- Неужели и кришнаиты ушли отсюда!
Город синего льда стал еще мрачнее, чем прежде. Оранжевые одежды живших здесь, немного скрашивали серость разрушающихся стен. Теперь здесь не было никого. Кусок кирпича, запущенный в треснувшее стекло, заставил его ссыпаться миллиардом сверкающих в солнечном свете брызг.
В одной из квартир я нашел старую кожаную куртку, сплошь покрытую белыми разводами плесени. Кое-как оттер стойкие пятна с черной кожи и одел на себя.
- Хоть и весна, а все равно, ночью холодно!
Зайдя в очередное большое здание, похоже, в лучшие времена, здесь располагалась администрация города или офис крупной кампании. Меня встретил довольно тошнотворный запах и сумрак, в котором после уличного солнца ничего не было видно. Когда глаза немного привыкли, я пошел в глубь помещения. Здесь раньше обитали кришнаиты. Под ногами звякнул металл, я присел на корточки, рассматривая что это было. Стреляные гильзы от автоматического оружия устилали тусклым ковром большую часть пола. Их тут было очень много.
- А, их за что? - спросил я себя, осматриваясь вокруг.
Везде, куда я бросал свой взгляд лежали полуразложившиеся трупы в потускневших оранжевых одеждах. Первый раз, когда я попал на место расстрела, меня долго тошнило. Там стоял теплый и тяжелый запах крови. С тех пор прошло много времени и я привык. Проходя среди мертвых тел я искал Субхадру. То ли её здесь не было, то ли я её просто не заметил.
Чувством жалости и сострадания я не отличался никогда. Мне всегда были безразличны людские судьбы, но глядя на расстрелянных кришнаитов во мне что-то ломалось, рвалась еще одна стальная струна.
- Становлюсь синтементальным! - я тряхнул головой, пытаясь привести себя в чувство и направился к выходу. - Нет, надо возвращаться к людям и искать воздействующих! Так не должно быть!
Я сидел на сгнившей лавочке и курил. Муравей, отогретый весенним солнцем, карабкался по SPASу, стоящим рядом со мной. Я проследил его путь до самого верха, посмотрел, как он побродил по кромке ствола, смешно шевеля усами и отправился вниз. Огромный муравейник, прислонившийся к стволу умершего дерева жил своей жизнью. Маленькие работяги наводили в нем порядок после долгой зимы.
Мой разум оценив их действия выдал совершенно безумную, но вполне выполнимую идею.
Я расстелил на земле куртку и принялся перекладывать на неё муравейник, вместе с кусающимися муравьями. Они напали на меня кусая своими крошечными челюстями и впрыскивали под кожу, вырабатываемую ими кислоту. Было больно, приходилось терпеть и продолжать собирать насекомых в куртку. Я относил их к месту расстрела кришнаитов и высыпал в центре большого помещения. Возвращался и снова собирал муравейник голыми руками, раздирая пальцы о сухую землю. Ножом стал пользоваться, когда стены муравейника стали еще крепче. Я перенес его весь полностью, жаль, что пришлось основательно разрушить, но думаю, они быстро восстановят свое жилище на новом месте. Со временем, если у меня получилось сохранить их организацию, муравьи заполнят собой все здание, вместе с телами убитых людей. Я не мог себе позволить устроить для мертвых погребальный костер.
Переночевал в той самой квартире, где обитал когда-то давно. Спасенные мной книги по прежнему стояли стопками, но прочесть теперь в них что-либо, теперь мне не удалось. Да и свое ненужное прошлое я вспоминал уже с трудом. Костер, разведенный из этих книг согрел меня и позволил вытряхнуть из одежды последних муравьев. С сознанием выполненного великого дела я уснул безмятежным сном, впервые за много времени. Накопившиеся за долгое время усталость и постоянная тревога ушли навсегда, оставив меня в покое.
Врай
Я возвращался к людям, надеясь отыскать воздействующих. Охотники снова шли по следу, тщетно пытаясь взять меня живым. Снова приходилось убивать, снова за мной тянулся кровавый след.
В середине лета на моем пути встретился незнакомый город. Я в нем никогда не бывал. Сверкающий новенькими витринами он глазел на меня во все стекла, мягко урчащие автомобили мчались по его улицам. В глазах прохожих читались удивление и ужас, когда они смотрели в мою сторону. Складывалось впечатление, что неизвестной войны здесь никогда и не было. Слишком красиво и чисто было вокруг. Туманный ореол благополучия и мира витал над этим вместилищем человечества. Не было никого, кто попытался меня остановить на предмет проверки документов или за незаконное ношение огнестрельного оружия. Документов у меня не было, равно как и денег, зато оружия более чем достаточно.
Слишком долго я шатался по лесам и, наверное, тоже стал диким и осторожным зверем, никогда не видевшим людей. Мое сознание, дикой твари из дикого леса, смятое и раздавленное, билось в тихой истерике.
Детская площадка, немного в стороне летнее кафе, смутно знакомая девушка за столиком в одиночестве пьет кофе.
- Кого-то она мне напоминает!
- Привет! - сказал я, бесцеремонно отодвигая стул и усаживаясь напротив неё.
- Привет! - похоже, она ни сколько не удивилась моему появлению - Как поживаешь?
- Непонятно!
- Как ты меня узнал?
- Такие как ты запоминаются на всю жизнь! Вот только божественных ноток в тебе стало немного меньше! Теперь ты больше на обычную женщину похожа!
- Все течет, все меняется! Я перестала быть Субхадрой, теперь у меня другое имя и другая жизнь! Хочешь узнать мое новое имя?
- Нет, для меня ты навсегда останешься Субхадрой! Чем ты сейчас занимаешься? - поинтересовался я прикуривая сигарету.
- По-прежнему сигарета в шесть минут? - она улыбнулась.
Я молча кивнул головой.
- От рака легких умрешь, если будешь много курить! - назидательно-наставительным тоном констатировала Субхадра.
