========== Глава 111. Возвращения ==========

Дом семейства Уизли.

— Никто из членов Ордена не сказал бы Волдеморту, что мы переезжаем этой ночью, — сказал Гарри Люпину. — Он нагнал меня лишь под самый конец пути, поначалу не знал, который из Поттеров — я. Если бы его посвятили в план, он с самого начала знал бы, что я лечу с Хагридом.

— Волдеморт нагнал тебя? — резко переспросил Люпин. — И что произошло? Как ты уцелел?

Гарри коротко рассказал, как гнавшиеся за ним Пожиратели смерти, по-видимому, опознали в нем настоящего Поттера и призвали Волдеморта.

— Опознали? Но как? Чем ты себя выдал?

— Я увидел Стэна Шанпайка… Помните, он был кондуктором в «Ночном рыцаре»? И попытался разоружить его вместо… Ну, он же не понимал, что делает, верно? Его наверняка сковали Империусом.

Люпин пришел в ужас.

— Гарри, время разоружать их прошло! Эти твари пытаются схватить и убить тебя! Если ты не готов убивать их, так оглушай, по крайней мере!

— От нас до земли было ярдов пятьдесят! Стэн действовал не по собственной воле, а оглуши я его, он бы упал и разбился, и это было бы все равно, что применить Аваду Кедавру! Экспеллиармус два года назад спас меня от Волдеморта.

— Конечно, Гарри, — с трудом удерживаясь от вспышки гнева, сказал Люпин, — и множество Пожирателей Смерти видело, что происходит. Извини, но в тот раз, под угрозой неминуемой смерти, твой ход был действительно весьма оригинальным. Повторять же его сегодня, на глазах у Пожирателей Смерти, которые либо присутствовали при первом случае, либо слышали о нем, это было почти самоубийством.

— Я не стану убивать людей только за то, что им случилось преградить мне путь, — заявил Гарри. — Этим пусть занимается Волдеморт.

С этими словами Гарри вышел из дома к Хагриду и не услышал ответ Люпина, с которым Римус обращался уже больше к себе, чем к собеседнику.

— Молодо — зелено! — проворчал он себе под нос. — Когда-то я тоже думал примерно так же.

Гарри тем временем заглянул в окно.

— С Джорджем все обойдется?

При этом вопросе недовольство Люпина поступком Гарри словно испарилось.

— Думаю, да, хотя ухо, оторванное заклятьем, восстановить невозможно…

В этот момент они заметили метлу, которая неслась прямо к земле. Тонкс приземлилась так лихо, что метлу занесло, и от нее во все стороны полетели камушки и земля.

— Римус! — закричала она, бросаясь в объятия Люпина. Лицо у него было застывшее, белое, казалось, он разучился говорить. Рон, покачиваясь, побежал к Гермионе и Гарри.

— Ты цела, — пробормотал он еще до того, как его обвили руки Гермионы.

— Я думала… думала…

— Я в порядке, — произнес Рон, гладя ее по спине. — Все хорошо.

— Рон великолепен, — горячо сообщила Тонкс, отрываясь от Люпина. — Просто молодец. Оглушил одного из Пожирателей, прямо в башку попал, а когда целишься с летящей метлы в движущуюся мишень…

— Ну что, все вернулись? — спросил Рон.

— Нет, — ответила Джинни, — мы все еще ждем Билла, Флер, Грозного Глаза и Наземникуса.

— Почему вы так задержались? Что случилось? — почти сердито спросил Люпин у Тонкс.

— Беллатриса, — ответила Тонкс. — Оказывается, я нужна ей не меньше, чем Гарри. Она очень старалась меня убить, Римус. Жаль, что я ее не достала. Я перед ней в долгу. А вот Родольфуса мы поувечили точно…

«Ну, слава Мерлину! — подумал Люпин. — Хоть у Нимфадоры достаточно решимости, и излишней сердобольностью она не страдает…»

Всем, кто вместе с Гарри вернулся, уже было известно о ране Джорджа Уизли, и ее следы он будет носить до самой смерти… Но им еще только предстояло узнать, что Грозного Глаза Грюма они уже никогда не увидят.

***

Поместье Малфоев.

Портал перенес Беллатрису и Родольфуса прямо в огромный холл особняка Малфоев, и на истошные крики ведьмы тотчас прибежали Люциус и Нарцисса. Сестра попыталась было поднять Беллатрису с колен, но та не желала ничего ни видеть, ни слышать, вцепившись в безвольно лежащую руку мужа мертвой хваткой. Было совершенно ясно, что кроме него чародейка никого не замечает, даже самого Темного Лорда, внезапно появившегося в доме вместе с Северусом Снеггом. Остальным Пожирателям, возвратившимся после неудачной ловли, было приказано отправляться восвояси по домам.

Глаза ведьме застилала пелена напрасно сдерживаемых изо всех сил слез, а перед ее внутренним взором одна за другой, как в калейдоскопе, сменялись разные картины, правда, сходные в одном: везде в них был Родольфус. Вот ее будущий муж беседует с тестем и одной лишь фразой пресекает все попытки Сигнуса говорить о дочери как о живом товаре. Вот уже после свадьбы он терпеливо пытается расположить к себе юную супругу, великодушно дожидаясь, когда же она соблаговолит дать то, что вообще-то уже принадлежит ему по закону. Вот оба они стоят в саду Лестрейндж-мэннора рядом с вновь ожившим кустом темно-бордовых роз, и Белла впервые после расставания с Волдемортом начинает радоваться весне… Потом Руди отпускает ее к другому, но при этом продолжает заботиться о ее безопасности. Вот перед ней камера временного заключения при Министерстве Магии, и муж пытается втолковать обезумевшей от горя и отчаяния колдунье, как отныне следует себя вести, чтобы выжить и дождаться своего часа. И, наконец, последнее… во время ловли. По мере того, как память Беллатрисы воскрешала все эти сцены, из глаз ведьмы все сильнее и сильнее, как два соленых ручья, текли жгучие слезы. Она и подумать не могла, насколько, оказывается, Родольфус ей дорог, особенно теперь, когда в любую секунду он мог уйти навсегда. Руди столько сделал для нее и ничего не попросил при этом взамен. Тут ведьма сжалась в комок, обхватив голову и колени руками, словно желая спрятаться от неумолимой, утопленной в невинно пролитой крови и, казалось бы, давно уже погребенной под спудом грехов, а теперь вот так некстати проснувшейся совести.

Наконец, колдунья заметила прямо рядом с собой полы черной мантии Волдеморта. Не помня себя, она бросилась к чародею, обхватив руками его колени, голося при этом.

— Повелитель! Прошу вас… Я никогда не просила и больше не попрошу, но сейчас умоляю: сделайте же что-нибудь! Вы сильный волшебник и многое можете… Умоляю вас!

Волдеморт не шевелился и молчал, при этом внимательно и неотрывно разглядывая ведьму своими красными глазами, а Белла вся сотрясалась от рыданий. Рядом с Темным Лордом молча стоял Северус Снегг, с виду, как всегда холодный, бесстрастный и ко всему равнодушный. Будь на его месте кто-то другой из Пожирателей смерти — он непременно счел бы, что стал свидетелем весьма интересной, прямо-таки интригующей сцены, о которой так и тянет поведать любому встречному. Гордая аристократка, надменная мадам Лестрейндж, строптивая Беллатриса и пожирательница мужских сердец, которая даже с чистокровными благородными магами порой лишь два слова скажет, и вдруг валяется в ногах у Темного Лорда, умоляя того спасти жизнь ее мужу. Однако, зельевар лишь коротко сказал своему повелителю.

— Похоже, у мадам Лестрейндж сильная истерика, милорд! Правда, на то у нее есть причина.

— И что ты стоишь? — злобно прошипел Волдеморт. — Кто из нас зельевар?

Снегг бросился в свою лабораторию и быстро вернулся, держа в руке заполненную до краев пробирку с плотно притертой пробкой. Полутемный холл осветила красная вспышка, вырвавшаяся из палочки Темного Лорда. Беллатриса мгновенно остолбенела, в то время как зельевар быстро подошел к колдунье, сноровисто запрокинул ей голову и влил в рот все содержимое хрустального сосуда — концентрированное успокоительное и снотворное зелье. При этом Снегг пристально посмотрел на волшебницу.

— Выпей, и станет легче!

В его голосе на этот раз ведьма не услышала привычной злой иронии и едкого сарказма, а черные глаза были вовсе не колючими, напротив, они смотрели на волшебницу с пониманием и даже сочувствием. А потом перед глазами Беллы все поплыло, тело окончательно обмякло. Волдеморт левитировал колдунью на диван и снова отдал приказ слуге.