами и саблями, ножами и топорами, не говоря уже о пресловутых луках, снимали наконечники с копий и дротиков.

В последнем на сегодня взятом уже в глубоких сумерках десятом стойбище Русу пришлось немного открутить гайки, дав молодым воинам возможность спустить пар и разрешить им «повеселиться». Пережимать с дисциплиной сейчас точно не стоило, это все-таки не полноценная армия с вбитой в подкорку послушанием, и если сейчас не дать им того, чего они хотят, то завтра начнутся проблемы с управляемостью и охреневшие от убийств молодые бойцы, от бурлящих в крови адреналина и гормонов могут забить на него болт и тогда вся операция пойдет псу под хвост. Собственно, так он инструктировал своих братьев воевод, чтобы они к вечеру дали людям послабление. Так что сейчас повсюду слышали женские крики, так и радостные вопли самих воинов дорвавшихся до «сладкого».

Но тут, как говорится, такова жизнь или горе побежденным.

Мучился ли он угрызениями совести слушая все эти вопли и стенания? Ведь столько народу убито, а завтра будет убито и изнасиловано еще больше? Ну или меньше, тут как пойдет, но в совокупности все же больше…

Не особо. Время сейчас такое. Тут или ты, или тебя и лучше мы вас, а не вы нас…

Рус этим вторжением в Крым с жестокой его зачисткой от степняков, решал на самом деле сразу три тактико-стратегические задачи. Не из маньяческой же своей сути он столько народу решил под нож пустить, в самом-то деле. Если уж на то пошло, то за железом можно было сходить и летом, когда кроме немногочисленных скифо-гуннов в степи никого нет. Все имело свои сугубо рациональные причины.

Во-первых, он избавлялся от тех, кто ему так или иначе стал бы активно мешать работать в Крыму.

Или кто-то думает, что хан Синион позволил бы Русу вот так просто добывать и плавить железо? Да черта с два! И время года тут не играет никакой роли, никто не захочет, чтобы кто-то чужой хозяйничал на его земле. Как минимум потребовал бы «свою» дольку малую, попробуй Рус договориться с ним на эту тему полюбовно. И сколько бы он взял в качестве налога? Да как минимум половину! А то и больше. Но даже в этом случае не было никакой гарантии, что он позволил бы вывезти Русу свою часть выработанного продукта. Ибо железо дорого, очень дорого, так зачем отдавать то, что можно взять себе? Это учитывая, что отношения между кутригурами и славянами прямо скажем не самые дружественные и осеннее обострение еще крайне свежо в памяти. Может и вовсе не разрешил бы чисто из вредности.

Так что нет, договариваться было бессмысленно. Именно поэтому никто такую глупость ему во время мозгового штурма не предложил даже в порядке бреда, ибо все прекрасно знали повадки степняков. Да и не было у Руса ни малейшего желания делиться даже малой частью результата. Железа требовалось много, очень много и даже того, что будет выработано за этот сезон, ему скорее сего будет мало.

Ведь ему на самом деле нужно не только обеспечить пошедших с ним добровольцев доспехами и оружием, но и выработать как можно больше стали для иных целей, чтобы изготовить орудия труда с помощью которых можно максимально быстро с минимальными потерями труда обустроиться на новом месте, а это сотни, даже тысячи лопат, тысячи топоров, сотни пил, кос, плугов наконец, да банально гвоздей и много чего еще, что придется изготавливать уже на месте по мере необходимости.

Во-вторых, ему для получения больших объемов железа, требовалось много бесправных работников которым не требуется платить, сиречь рабы. Его собранная армия в этом случае будет выполнять роль надсмотрщиков. Или придется работать самим. Впрочем, поработать тоже придется, хотя бы в качестве молотобойцев в кузнях, а то доверять молоты рабам, тоже не самое умное решение, да и занять надо чем-то людей, чтобы не дурили от безделья.

Именно поэтому третий день вторжения обещал быть самым сложным в этом набеге. Ибо если в первые два дня воины должны работать максимально жестко, вырезая всех, кто мог взять оружие, чтобы за спиной не оказалось силы коя может ударить им в эту самую спину, то третий день отдавался на захват пленников.

В-третьих, и это, пожалуй, самый важный пункт в плане, фактически геноцид кутригуров должен был обеспечить славянам относительно спокойный Исход.

Или кто-то думает, что эти степняки просто так стояли бы и смотрели как мимо них проходит огромное богатство в виде потенциальных рабов коих можно продать ромеям за звонкую монету и скота? Три раза «ха-ха»!

Защитить такую массу стронувшегося с места народа было бы просто невозможно, ведь придется держать под контролем сотни и сотни километров пути. Отряды степняков словно все те же волчьи стаи пробивались бы к основной массе людей и откусывали бы от них часть в качестве добычи. И ладно если бы они ограничивались скотом, так нет, они станут захватывать именно людей, чего конечно Рус позволить им делать не мог. Так что угрозу требовалось превентивно ликвидировать, и он ее ликвидировал самым радикальным образом.

Конечно, как известно, свято место пусто не бывает и освободившиеся территории тут же будут заняты теми же оногурами и утигурами коих гонят на запад авары, но он надеялся, что им первое время будет не до славян.