— Какого фига здесь происходит?! — я залетаю в свой клуб, из которого буквально двадцать минут назад мне позвонил сотрудник охраны, помимо Снежки, которая, плача в трубку, просила меня забрать. Как оказалось, малышка потерялась. Благо у неё в телефоне слежка стоит. Всегда знаю, где она. Поручил охране съездить за ней — благо недалеко клуб находился.

По пути позвонил Варе. Наорал. И сказал приехать сюда.

Но пока не вижу её — замечаю только Снежку, сидящую на диванчике и потягивающую молочный коктейль через трубочку. Как видит меня — отставляет быстро стакан в сторону, спрыгивает с дивана и летит ко мне.

— Папочка!

Кидается в ноги. Поднимаю её рывком на руки и прижимаю к себе.

Чёрт.

Сердце бешено от страха колотится.

Впервые в жизни так волновался. Как узнал, что она непонятно где — сорвался с места. Столько всего навоображал, что пролетел все светофоры. А теперь с облегчением обнимаю свою малышку, шумно выдыхая.

Всё обошлось.

— Ты в порядке?

— Да, — сильнее обнимает за шею. Чуть расслабляюсь, отрываю малышку от себя и иду к дивану.

— А теперь расскажи, что произошло? — это жуть как не даёт мне покоя. Опускаюсь на мягкую мебель и сажаю Снежку на колени. И только сейчас взгляд цепляется за бинт у неё на коленке. — А это что?

Спрашиваю, а сам пытаюсь тайфун внутри утихомирить. Выпускаю зло воздух из носа, еле сдерживаясь, чтобы не показать весь гнев.

— Мы на катке были, — пугается вопроса. Лепечет быстро, зная, что я злюсь каждый раз, видя её ранки. Как-то наорал на неё. После того, как она схватила нож и поранилась — теперь боится. — Меня дядя сбил, я упала, и вот…

На коленку показывает.

— А Варя где в этот момент была? — сжимаю пальцы в кулаки. Злоба одолевает. Накатывает, да так мощно, что хочется разораться. Но понимаю, что не перед ребёнком это делать.

Снежка опускает взгляд вниз, губки надувает.

— Снежана, — говорю строго. Говорить не хочет. Защищает няньку? У них же разлады были.

— Она плосила не говолить, — отворачивается.

— Но папе ведь ты скажешь? — надавливаю грозным тоном.

— Она с дядей каким-то была. Каталась.

Представляю.

И не знаю, отчего больше бешусь. От того, что Сергеева с каким-то мужиком обжимается, или от того, что она делает это, когда моя дочь одна катается на катке, где небезопасно.

— И? Что потом было? — спрашиваю с трудом. Точка кипения всё ближе. Ещё чуть-чуть — и взорвусь.

— Я поланилась, плакать начала, — носом шмыгает. Сильнее прижимаю её к себе. Какой же стресс она испытала! — Пошла Валю искать. Не нашла. Подумала, что она уже ушла без меня. И вот… Потелялась. Тебе позвонила.

Она плакать начинает и сжимается, утыкаясь носом в расстёгнутое пальто. Рубашка вмиг становится мокрой от слёз малышки.

— Всё хорошо, — поглаживаю её по шелковистым светлым волосам. — Теперь ты в безопасности. Не плачь, ты же знаешь, что я ненавижу, когда ты плачешь.

Сильнее обнимаю Снежку и благодарю всех, кого можно, что она осталась цела. Даже представлять не хочу, что с ней случилось бы, если бы она не позвонила мне.

Варя, чёрт! Где она?!

— Марат?

За спиной слышится испуганный и тонкий голос.

А вот и она.

— Я не знаю, как это произ…

Встаю с дивана, опускаю Снежку на сиденье. Держись, Марат, нельзя вспылить при ребёнке.

— Отойдём, — чеканю. Еле сдерживаюсь, чтобы не перейти на крик. Но устраивать истерику перед дочерью — не буду. Ей не нравится, когда я кричу. А она сегодня и так натерпелась.

Не оборачиваясь, направляюсь в свой кабинет. Кулаки чешутся. Понимаю, что хочу что-нибудь ударить. И будь за мной какой-то пацан, а не Варя — я непременно бы это сделал. Но только открываю первую попавшуюся дверь. Захожу в ВИП-комнату, включаю свет. Слышу за спиной тихие шаги и тяжёлое дыхание. Бежала, что ли? А чего толку? Раньше надо было суетиться.

Оборачиваюсь. Впиваюсь взглядом в растерянные глаза.

— Марат, я всё объясню, — шевелит губами. Объяснит, конечно. Кому-нибудь другому. Мне уже достаточно того, что я слышал. Снежана врать не станет. Да, у них были разногласия, но моя дочь никогда бы не стала врать мне так — внаглую, открыто. Поэтому верю каждому её слову.

— Не надо, — отвечаю сухо, холодно. Лишь бы не расслабиться. Не оттаять.

Мда.

Легко увольнять и ругать абсолютно незнакомого человека. Но не Варю, которая уже не последний человек в моей жизни.

Хотя о чём это я?

Она забила на ребёнка. Пошла делать непонятно что. А потом потеряла мою дочь. Даже если Снежка убежала от испуга — в этом виновата няня, которая не усмотрела за Снежкой. Нам повезло, что всё было в норме. А если бы нет? Я и думать не хочу.

Мне важнее моя дочь, а не мимолётное увлечение.

Вот именно. Я совсем её не знаю. Встретил чуть больше недели назад. Влюбился как мальчишка. И ведь реально, мне ничего про неё неизвестно. Учится, постоянно пропадает на работе. Помню нашу перепалку перед клубом. И ведь пошла туда, несмотря на мой запрет.

Я ведь не знаю, что она делала там. С мужиками общалась?

Зубы скрипят от того, что вижу перед глазами.

— Мне хватило того, что Снежана позвонила мне и сказала, что стоит одна на улице в одной остановке от катка, — говорю сухо. Не могу начать на неё кричать. — И где была её няня — непонятно. Я промолчу про колено, которое сейчас перевязано бинтами.

— Марат, я всё объясню, — делает шаг вперёд. Глаза большие, напуганные. Не знает, что соврать? Как объясниться? — Мы были на катке. Она играла с детьми, а я…

Судорожно о чём-то думает, вспоминая.

Ищет отмазку?

Усмехаюсь.

— Я рядом была, пока тот мужик не появился! Я отвлеклась на минуту! Поворачиваюсь, а её нет!

Всё. Всё, что мне нужно было узнать. Даже не отрицает того факта, что с кем-то была, забив на ребёнка.

— Варь, — обрываю её спешно вылетающие изо рта слова. Никогда не думал, что это будет так больно говорить: — Ты уволена. Долг ты свой отработала, можешь вернуться к обычной жизни.

Прохожу мимо. Тратить время бессмысленно. Только буду злиться сильнее. А потом начну метать молнии, ругаться. К чёрту.

— Что? Постой!

Хватает меня за рукав верхней одежды, но я выдёргиваю её из хрупких и тонких пальцев.

— Я всё сказал, — чеканю со злобой. — Ты не позаботилась о ребёнке, которого я тебе поручил.

— То есть, — задыхается. Чёрт. Только не плачь, — ты хочешь вот так всё закончить? Да, я виновата, но это вышло случайно. То, что она поранилась — да, я недоглядела. То, что убежала — тоже. Но…

Замолкает.

— Да, ты прав, — быстро выпаливает. — Я понимаю, как это абсурдно звучит.

Сжимаю челюсти до боли.

— Это твоё решение. Я не буду тебя останавливать.

Вылетаю из кабинета, не желая больше слушать её.

Иначе прощу.

В голове, да и в груди херня творится. Мозг кричит: «Да ладно, ничего ведь не произошло. Всё в порядке». Но в то же время противоречит сам себе: «Но Снежка ведь твоя дочь. С твоим ребёнком могло случиться что-нибудь посерьёзнее. И если не сейчас, то в следующий раз…».

Чёрт! И сердце вопит о том же.

Пойти, поцеловать, простить.

Но сжимается, когда я думаю, что со Снежкой могло что-то случиться.

Нет, я не буду выбирать.

Фиговый я отец. Задумался на секунду, чтобы простить Варю.

Нет. Этого не будет.

Поэтому спускаюсь вниз, подхватываю ребёнка на руки.

— Поехали домой, — пытаюсь немного успокоиться. Хочу что-нибудь разрушить, а ещё лучше — кого-нибудь убить.

— А Снегулочка? — спрашивает неожиданно Снежка, смотря за спину.

— Новый год прошёл, Снегурочка вместе с дедом Морозом исчезли. Встретитесь на следующий Новый год.

— Это значит, я её больше не увижу? — спрашивает с каким-то удивлением.

— Не увидишь, — чеканю, открывая дверь клуба.

Варя. Спустя неделю