Чуть не задыхаюсь от возмущения.

Но вместе с врачом выхожу из комнаты и сразу же иду к Марату. Захожу в его кабинет, пока он разговаривает с кем-то по телефону.

— И как она умудрилась, а? — злостью заливается. — А ведь она ещё вчера говорила, что горло болит.

Секунда тишины, которую я не нарушаю.

— Следить за ребёнком надо, дура, — шипит в трубку телефона. Порывисто завершает звонок и поворачивается ко мне. Смотрит волком. — Ну?

Даже говорить не хочу после такого агрессивного «ну».

— Я домой поеду…

— Уверена? Можешь тут остаться, комнат дома много.

— Нет, — машу головой. Сегодня у меня нет никакого настроения. — Домой поеду, маме обещала. Волнуется же.

— Ладно, — кидает телефон на стол, садится в кресло и даже не подходит, чтобы поцеловать меня, обнять. Мне сделать это самой? Нет, не буду.

— Звони, если что, — произношу. Он кивает.

Зло разворачиваюсь, лечу на выход. И бешусь. Пытаюсь быть сдержанной, но нет. Пыхчу, но даю себе слово не пить. Хватит, пожалуй, праздников…

А пока выхожу на улицу, наслаждаюсь хрустом снега под ногами. Представляю, что так хрустят косточки всех моих врагов. Высовываю язык, ловлю снежинки ртом и успокаиваюсь. Главное — вести себя хорошо.

А пока вздыхаю и иду на автобус по дикому холоду. А через несколько часов выслушиваю нотации от матери, что я безалаберная, безответственная, раз не могу предупредить её о том, что пропаду на два дня.

— А вот Машка умничка, — ставит в пример сестру. — Предупредила.

Закатываю глаза.

— Да не могла я! Телефон сломался, говорю ж, — пытаюсь донести.

— Во-о-от! — тычет в меня мама пальцем. Чего она злая вообще? С мужиком её новым не сложилось? — Теперь и телефон новый покупать. Бери пока кнопочный, пока не заработаешь на новый. Но чтобы связь была. Поняла?

— Зануда, — бубню. Но она права. Телефон мне нужен. А если нужен… Здравствуй, подработка, мне нужны деньги!

— Эй, девчонка!

Острая боль пронзает пальцы на ноге, и я ору в трубку телефона. Твою мать!

— Чё стоишь, рот разинула? Развлекай!

— Мир, подожди, — шиплю сквозь зубы и наклоняюсь к ребёнку, хватая его за пухлую щёку. — Эй, паршивец, тебя не учили, что со взрослыми так разговаривать нельзя, а?

— Да пошла ты! — мелкий уродец хватает меня за красный нос и тянет за него, натягивая резинку, на которой он закреплён. А потом неожиданно отпускает, из-за чего красный шарик больно припечатывается обратно к моему носу.

Пацан с громким смехом убегает, оставляя меня разъярённую и злую. Задрали! Четвертовать всех!

— Да чтоб провалились эти детские праздники! — кричу в трубку телефона, поправляя рыжий съехавший парик. Вот зачем я пошла подрабатывать к спиногрызам аниматором? Пока их родители бухают в соседней комнате, я тут пляшу как клоун — в прямом смысле слова, развлекаю толпу оголодавших детей.

Вот опять ко мне подбегает маленькая девочка. Такая миленькая с виду, с короной на голове. И этим самым аксессуаром уже напрягает меня.

— Ну? — начинаю закипать как чайник.

— А у тебя нос настоящий? — спрашивает с любопытством. Хотя я слышу нотку придирчивости.

— Настоящий, — киваю уверенно. — А если сейчас не уйдёшь, он и у тебя таким же станет.

Её глаза становятся шире, и она испуганно убегает, оставляя меня в тишине. И я снова возвращаю телефон к уху.

— Скажи, что ты нашла мне нормальную подработку, — постанываю в надежде.

— Ну, как тебе сказать, — чёрт, Мирослава, хоть ты не разочаруй. — Ты не согласишься.

— Давай, — закатываю глаза. — Мне телефон новый нужен. Тапок вот-вот сдохнет. А кредит мне не дадут. Скоро учёба — мне телефон нужен. Я на всё готова.

Останавливаюсь, размышляя, где можно взять денег.

— Кроме проституции, продажи органов и…

Морщусь, когда мимо пробегает маленькая шкода и наступает мне на ногу.

— Детей.

— Там всё хуже.

— Мир, я не представляю, что может быть хуже. Я стою в игровой комнате, на мне рыжий парик, от которого чешется кожа головы. Стрёмный грим! У меня вот-вот кожа от лица отставать начнёт! К тому же на мне нос, из-за которого я не вижу и половины перед глазами. А ещё! У меня падают трусы, но я не могу их поправить! Поверь, я готова на всё.

— Ого… — выдыхает. — Ладно. Ладно. В клуб на ночь официантка нужна. Прямо сегодня.

— Я согласна, — выпаливаю, не раздумывая.

— Это ещё не всё! Там будут наши с потока. Ну… Овчинников там…

Вот твою же ж мать! Тот придурок, что лапал меня в раздевалке, пока Марат надо мной измывался.

— Платят сколько?

— Пятёрку. Чаевые все твои.

Ого, ещё и останется!

— Слушай, я вот одного не понимаю, — прерывает мои мысли. — Твой парень — миллиардер. Спонсор университета и… Клубов у него немерено. Попроси у него телефон новый?

— А ты бы попросила? — спрашиваю, зная, какая Мирослава скромная.

— Нет…

— Вот и я, — глаза прикрываю. Прокручиваю в голове несколько фраз. Парень мой. Эх… Этот парень мне ни разу сегодня не написал, не позвонил. Хотя я писала ему сама, спрашивала, надо ли приехать. Как там Снежка, и вообще — живы ли они. Он ответил сухо: «Всё нормально. Не приезжай» — и всё.

Я немного расстроилась, а потом пошла на работу. Пока время есть — надо зарабатывать. У меня январь — время зачётов. Сессия ведь. Благо у меня много автоматов. Готовиться не собираюсь — буду выкручиваться как есть. Лучше подработаю. Не без дела же сидеть?

— Ну, то есть говорить, что ты приедешь, да?

— Да, — выдыхаю. Ладно. Подумаешь, там будет парень, который по сей день подкатывает ко мне, пытаясь залезть под юбку. Но я могу дать ему отпор.

Немного расслабляюсь, убираю телефон в карман идиотского костюма. И словно в насмешку за спиной слышу детский недовольный голос:

— Эй, клоун, спой мне песню.

Началось…

Бегу по лестнице, боясь опоздать в клуб. Мне немного волнительно, потому что там будет много знакомых. Но мне, если честно, плевать. Меня волнует то, что я опаздываю. Пунктуальность в крови жрёт изнутри. Пока отработала аниматором, съездила домой и поела — пришло время ехать на вторую работу.

Ну, что-то же делать нужно, пока Снежка болеет, а Марат продолжает игнорировать меня?

Выбегаю из подъезда, спускаюсь вниз по скользким ступенькам. Смотрю себе под ноги, чтобы не упасть из-за гололёда.

Только поднимаю взгляд вверх, как на глаза попадается знакомый внедорожник. Я забыла как-то в нём стаканчик с кофе, из-за которого Марат потом ворчал двадцать минут. Беспокоится за салон больше, чем за моё эмоциональное состояние!

Так, стоп. А что он здесь делает?

Иду ему навстречу. Вижу, как открывается дверь автомобиля, и Багиров появляется во всей красе. Понимаю, почему он не выходит из внедорожника — снег метёт как ненормальный. Я запрыгиваю в авто и греюсь, кайфуя от теплой печки.

О-о-о, тут ещё и подогрев сидений. Чуть не закатываю глаза от удовольствия, когда зад оказывается в тепле. Но вспоминаю, что я здесь не одна.

Поворачиваюсь к Марату и улыбаюсь.

Так-так-так, и зачем мы пожаловали, Мистер Игнорщик?

— Куда намылилась? — отряхивает снег с моих волос. Приятно.

— На работу, — урчу, как довольный котёнок. Готова даже возле ног его потереться, но… Нет. — Телефон утопила, надо новый покупать.

Марат недовольно хмыкает и убирает свою руку.

— Дура, что ли?

Обидненько.

Хмурюсь, не понимая, за что получила данное прозвище.

— Не дурочка, просто не люблю сидеть без дела, — вздёргиваю гордо подбородок. — Ты как вообще узнал, что я выйду именно сейчас? Преследуешь меня?

— А я не знал, — улыбается. — На удачу понадеялся. Хотел уже сам подняться, но… Тут ты. Выпрыгиваешь из подъезда как козочка.

— Козочка? — переспрашиваю.

Наглец!

— Козочка, — издевается надо мной, издавая характерный звук.