<p>
В той жизни я не прочел ни одной серьезной книги. При виде человека, читающего нечто серьезно-философское, сначала смотрел с удивлением:</p>
<p>
- Как можно подобное читать?</p>
<p>
А потом кривился. Из музыки предпочитал классику, добротные проверенные столетиями и симфоническими оркестрами произведения величайших композиторов. Эти вещи я мог слушать часами и приучал к этому окружающих, но они почему-то начинали ненавидеть её, хотя до моих наставлений относились к классике благосклонно. Музыка, которую слушали другие - раздражала. Особенно плевался, когда симфонический оркестр начинал исполнять что-нибудь современное, написанное совершенно для других инструментов и не вяжущееся никаким образом с классикой. При предложении прослушать подобный суррогат никогда не отказывался, чтобы потом вынести вердикт:</p>
<p>
- Это все ерунда! И оркестр какой-то ненастоящий, я о нем никогда не слышал, да и дирижер, совершенно, неизвестный! Его имя мне ни о чем не говорит, а я знаю всех известных дирижеров!</p>
<p>
В следующих жизнях, когда память подкидывала все эти воспоминания, у меня всегда начиналась долгая мрачная депрессия. Учитывая то, что обычно я шагал по черной полосе, эта полоса была настолько черной, что та чернота казалась нестерпимо белой. Я отгораживался от всего мира всем чем угодно, только бы он не проник в мои мысли. Брался за любое безнадежное дело, но оно не шло, даже не двигалось, потому что все валилось из рук. Память и мысли вращалась там, в пятой жизни. Я поставил диагноз тому правильному мещанскому существованию - паранойя. И понял одну хорошую вещь: "Лучше быть беспечным шизофреником, чем вечно сомневающимся параноиком!"</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Смерть номер 6</p>
<p>
</p>
<p>
Она появилась из ниоткуда, как те, мои глаза в облаках. Из ниоткуда, но знание того что это для меня жило во мне, стараясь разгадывать значения знаков преподносимых жизнью. Порой, вспоминая события той жизни, я начинал подозревать, что Черная Вдова - плод моего воображения. Образ, как человек или человек, как образ. Когда, я вспоминал про неё в присутствии женщины, то та, которая была в этот момент со мною, считала, что я рассказываю про неё. На самом деле все обстояло совершенно иначе.</p>
<p>
Черная Вдова была идеальной во всех отношениях, вот только слишком часто говорила о любви, как о чувстве, совершенно не зная что это такое. Не буду утверждать, что я любил её. Мы просто были рядом очень продолжительное время. Совершенно чужие и идеально близкие друг другу люди. Когда, по каким либо причинам, она пропадала из поля моего зрения, я тосковал и не находил себе места. Когда пропадал я, она вела себя точно также. Почему так происходило, я не знаю.</p>
<p>
Свободные и независимые, мы разговаривали о черном теплом небе с миллиардами крошечных искорках-звездах, сидя на крыше многоэтажки, прижавшись спиной к спине. Слушали ветер, поющий в ночи и наше дыхание, размеренный стук, переговаривающихся, сердец. Космическая музыка, льющаяся из её распахнутого под самой крышей окна, дополняла картину. Мы пили вино и разговаривали о вечном. Возникающие паузы раскрашивали огоньками сигарет ночное небо, добавляя на нем еще парочку недолговечных звезд.</p>
<p>
Я знал, что придет время и Черная Вдова убьет меня. Не знал только как и не знал за что. Теперь знаю, но если бы встретил её снова, то остался бы с нею рядом. Навсегда. До самой смерти.</p>
<p>
Так было в самом начале.</p>
<p>
Шло время и я понимал, что все что у меня есть, принадлежит ей и нисколько этому не противился. Даже наоборот, я с готовностью отдавал все что имел. Мои мысли, желания, сны - это тоже принадлежало Черной Вдове. Принимая все мои материальные и нематериальные подарки, она с мягкой улыбкой убирала их в свое бездонное хранилище ненужных вещей. Для неё мне ничего не было жалко. Отдавал без капли сожаления, не получая ничего взамен и постепенно превращался в пересохший колодец, наполненный лишь пустотой.</p>
<p>
Оберегал её покой, максимально ограждая от воздействия внешнего мира. Тугими кольцами сворачиваясь вокруг неё, я старался не причинить её вреда. Всего лишь небольшой всплеск эмоций и она была бы мертва, но постоянный контроль над собою не позволял сделать подобного. Ведь Черная Вдова была единственным, чем я дорожил и ценил гораздо выше собственной жизни.</p>
<p>
Потом, когда понял, что у меня больше ничего нет, я снова стал тенью. Тенью без радости и без желаний, лишенной воли и сил. Она сказала мне:</p>
<p>
- Я вижу, ты отдал мне все, что имел! Я благодарна тебе за это! Не сказав ни слова о любви, ты по-настоящему учился любить и в какой-то мере научился! Подойди ко мне на полшага ближе, теперь тебе это можно!</p>
<p>
Я подошел, как она и хотела. Её теплые руки обняли мое прохладное, лишенное тепла, тело. Горячие губы коснулись моих пересохших и потрескавшихся, спасая их от разрушения спасительно-влажным поцелуем. В груди что-то качнулось и на мгновение замерло. Затем раздался глухой удар, распирающий ребра. Один, но его было достаточно, чтобы умереть.</p>
<p>
Это взорвалось сердце. Первое и последнее сердце, которое умерло красиво. Подобного испытать мне больше не было суждено. А, жаль!</p>
<p>
</p>
<p>
</p>
<p>
Жизнь номер 13</p>
<p>
</p>
<p>
И снова оборачиваюсь назад. Повернувшись лицом к прожитым жизням, напряженно всматриваюсь в их ссохшиеся глазницы. Глазные яблоки, давно не орошаемые слезой, покрылись хрупкой корочкой и немигающе смотрят на меня. В остановившихся зрачках нет жизни, как и в самой жизни. Этот взгляд из прошлого обильно посыпан мелким песком, вызывающим нестерпимую резь при малейшем движении пергаментных век.</p>
<p>
