От прикосновений волшебницы змееуст, кажется, совсем потерял голову. Все планы по захвату власти, кровавые расправы и изощренные пытки отошли куда-то на задворки сознания, а потом и вовсе на время улетучились. И весь мир вдруг сузился до одной этой ведьмы, трепетавшей в его объятиях. Только сейчас он вдруг осознал, как истосковался по ней и по женским ласкам. Ведь после того памятного расставания он больше даже не посмотрел ни на кого… Беллатриса хотела было что-то сказать, но неистовые губы Волдеморта закрыли ей рот и не дали произнести ни слова. Голова у волшебницы тоже, в свою очередь, пошла кругом от радости. Пламенная волна страсти захлестнула обоих. Казалось, какой-то стремительный и мощный водоворот, из которого совершенно невозможно выбраться, затягивал два сладострастно переплетенных тела в глубокую пучину, именуемую счастьем. А две погрязшие в грехах и злодействах души все же ликовали от своего воссоединения.
Спустя какое-то время Волдеморт сжимал в объятиях разморенное тело Беллы, прижав к себе столь крепко, что чародейка едва могла набрать в грудь воздух. Тишина в спальне прерывалась сперва только частым дыханием любовников, а потом Волдеморт зашипел на парселтанге, потому как в голове у него кружился целый вихрь мыслей, которые он не решался высказать чародейке напрямую, хоть слова и жгли ему язык.
— Что же ты натворила, глупая, вздорная девчонка! — словно кричал кусок его раздробленной души. — Почему так быстро забыла данное мне обещание и усомнилась после всего, что с нами было! — Тут Темный Лорд еще крепче обнял Беллатрису, прижав к себе и коснувшись губами ее виска. — Чего тебе не хватало кроме этой пресловутой любви? Никакими словами невозможно описать то, что я испытал, когда ты ушла от меня. Словно кто-то снова разрывал на части мою уже расколотую душу! До сих пор меня, самого Темного Лорда, бросает в дрожь, при одном только воспоминании о той боли, которая казалась мне сильнее любого самого мощного Круциатуса. Она терзала меня все то время, пока я бодрствовал, но и спать я спокойно не мог. А сколько было бессонных ночей, проведенных в бесплодных попытках и безрезультатных экспериментах найти средство, чтобы только не видеть перед собой твоего образа. Я просто не знал, куда деваться от всего этого, и тогда решился прибегнуть к последнему средству, волшебству невероятно могучему, но столь темному и необратимому, что даже я, искушенный в черной магии чародей, воспользовался им лишь единожды. Это колдовство должно было сделать меня неуязвимым и бессмертным, а кроме того, позволило бы не испытывать никаких чувств. Я должен был избавиться от тебя любой ценой. Все было уже давно подготовлено для ритуалов, оставалось только произнести заклинания. Много лет я колебался сделать то, о чем никто доселе даже не помышлял. Однако ради обретения бесстрастия наряду с дополнительными гарантиями своего бессмертия я был готов на все! И знаешь, ведь поначалу все было так, как я и задумал. То, что ты теперь не моя, казалось, нисколько больше меня не трогало. Мне вообще стали чужды почти все желания людей, у которых целая душа. Единственное, чего я продолжал страстно желать, даже сильнее, чем до ритуалов, была власть. Это в конечном итоге и побудило меня, наконец, начать открытую войну, которая теперь заняла все мои помыслы. Но зато ты исчезла из моих мыслей, и меня все устраивало. Я даже спокойно отнесся к тому, что придется снова встретиться с тобой в Лестрейндж-мэнноре, куда Родольфус, завоевавший доверие некоторых великанов, пригласил этих новых союзников. Упорно считал, что мне уже безразлично, с кем ты живешь, делишь кров, стол и постель. Наверное, это и сохраняло жизнь Родольфусу, позволив мне смотреть на него как на преданного и очень полезного слугу. Мерлин, как же я ошибался! Едва только рядом появилась ты, все рухнуло в один миг! По непонятной причине в отношении тебя даже магия крестражей дала сбой, хотя безотказно работала со всеми остальными. Увидев тебя снова, нет, даже еще не видя, от одного твоего с характерной хрипотцой голоса, который я услышал, когда ты разговаривала с Нарциссой, от одного этого все мои усилия пошли прахом! Мне и хотелось забрать тебя с собой, позабыв о прошлом, настоящем и будущем, и в то же время жгучая ненависть заставляла отомстить тебе за все, что ты со мной сотворила. Временами казалось, тебя убить мало, и смертельное проклятие — это слишком просто и гуманно. Я всячески пробовал избавиться от тебя, как от наваждения, с помощью магии, полагая, что если достигну цели, то вздохну с облегчением, но не тут-то было! Тогда я решил просто уничтожить тебя. Казалось, что нет ничего проще. Смертельное проклятье, всего два слова, уже таких привычных и обыденных. Но нет! Мне хотелось, чтобы и ты почувствовала, каково это, когда из тебя рвут заживо душу! В голове моей быстро созрел четкий план. Я стал обучать тебя боевой магии, попутно используя эти уроки, чтобы всласть поизмываться над тобой, видя, как больно тебе слышать мои грубые порицания. Втайне же меня поражали твои успехи и упорство. Когда пришло время, тебе стали поручаться разные миссии, участие в рейдах с расчетом на то, что рано или поздно ты попадешься аврорам, и за неоднократное применение непростительных тебя, скорее всего, приговорят к поцелую дементора. Но мракоборцам оказалось непросто поймать тебя. Тогда я послал тебя к Дожу за этими пергаментами, прекрасно зная, что тебе не удастся выкрасть их незаметно. Я сам за всем наблюдал, скрытый дезилюминационным заклинанием. Но, Мерлин, Белла, я не знаю, что со мной произошло, когда ты упала, а Грюм уже протянул к тебе руки, чтобы трансгрессировать в Министерство… В эту последнюю секунду мне показалось, что сердце или выскочит из груди или, напротив, остановится. Не знаю, какая сила заставила меня тогда броситься к тебе на помощь, позабыв про все на свете. А ведь будь это кто другой, я бы и пальцем не пошевелил. Что ты со мной делаешь? Почему я не могу отомстить тебе, хотя и обязан самой большой болью? А ведь уже много лет всякий, кто осмеливался даже косо взглянуть на меня, всегда расплачивался за это очень жестоко. Ответов на все это нет даже у меня, Темного Лорда, который столь сведущ в разном волшебстве. И где искать их, мне тоже неизвестно!
========== Глава 77. Самое важное задание для Родольфуса Лестрейнджа ==========
Пока в комнате раздавались тихие шипящие звуки, Беллатриса просто молчала. Она не понимала змеиного языка, но ей было сейчас достаточно и того, что Волдеморт рядом и при этом крепко обнимает ее. Потом на какое-то время повисла тишина, и волшебница первой нарушила ее.
— Что же дальше? — тихо спросила она.
Темный Лорд погладил ее по волосам, взял чародейку за руку и поднес ее ладонь к своей холодной щеке.
— Теперь ты будешь принадлежать только мне! — твердым, не терпящим возражения голосом отвечал темный маг. — И только посмей отказаться, тогда я удержу тебя силой. Заколдую, заворожу, Мерлином клянусь! Теперь никто другой тебе даже в лицо посмотреть не посмеет!
Белла недоуменно взглянула на свое обручальное кольцо, и Волдеморт это заметил.
— Плевать я хотел на твое замужество! Это не имеет значения и не должно нам мешать! — прошипел он.
— Значит, вы хотите, чтобы Родольфус и я развелись? — недоумевала волшебница.
— Конечно, хочу. В свое время! — немного помолчав, ответил он.
— Но как же… — начала было чародейка, но Темный Лорд не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем, а после обратился к ней непривычно мягким голосом.
— Наше противостояние с Министерством и этой изрядно пощипанной курицей, Орденом Феникса, сейчас в самом разгаре. Любая волшебница, которую я бы вздумал объявить своей законной супругой, привлекла бы к себе слишком много внимания. Но уведи я чужую жену, и тогда весь Орден будет думать, что дело не только в твоей чистой крови. Тебя посчитают моей ахиллесовой пятой и поэтому будут охотиться не меньше, чем за мной, полагая, что так можно воздействовать на меня. Мы не можем так рисковать. — Волшебник крепче прижал Беллатрису к себе. — Я не хочу снова терять тебя, едва обретя. Ты одна из лучших моих пожирателей. Но как только мы одержим победу, как только вся волшебная Британия склонится передо мной, тогда я прикажу Родольфусу развестись с тобой и сам назову тебя женой.
