Рид сверлил его взглядом, но тот делал вид, что не замечает этого. С начала его ужина прошло минут семь, а Кесби так и ни разу не посмотрел куда-то, кроме собственной тарелки и собеседника напротив. Время неумолимо убегало сквозь пальцы, этаж Гэвина уже начал выстраиваться у выхода, а задержавшихся подгоняли надсмотрщики, когда Рид решился подняться и направился к дальнему столу, чувствуя, как в спину смотрит не один десяток пар глаз. Рик прервал трапезу, наблюдая за его приближением. Остановившись в паре шагов от него, Гэвин коротко сказал:
— Я согласен.
Наёмник удовлетворённо улыбнулся и поднялся из-за стола, притягивая ближе к себе. Ровные зубы болезненно сжались на оголённом участке шеи, вызвав неодобрительное шипение.
— Какого хуя? — только успел возмутиться Рид.
— Это знак для остальных, что ты теперь только мой. Твоему поклоннику его шавки тоже передадут. — Рик отстранился, садясь на место.
— А словами озвучить не судьба, к чему этот цирк? — Гэвин недовольно потёр пульсирующий след от укуса.
— Словами не так интересно, — ухмыльнулся Кесби и кивнул в сторону выхода. — Иди, ваш этаж скоро выведут. — И Рид, пребывая в легком недоумении, направился в строй под неодобрительными взглядами преступников.
========== — 10 — ==========
— Соси. — Холодный голос, не терпящий возражений, ледяной взгляд, от которого густеет кровь, начиная медленнее циркулировать по венам, и на контрасте слишком горячий член, упирающийся в сомкнутые губы.
— Ты же говорил, что не тронешь меня, если я не буду нарываться, — сквозь плотно сцепленные зубы выдавил Гэвин почти на грани слышимости.
— И ты поверил? Серьёзно? Ты слишком наивен для человека, работавшего в полиции. Нужно быть полным идиотом, чтобы упустить возможность поиметь того, кто себя практически на блюдечке преподнёс. — Рик мерзко усмехнулся, удовлетворённо смотря сверху вниз. — А теперь хватит пиздеть, принимайся за дело.
Проклиная собственную глупость, из-за которой он добровольно согласился на это, Гэвин нехотя открыл рот. Он осторожно провёл языком по багровой головке и взялся рукой за основание члена. На удивление вкуса не было совсем, даже сама кожа не имела ярко выраженного аромата, и хоть это показалось странным, но сейчас играло на руку, немного понижая градус отвращения.
На затылке сжались сильные пальцы и больно притянули за волосы. Не став ждать, Рик нетерпеливо толкнулся в глубину рта, неприятно цепляя горло. Рид почувствовал, как по пищеводу поднимается горькая рвота, подавился, безуспешно пытаясь вдохнуть хотя бы носом, и резко проснулся от сильного приступа кашля. Нос действительно не дышал, забившись соплями, в горле першило и саднило, словно он на досуге объелся иголок, голова отзывалась болью, как после удара битой, а в теле ощущалась слабость.
— Ну просто охуеть, — едва слышно выдавил из себя Гэвин.
Он силился вспомнить, когда вообще болел в последний раз. Кажется, года четыре назад, но он не был в этом полностью уверен. Столько лет работы в полиции, ненормированный график, когда в любой момент могли отправить на вызов, самые разнообразные места преступлений: промозглые подвалы, заболоченные озера, рефрижераторные камеры на складах и множество ночлежек для бездомных, в воздухе которых витали вирусы и похлеще простудных — ничего из этого не смогло выбить его из колеи, организм стойко переносил любую дрянь. И каким-то невероятным образом он умудрился простыть в тюрьме, где единственное, что ему могли выдать в качестве лекарства, это пинок под зад. По местным порядкам помощь оказывалась только в случае травм или если арестант находился на грани смерти. Больное горло на травму не тянуло, а от простуды он бы точно не сдох. Оставалось только надеяться на собственную выносливость, и что организм быстро поборет эту заразу.
Мир вокруг словно утонул в воде, голоса неотчётливым белым шумом безуспешно пытались пробиться в сознание. Рид постоянно тёр виски, глаза, пытаясь прогнать сонливость и головную боль, но результата это не приносило. Он проснулся всего пару часов назад, а складывалось впечатление, что прошла целая вечность. Пожалуй, единственным плюсом заложенного носа и потерянного обоняния было только то, что вкус тюремной еды совсем не ощущался. Несмотря на отсутствие аппетита, Рид запихнул в себя последнюю ложку переваренных макарон, закинул в рот оставшийся кусок хлеба и, отчитавшись надзирателю, лениво побрёл в сторону библиотеки.
— Что с тобой? — раздался над головой приятный, чуть хриплый голос.
Гэвин оторвал взгляд от терминала, который гипнотизировал последние минут двадцать, пытаясь соединить скачущие перед глазами буквы в слова.
— Рудольфа{?}[Рудольф — один из оленей Санта-Клауса, который отличается от остальных красным носом] закосплеить решил, не видно что ли? — прогундосил он в ответ.
Кесби молча обошёл стойку и прислонил ладонь ко лбу Рида.
— У тебя жар, — спокойно озвучил он, так и не убирая руку.
— Да ну, а я и не заметил! Поразительная наблюдательность, доктор Дик, может, ещё диагноз поставишь?! — в привычной манере окрысился Гэвин, нехотя скидывая чужую ладонь, которая показалась приятно прохладной.
— Доктор Дик тебя ещё и волшебной палочкой подлечить может. — Наёмник грубо схватил собеседника за ворот тюремной робы и не сильно встряхнул. — Ты даже в таком состоянии умудряешься напрашиваться. — Он швырнул Рида, который даже не пытался сопротивляться, обратно в кресло.
— Что, на простывших мужиков не встаёт? — усмехнулся Гэвин, понимая, что глубже закопать себя вряд ли получится.
— А ты только этого и ждёшь, — осклабился Кесби, наклонившись почти вплотную, — поэтому и продолжаешь меня провоцировать после всех предупреждений. — Он был так близко, что Гэвин услышал бы запах мяты, не будь нос так сильно забит.
— Иди к дьяволу на пару со своими фантазиями, — рыкнул в ответ бывший полицейский, неловко замахиваясь из неудобного положения. Удар вышел смазанным, слабым, Рик с легкостью перехватил его руку, рывком поднимая в воздух и прикладывая лицом в стойку ресепшена. В ушах зазвенело, перед глазами всё поплыло, а проклятая слабость в теле не оставляла возможности для нормального противостояния.
— Я подожду, пока ты выздоровеешь, Гэвин, и поверь, простой дрочкой ты уже не отделаешься. — Горячий шёпот над ухом послал по спине стаю приятных мурашек.
Рид молчал, дыхание с хрипом вырывалось из саднящего горла. Текущее положение вносило смятение в беспорядочные мысли. С одной стороны, хотелось посильнее въебать Рику, с другой — выебать. Гэвин прикрыл глаза, соглашаясь с собственной мыслью, что потихоньку сходит с ума. Хватка ослабла, и Кесби отступил на пару шагов, давая возможность развернуться. Арестант лишь устало посмотрел в ответ покрасневшими глазами и практически без сил упал обратно в кресло, откинувшись гудящей головой на твёрдую спинку.
— Просто оставь меня в покое хотя бы на пару дней. — Сил выдумывать оскорбления больше не было, последние ушли на дерьмовую попытку подраться, поэтому Рид лишь вяло махнул рукой в сторону. — Вали читать свою муть, а то там полки без тебя уже пылью начали покрываться.
Рик одарил собеседника нечитаемым взглядом и ушёл. Гэвин был удивлён, что наёмник действительно его послушал и за три дня, которые он страдал от головной боли и температуры, подошёл лишь один раз, чтобы незаметно от электронного ока камеры вложить ему в руку желтый пузырёк.
— Как ты это достал? — удивился Гэвин, рассматривая под столом баночку с несколькими белыми таблетками.
— Свои каналы. Или я, по-твоему, только еду и жвачку могу заполучить? — усмехнулся Кесби и исчез, не дожидаясь ответа.
Таблетки помогли быстрее встать на ноги, вернув себя в привычную форму, но выздоровление также означало, что Рик больше может себя не сдерживать. Гэвин вообще слабо понимал, почему тот вытерпел очередное и столь нелюбимое «Дик» в свой адрес, но надеяться, что Кесби решит всё забыть, было глупо. И уже утром, убедившись, что Риду стало гораздо лучше, наёмник, не церемонясь, скомандовал:
