- Когда это случилось?
- Утром.
Женщину ничем не убило сразу, и от болевого шока не остановилось сердце. Она выживет, раз уже продержалась столько, и сепсис ей не грозит, но эти дни она обречена провести в муках, пока регенерат залечит и восстановит тело. Я оглядывалась, стараясь сообразить, как прямо сейчас помочь - некромантка нашла силы оставить знак, оставить открытой дверь и добраться до кровати. Но хоть как-то смыть липкое и раздеться - нет. Лежала в перепачканном, то ли в киселе, то ли в варенье.
Обмыть ее сейчас - слезет все вместе с остатками кожи, а оставить в этом - организму избавляться от лишней органики с ран - дополнительный день страдания...
- Лекарства не помогут, обезболивающее тоже.
Я сказала это Нольду, а женщина, увидев еще человека в комнате, напугалась:
- Кто это?
- Все будет хорошо. Вы не одна.
- Он же не... некро...
Прочла по одним губам, и постаралась сказать с убеждающей уверенностью:
- Он не выдаст. Подождите.
Куда ж мне теперь деваться, если побежала на сигнал о помощи вместе с ним... Шмыгнула на кухню, отлепила от окна тетрадный лист: солнышко, косое и кривое, было нарисовано джемом. Знак нужно убрать. Вернувшись в спальню, открыла шкаф - найти полотенца или простыни, что можно намочить и, хоть немного промокнув, снять с ран лишнее. Если крахмал, то еще ничего, но, если сахар - беда, разъедает еще больнее.
- Нольд?
Он подошел к ней, оглядывая степень поражения, и вдруг наклонился. Женщина в ужасе что-то шепнула и попыталась отползти выше, но он тут же вдавил ее в постель, нажав на плечо ладонью, а вторая рука легла на живот в районе желудка. Вмял указательный палец под нижние ребра справа, и некромантка закатила глаза, обмякнув и потеряв сознание.
- На пару часов хватит. Пошли, не будем терять время.
- Я остаюсь. Этого недостаточно для помощи, ее нужно много поить, обезопасить. Да и просто побыть рядом, одной в таком аду...
- Я сейчас отвезу тебя в корпус, ты отдохнешь, выспишься и завтра на практике появишься ровно в восемь, бодрая и в свежей одежде. Я заеду к себе, а потом вернусь. Женщина одна не останется.
Неужели он серьезно? Нольд считал и мое удивление, и сомнение, сменил тон с приказного на более мягкий:
- Никого не съем, все будет нормально. Я знаю, что делать. Ева... пригаси уже нервы. Ты на свой "sos" успела.
Выспаться? Отдохнуть?
Нольд опять ехал молча. Ни слова не прояснял, ни звука не выдал, - довез и высадил за две остановки до территории корпуса, чтобы не попасться на том, что подвозит практикантку. Я не спрашивала - что за секретный прием и откуда? Помнится, меня на обочине у завода он тоже скрутил в обездвиженную креветку хитрым тычком. Почему он вдруг вызвался остаться с женщиной, отправив меня почти в приказном порядке вон? Он ей не сородич, не обязан помогать!
Я думала об этом, когда уже шла по улице к корпусу.
Выспаться... отдохнуть... а как? Я тщетно крутилась в кровати, а потом нашла выход. Выбралась в полночь на крышу корпуса и гоняла себя до изнеможения. Бегала кругами, отжималась, подтягивалась, забираясь на край воздуховода, перебиралась и спрыгивала с другого - кувырком и мягким приземлением, и повторяла снова и снова, пока в мышцах не появилась дрожь.
Только после этого смогла вернуться, смыть под горячим душем боль, и отключиться, едва коснулась подушки.
Во сне я опять бежала по лесу. И деревья в нем двигались - стволы превращались в силуэты людей, смыкаясь позади все большей и большей толпой, а я боялась одного - кольцо замкнется. Я попаду в окружение, из которого не выбраться!
Тела слишком плотные! Их не оттолкнуть, не пробить, и они не живые - а мертвые, как истуканы из прессованного праха!
Сначала был день, потом потемнело, и я не разбирала - это от крон над головой, от туч, или пришла ночь. Смотреть под ноги почти невозможно, и я доверилась удаче, глядя не вниз, а вперед и выискивая путь, где еще можно прорваться... обрыв! Снова обрыв! Толкнула тело как можно дальше, сгруппировалась и молила Морса об одном - не расшибиться насмерть. Я залечусь, если поломаюсь, со мной так уже было.
- Это все сон...
Я понимала, что сплю. Понимала, что все вокруг не по-настоящему, мне не семнадцать, а на далекой дороге нет разбитого мотоцикла и погибшего Толля.
- Папа, я справилась...
Нет, отца тоже нигде нет рядом. Я лежала на самом дне длинного лога и не могла пошевелиться - боль во всем теле! Ноги и руки разбиты, ребра сдавлены.
Деревья нависли с обрыва, слившись в одну стену, и склонялись все больше - закрывая мне небо и превращая пространство в огромный саркофаг. Шелест ветвей смешался с еще одним звуком - камешки покатились, и земля оседала - еще минута и я буду заживо похоронена. Нет - смерть шла ко мне не через кровопотерю и боль, не грозила удушьем могилы, это приближался огромный зверь. Учуял запах беспомощной добычи. Огромное чудовище. Пасть распахнулась над телом, челюсть стала смыкаться, и в бока уперлись клыки - будто четыре копья, которые вот-вот пронзят одновременно одним резким движением.
Зверь оторвал меня от земли. Но не сожрал, а понес куда-то в сторону, прямо в пасти, как пес пришибленного ударом щенка - спасти. Он - спасал меня!
Я приехала в половине седьмого. Нольду отправила сообщение, что еду на адрес, и чтобы открыл без лишнего шума. Не могла я сразу в Инквиз, не оставляло чувство "брошенности" той, кому должна помочь я - некромантка, а не чужой. Скребло на душе.
