— А что мешает тебе поступить также? Лестрейнджи ничем не уступают Малфоям в плане чистоты крови.

— Милорд, у Малфоев и Эйвери много общих дел, поэтому брак этот сулит выгоду обоим семьям. Так что нам здесь уже ничего не изменить.

— Драматично, что и говорить! — отвечал Реддл, и Лестрейндж уловил явную иронию в этих словах. Родольфус слыл чуть ли не самым галантным кавалером среди слизеринцев, но при этом еще и ветреником, влюбленным то в одну, то в другую одноклассницу. А кудрявую белокурую голубоглазую красавицу Эллу тоже нельзя было назвать приверженкой строгих правил и нравов.

— Милорд, мы все равно будем с ней встречаться, независимо от того, за кого ее отдадут замуж.

— В самом деле? А что же Абраксас?

— А ничего Абраксас. Он реалист и должен понимать, что если ему привалила такая удача в виде столь прелестной жены, то этим счастьем придется делиться. А лично меня вполне устроит положение любовника. Элла, конечно, очень мила. Во всех смыслах, как я убедился этим летом, когда нам удалось остаться наедине… Она слаще меда! — многозначительно добавил Дольф, довольно улыбаясь.

— Лестрейндж, пощади честь своей подруги! — усмехнулся Реддл, прерывая поток восторженных словоизлияний своего приятеля. Том видел, что позволь он Родольфусу распространяться на эту тему дальше, то он во всех подробностях доложит, что произошло между ним и Эллой.

— Но в то же время, милорд, я не могу представить, как можно связать жизнь с одной женщиной. А тут у меня развязаны руки.

— Понятно! — кивнул с ехидной улыбкой Том. — И волки сыты, и овцы целы.

— Милорд, то же самое может быть и у вас с Дру!

— Ты забываешься, Лестрейндж! — в глазах Тома на мгновение блеснули красноватые гневные огоньки, и Родольфус сразу сник.

— Прошу простить, милорд! Это и правда не мое дело. Да и Дру не такая!

— Хватит об этом! Как, кстати, твое эссе по зельеварению? Оно довольно объемное, а крайний срок сдачи — конец этой недели.

— Милорд, признаюсь, еще конь не валялся! Я все никак не разберусь, в чем разница между напитком живой смерти и зельем сна без сновидений. У них ведь одинаковые ингредиенты, но разные процессы приготовления. Если бы вы помогли мне…

— Написать эссе? Даже и не думай! Завтра у нас собрание в Клубе Слизней, ну а после него, попробую втолковать тебе то, что ты упустил на уроках. А писать будешь сам как миленький.

— Как скажете, милорд!

— Вот именно! А теперь пора спать.

========== Глава 48. И снова о крестражах ==========

На следующий вечер в Клубе Слизней были небольшие посиделки по случаю дня рождения Финеаса Флинта, пятикурсника и младшего брата бывшего капитана сборной. Его совсем недавно приняли в это почетное сообщество. Именно это время Реддл и выбрал для столь важного для него разговора о крестражах, полагая, что непринужденная обстановка и пара бокальчиков вина немного развяжут профессору Слизнорту язык, сделают его расположенным к более откровенной беседе. Разумеется, он позаботился и о том, чтобы должным образом улестить декана, раздобыв к столу его любимых засахаренных ананасов. Том решил дождаться окончания этой небольшой вечеринки, а потом как бы невзначай и завести разговор.

Итак, весьма довольный профессор Слизнорт сидел в своем уютном кресле с высокой спинкой, ноги его покоились на бархатном пуфике, в одной руке он держал винный бокал, другой перебирал засахаренные дольки ананаса. Свет, исходящий от свечей и шаров с потолка, золотил его густые блестящие соломенного цвета волосы и светло-рыжие усы. Вокруг него сидели с полдюжины мальчиков и, конечно же, Том Реддл, на пальце которого поблескивал золотой перстень с черным камнем — кольцо дяди Марволо, семейная реликвия, которую он теперь считал своей по праву.

— Сэр, а правда ли, что профессор Вилкост уходит в отставку?

«Нельзя вот так сразу огорошить его откровенными расспросами про крестражи! — хладнокровно рассуждал про себя Реддл. — Нужна, что называется, разминка.»

— Том, Том, если бы я и знал, то был бы не в праве сказать вам, — ответил Слизнорт, укоризненно поводя покрытым сахарными крошками пальцем, хоть одновременно и подмигивал. — Должен признаться, я был бы не прочь выяснить, откуда вы черпаете ваши сведения, юноша; вам известно больше, чем половине преподавателей.

Реддл улыбнулся, остальные мальчики рассмеялись, бросая восхищенные взгляды на своего кумира.

— Что до вашей сверхъестественной способности узнавать то, чего вам знать не положено, равно как и до осмотрительной лести, с коей вы обращаетесь к людям, от которых столько зависит… Кстати, спасибо за ананасы. Вы правы, это мое любимое лакомство. С уверенностью предрекаю вам, что лет через двадцать вы поднимитесь до поста министра магии. Через пятнадцать, если так и будете присылать мне ананасы. У меня там великолепные связи.

Том лишь улыбнулся, тогда как другие мальчики загоготали.

— Не думаю, что политика — это мое предназначение, сэр, — сказал Реддл, когда смех утих. — Прежде всего мое происхождение не из тех, какое необходимо для подобной деятельности.

Лестрейндж и Малфой обменялись самодовольными ухмылками, ведь они-то прекрасно знали, что наследнику Слизерина больше всего пристала подобная деятельность.

— Глупости, — коротко отозвался Слизнорт. - Яснее ясного, что вы с вашими-то способностями, происходите из славного рода волшебников. Нет, вы далеко пойдете, Том, я в своих учениках еще никогда не ошибался.

Маленькие золотые часы, стоявшие на столе Слизнорта, отзвенели одиннадцать.

— Батюшки мои, неужели так поздно? — удивился Слизнорт. — Лестрейндж, я рассчитываю получить от вас завтра письменную работу, иначе мне придется задержать вас в классе. То же относится и к вам, Эйвери.

Мальчики гуськом покидали комнату. Слизнорт выбрался из кресла и перенес пустой бокал на письменный стол. Звук какого-то движения за спиной заставил его обернуться: посреди кабинета так и стоял Реддл.

— Живее, Том. Вы же не хотите, чтобы вас в неположенное время застали вне спальни, вы же все-таки староста…

— Сэр, я хотел спросить вас кое о чем.

— Так спрашивайте, мой мальчик, спрашивайте…

— Сэр, я хотел бы знать, что вам известно о крестражах?

Слизнорт уставился на него, рассеянно поглаживая толстыми пальцами ножку бокала.

— Пишете самостоятельную работу по защите от темных искусств, не так ли?

— Не совсем так, сэр, — ответил Реддл. — Я наткнулся на этот термин, читая кое-что, и не совсем его понял.

Это, конечно, было ложью. Том все прекрасно понял, но желал, по возможности, узнать больше, чем было написано в книге.

— Вам пришлось бы приложить изрядные усилия, Том, чтобы найти в Хогвартсе книгу, содержащую подобные сведения о крестражах. Эта материя очень темная, по-настоящему темная, — сказал Слизнорт.

— Но вам-то, разумеется, известно о них все, сэр? Такой волшебник, как вы… Простите, возможно вы не имеете права говорить об этом. Просто я понимаю, что если кто и способен о них рассказать, так это вы.

«Ну, вот так, кажется, и нормально! — подумал Реддл. - Колебания и небрежный тон, в меру лести…»

— Ну что же, — произнес Слизнорт, не глядя на Тома, поигрывая ленточкой, украшавшей крышку коробки с засахаренными ананасами. — Разумеется, если я предоставлю вам сведения общего характера — просто ради истолкования этого термина, то вреда никому не будет. Словом «крестраж» обозначается материальный объект, в который человек прячет часть своей души.

— Но я не совсем понимаю, как это можно сделать, сэр, — сказал Реддл. Своим голосом он управлял очень умело, но все равно в нем было заметно волнение. Разумеется, Том уже все знал и понимал, ведь он даже уже создал один крестраж, но терпеливо дожидался момента, когда можно будет задать сокровенный вопрос о создании не одного, а нескольких крестражей. Причем спросить так, чтобы это не вызывало никаких подозрений, а просто походило бы на некие безобидные гипотетические рассуждения.