— Милорд, я говорю это вовсе не из жалости к мальчишке! — голос испуганного Хвоста сорвался на визг. — Мальчишка ничего для меня не значит, ровным счетом ничего! Просто возьми мы другого волшебника или колдунью — кого угодно, и все можно сделать гораздо быстрее! Если бы вы позволили мне покинуть вас ненадолго — вы же знаете, я могу превращаться с необычайным мастерством, — то уже через два дня я бы привел вам очень подходящую замену.

— Да, конечно, можно использовать другого волшебника, это правда…

— Милорд, в этом есть смысл, — продолжил Хвост уже более уверенно. Добраться до Гарри Поттера очень трудно — его слишком хорошо оберегают.

— И потому ты вызвался пойти и привести мне кого-то взамен? Интересно… А может, тебе надоело нянчиться со мной, Хвост? Может, эта твоя идея изменить план — не что иное, как попытка бросить меня?

— Милорд, у меня и в мыслях нет вас покинуть!

— Не лги мне! Фальшь я всегда отличу! Ты жалеешь, что вернулся ко мне. Я внушаю тебе отвращение. Ты смотришь на меня, и тебя передергивает. Я чувствую твою дрожь, когда ты прикасаешься ко мне…

— Нет-нет! Моя преданность вашему лордству…

— Твоя преданность — всего-навсего трусость. Ты бы ни одной секунды здесь не остался, если бы тебе было куда пойти.

Было просто необходимо дать прислужнику понять, что все его мысли и намерения хозяин прекрасно читает, и обмануть тут не получится. Ни мнимая преданность, ни заверения в якобы укрепившемся здоровье — ничто не вводило мага в заблуждение, хоть он и был в столь беспомощном состоянии, и поэтому для своего же блага Хвосту не стоило гневить Темного Лорда. Когда же крысеныш заикнулся было о том, как трудно будет скрыть смерть Берты Джоркинс, то Волдеморт снова осадил слугу.

«Однако, дабы вдохнуть в это ничтожество хоть немного так необходимой сейчас смелости, нужно хотя бы на словах все же воздать должное тому, что пожиратель Питер Педдигрю сделал для своего повелителя!» — размышлял маг.

— Не стану отрицать, сведения Берты Джоркинс оказались бесценны. Без них мне бы никогда не составить моего плана. И за это тебя ждет награда, Хвост. Ты будешь участвовать в самом главном… Кое-кто из моих последователей дали бы себе отрубить правую руку…

Тут все мысли Волдеморта устремились в далекий, но мгновенный полет к маленькому островку, затерянному в Северном море, к страшному замку-тюрьме, в котором томилась по-настоящему преданная сторонница, женщина, любовница… Единственная в своем роде.

«Белла, Белла! — думал между тем маг, рисуя перед собой образ чернокудрой колдуньи. — Ну, почему же не ты? Почему не тебе было суждено отыскать меня? Почему отступники и предатели живут, не зная невзгод, а ты, моя Белла, прозябаешь в Азкабане? Уж ты бы не колебалась ни секунды в отличие от этой крысы! А ходить за мной тебе было бы не в тягость, равно как и мне принимать от тебя помощь! Наедине, правда, не при слугах, нет, не при них! Ну ладно! Скоро, скоро, моя Белла, я верну себе былое могущество, сокрушу ради тебя стены Азкабана и воздам как полагается за твою непоколебимую верность…»

— Правда, милорд? В чем же? — испуганный голос Хвоста вернул Темного Лорда из его мысленного путешествия назад в старый дом Реддлов.

— Это, Хвост, сюрприз. Ты же не хочешь испортить мне удовольствие? Твоя очередь последняя, но я обещаю, ты удостоишься чести быть столь же полезен, как и Берта Джоркинс.

«Не стоит раньше времени говорить о том, что конкретно ему придется сделать, — подумал Волдеморт. — А то, как бы не дал стрекача со страху!»

— Вы… вы… — голос Хвоста внезапно сел, словно у него вдруг пересохло во рту, — вы хотите убить и меня?

— Хвост, Хвост, — увещевал слугу Темный Лорд, понимая, что не стоит слишком уж пугать крысеныша, а напротив, его нужно успокоить, пока чего-нибудь не натворил. — Ну зачем же мне тебя убивать? Я убил Берту Джоркинс всего лишь по необходимости. Она уже ни на что не годилась после моих расспросов. Вернись она в Министерство и расскажи, как на каникулах встретилась с тобой, возникла бы совсем неприятная ситуация… Можно было бы изменить ей память, но заклятия памяти разрушаются сильным волшебником, что я и доказал, допрашивая ее. Было бы надругательством над ее памятью также и не воспользоваться информацией, которую я извлек из нее.

Волдеморт весь был в предвкушении успеха, словно почувствовал его в воздухе, попав под дуновение удачи.

— Еще одно заклятие… мой верный слуга в Хогвартсе… Гарри Поттер, считай, у меня в руках, Хвост. Это решено, и больше никаких пререканий. Но тише, мне кажется, я слышу Нагайну.

Темный Лорд зашипел на парселтанге, призывая к себе питомицу. Змея, подчиняясь приказу, приползла в комнату, остановилась рядом с креслом хозяина и тоже зашипела. Около минуты в зале стояла тишина, которая нарушалась только тихим змеиным говором. Затем Нагайна подползла поближе к камину и свернулась кольцами на старом полуистлевшем коврике. Ни дать, ни взять — любимая комнатная собачка.

— У Нагайны интересные новости, Хвост. — сказал Волдеморт, перейдя на человеческую речь.

— В с-самом деле, милорд?

— Да, в самом деле. Если верить ей, один старый магл стоит возле этой комнаты и слышит каждое наше слово.

Хвост немедленно устремился к двери, а когда она распахнулась, то на пороге показался пожилой мужчина, опирающийся на палку.

— Пригласи его войти, Хвост. Где твои манеры?

Слуга поманил старика в комнату, и он, сжав палку, с усилием перешагнул через порог.

— Ты все слышал, магл? — спросил Волдеморт.

— Каким это словом вы меня называете? — вызывающе ответил собеседник.

«Ты еще смеешь дерзить мне, никчемное существо! — со все возрастающей злобой думал Темный Лорд. — Ну ладно, заплатишь за это своей жизнью, а не просто потерей памяти.» Однако, колдун ничем не выдал своего гнева.

— Я называю тебя маглом, — невозмутимо пояснил Волдеморт. — Это значит, что ты не волшебник.

— Не знаю, что вы подразумеваете под «волшебником», — решительно заговорил нежданный посетитель и невольный свидетель, — но я слышал достаточно того, что заинтересует полицию — это уж точно. Вы совершили убийство и готовите еще одно. И еще скажу кое-что… — добавил он с воодушевлением. — Моя жена знает, что я здесь, и если я не вернусь…

— У тебя нет жены, — спокойно промолвил Волдеморт, про себя высокомерно усмехаясь наивной выдумке этого человечишки. — Никому неизвестно, что ты здесь. Не лги лорду Волдеморту, магл, потому что он знает… он всегда все знает.

— Да неужто? — воскликнул старичок без всякого почтения. — Вы и в самом деле лорд? Не больно-то мне нравятся ваши манеры, милорд. Почему бы вашему лордству не повернуться ко мне лицом по-человечески?

— Но ведь я не человек, магл. Я гораздо, гораздо больше, чем человек. Хотя… почему нет? Хвост, разверни мое кресло.

Слуга лишь горестно вздохнул.

— Ты слышал меня, Хвост?

«Сам нарвался, мерзкое ничтожество! Сейчас ты получишь свое!» — кипел Волдеморт холодной злобой.

Хвост тем временем развернул кресло, и старик разглядел того, кто в нем находился. Послышался испуганный вопль, что даже не было слышно слов смертельного проклятья. Грянул гром, полыхнула зеленая вспышка, и в ту же секунду мертвое тело рухнуло на пол, а огромная змея сползла со своего коврика с намерением в очередной раз потрапезничать.

***

Чемпионат мира по квиддичу продолжался две недели, и за это время случилось нечто такое, что в очередной раз дало Волдеморту возможность убедиться: теперь удача на его стороне и благоволит тому, от кого в свое время отвернулась. После последнего финального матча в небе над трибунами и игровым полем неожиданно появилось призрачное зеленоватое изображение черепа, изо рта которого выползала, завиваясь кольцами, змея. Эта огромная черная метка вызвала нешуточный переполох среди тысяч зрителей, а Волдеморт был почти уверен, что это дело рук Крауча младшего, который в свое время усвоил его уроки и, должно быть, временами сопротивлялся регулярно накладываемому на него Империусу. Поэтому едва только чемпионат закончился, а все участники и гости разъехались, Темный Лорд сразу же решил действовать. Он приказал Хвосту доставить его в Лондон. Завернутый в одеяло, на руках у слуги, Волдеморт наложил на обоих дезилюминационное заклинание. Он с легкостью открыл входную дверь в доме Министра и, подвергнув его Империусу, велел заниматься своими обычными делами. Когда колдун предстал перед Барти, то глаза уже не совсем молодого, но еще довольно крепкого слуги загорелись фанатичным огнем, и казалось очевидным, что заклятие подчинения больше не действует на него. Барти снова стал самим собой.