Неожиданно маг почувствовал легкое прикосновение, как будто кто-то тронул его за плечо. Волдеморт открыл глаза и невольно вскрикнул, не поверив тому, что увидел. Перед ним стояла Беллатриса: совсем юная, такая, какой он увидел ее в день их первой встречи, в легком зеленом шелковом платье и с салатовой атласной лентой в черных кудрях.
— Белла?! — изумленно прошептал Волдеморт.
— Нет, это не она. Но я пришла отвести тебя к ней.
— Значит, — улыбнулся Волдеморт, — ты сама Смерть, проводница душ в мир иной и дорогая гостья, давно ожидаемая мной.
— Да, ты угадал, лорд Волдеморт. И мне очень лестны твои слова, потому я так и принарядилась, как и подобает даме, которая собралась в гости. Видишь ли, мне дана способность принимать любое обличье, смотря по тому, как меня встречают. Я и старуха с косой для тех, кто боится и бежит от меня, и добрый друг, если человек своей охотой идет за мной, когда наступает его час. И очень редко — прекрасная дама для того, кто встречает меня как дорогую званную гостью.
Посетительница лукаво улыбнулась.
— Лорд Волдеморт, неужели ты собрался на свидание со своей избранницей с пустыми руками? Ну, хоть я не забыла о приличиях и явилась в гости с подарком. Его ты и подаришь той, кто всей душой тебя любит и ждет.
— Что же это? — иронично спросил Волдеморт. — Уверен, что ей ничего не нужно.
— Это верно. Однако все же выбери одну вещь из тех, что я принесла. Их три. Две я назову тебе сама и отдам любую на выбор. А третью ты сможешь получить, если сам угадаешь, что это, и при том искренне пожелаешь взять именно ее.
С этими словами Смерть извлекла из маленькой сумочки, на которую, очевидно, было наложено заклятие незримого расширения, уже знакомые бывшему Темному Лорду магические предметы: золотой венец и хрустальное зеркало. Но Волдеморт лишь равнодушно пожал плечами, глядя на эти бесценные артефакты.
— Зачем? — усмехнулся Волдеморт. — Этим меня уже не прельстить. Глаза любимой сияют во сто крат ярче этого венца. Она и без зеркала будет для меня самой молодой и прекрасной, и красота ее никогда не померкнет в моих глазах. Уж если хочешь одарить, то отдай мне цветок, краше которого нет на белом свете.
— Что же, пожалуй. Ты всегда был умен, лорд Волдеморт, а теперь обрел и мудрость. Да, пыль в глаза тебе уже не пустить.
С этими словами Смерть щелкнула пальцем, и у нее в руке прямо из ниоткуда появилась алая роза. Лепестки ее были очень нежными и свежими, излучали красноватый свет и источали сладкий неземной аромат. А на длинном стебле с крупными зелеными листьями совсем не было шипов.
— Этот дар достоин моей Беллатрисы. Ответь только, почему у тебя в руках цветок не вянет, оставаясь свежим? Ведь все, к чему прикасается Смерть, неизбежно умирает.
— Это от того, что даже держа цветок в руках, я не имею над ним власти. Это воплощенная любовь, и потому нет краше его на всем белом свете, — отвечала Смерть.
— Так я и думал. Тогда идем скорее, слишком долго пришлось мне ждать этого часа!
Смерть протянула Волдеморту руку, волшебник взял ее за ладонь, и оба стремительно вылетели в открытое окно.
========== Заключение. Новый рассвет ==========
На другой день Волдеморт, бывший Темный Лорд, без всякого предупреждения не явился на занятия со студентами, хотя всегда до этого отличался пунктуальностью и педантизмом. Преподаватели забеспокоились и отправились в Слизерин-кэстл, но волшебника там не обнаружили. Зато увидели заплаканную и пребывающую в невероятном волнении Дельфини. Год назад девушка блестяще закончила Хогвартс, став лучшей выпускницей Слизерина и всего курса. В свое время на церемонии распределения волшебная шляпа долго на могла решить, на каком факультете она должна учиться. Но учитывая происхождение девушки, ее целеустремленность и желание проявить себя, определила студентку в Слизерин. Сейчас Дельфини жила в замке отца и, как и он, работала в больнице святого Мунго, перенимая искусство родителя. Когда она вернулась домой после очередной смены и не обнаружила Волдеморта в замке, то разрыдалась, поняв, что отца уже не увидит. И хотя волшебник последние месяцы много раз предупреждал дочь о своем скором уходе и просил при этом не горевать о нем, но для Дельфини исчезновение волшебника все равно было как удар обуха по голове.
Известие о пропаже чародея не на шутку переполошило целителей в больнице святого Мунго и преподавателей в Хогвартсе. Расспросили всех, кто был в Хогвартсе, говорили со школьным старостой, которого маг удостоил долгой приватной беседы. Юный слизеринец был последним человеком, который видел волшебника перед тем, как он, покинув школу, направился к Запретному лесу, чтобы, миновав его, трансгрессировать домой. И здесь след чародея безвозвратно потерялся. Больше о нем не было ни слуху ни духу. Ни живого Волдеморта, ни его мертвого тела так и не удалось найти. Волшебник словно в воду канул. И снова, как и несколько десятилетий назад, это бесследное исчезновение взбудоражило всю волшебную Британию, вот только реакция людей и эмоции, испытываемые ими при этом, были совсем другими: ни о какой радости или торжестве не шло и речи. Напротив, многие чувствовали себя потерянными. Правда, свидетели двух магических войн, развязанных этим некогда темным чародеем, говорили, что Темный Лорд, скорее всего, получил желанное прощение и потому ушел к той, кто стала причиной этого перерождения. На том и порешили. А больницу святого Мунго возглавила его дочь Дельфини, чье заклинание Сальвариус оказалось самым мощным.
*
Тем временем Волдеморт со своей спутницей с головокружительной быстротой летели над землей, и под их ногами картины стремительно сменяли одна другую. Встречный ветер свистел в ушах, но они этого не замечали, ибо сами были как буйный ветер. Наконец, когда прямо под ногами показались вершины высоких гор, покрытые вечным снегом, проводница Темного Лорда стала сбавлять скорость и при этом снижаться. Оба приземлились на одном из склонов. На чистом небосводе ночь уже замедляла свой последний разбег, готовясь уступить власть лучезарному дню, о скором приходе которого возвещала розовая полоска занимающейся на востоке зари. Близился рассвет.
Наконец Волдеморт увидел Беллатрису, которая стояла спиной к восходящему солнцу и смотрела на своего лорда. Юная волшебница была прозрачной, как горный воздух, а платье ее было словно легкое белое облако. Другие облака, более плотные, тяжелые и темные, виднелись далеко внизу. Глаза чародейки, горевшие неугасимым обожанием, сияли, словно две утренние звезды, а темные волосы были подобны предрассветному сизо-серому небу. Волдеморт устремился к Белле, положил свои ладони ей на плечи, но тут увидел, что и он сам, и его руки стали такими же прозрачными, как и Беллатриса. Оба засмеялись, и голоса их были подобны слабому колыханию ветра. Всходило солнце, а мужчина и женщина молча и с каким-то благоговением смотрели на это зрелище. Тут бывший Темный Лорд протянул той, кого некогда назвал своей Темной Леди, благоухающую алую розу без шипов — цветок, краше которого нет на белом свете. В руках у Беллатрисы он пламенел, как заря, сливаясь с сияющим восходящим солнцем. В глазах же Волдеморта, напротив, совсем не оказалось красноты, а лицо его стало не просто человеческим, а таким же молодым, как и у его избранницы, словно они были ровесниками.
— Милорд, вы опять изменили свой облик? — прошелестел голос Беллы.
— Красавица моя ненаглядная, отвечал Волдеморт. — Ты когда-то полюбила чудовище, просто так, ни за что, ни про что. Теперь полюби подобие человека и, прошу, стань моей вечной супругой.
В ответ волшебница протянула к нему руки, и маг, в свою очередь, заключил ее в объятия, приник к губам, сливаясь в поцелуе. Так две реки, встречаясь, чтобы никогда больше не разлучаться, становятся одним потоком и вместе текут к морю вечности.
