Иногда снились детективные будни: скучные отчёты, опросы свидетелей, поездки по городу или сидение в офисе за очередной игрой. Сейчас был один из таких снов: опен-спейс, середина рабочего дня, вокруг шум раций, разговоры патрульных, очередные унылые занудствования Коннора. И в хор голосов постепенно примешивался какой-то звук, негромкий, при этом такой знакомый.

Скрип. Напарник снова был чем-то раздражён?

— Ричи? — просыпаясь, пробормотал Гэвин и перевернулся на бок.

— Как интересно… Ты ассоциируешь меня с ним? — механический голос справа, а следом матрас прогнулся, когда Тин сел рядом.

— Нет. — На автомате попытался потереть глаза, но напоролся на повязку. — Забудь, просто приснилось.

Сев на край кровати, Гэвин потянулся, хрустя позвонками, и, перебросив цепь от ошейника за спину, на ощупь двинулся к туалету. Тин сдержал обещание, в свободное от его сраных тренировок время можно было самостоятельно передвигаться по комнате. Длины цепи хватало дойти до двери санузла, а вот до выхода или фейкового окна не получалось дотянуться даже кончиками пальцев — рассчитал расстояние. Но из-за его непредсказуемых появлений пришлось наловчиться двигаться, ссать и мыть руки, не полагаясь на зрение.

— И что же тебе такое снилось, Гэвин, что ты решил назвать меня Ричи? — не скрывая интереса, спросил Тин, стоило вернуться обратно в кровать.

— Скрип, — односложно ответил Гэвин.

— Что за скрип?

— Когда Ричард раздражён или напряжён, он скрипит зубами, — нехотя пояснил Рид, понимая, что Тин в любом случае вытащит из него правду. — Мне снился офис, рабочий день, я играл в телефон, а Ричи не любил, когда я отвлекался, от этого и звук.

— Дурная привычка, — протянул Тин и встал с кровати, — неужели не раздражала?

— Меня больше раздражала его манера крутиться в кресле, а остальное — мелочи, — буркнул Гэвин.

— И много этого «остального»?

— Не очень, — вздохнув, Рид прислушался к тому, что делает Тин, но тот замер в стороне, словно старался не издавать и малейшего звука. — Кроме того, что я уже назвал, он крутил ручку, иногда слишком пристально пялился — сканировал, мать его. А ещё задавал странные вопросы, будто хотел знать обо мне всё. Хотя, учитывая его признание, теперь я понимаю природу этих вопросов.

— Он ведь нравится тебе, может, ты даже влюблён в него, так ведь? — Молчание и заторможенный кивок в ответ. — Тогда почему вы не были вместе? В полиции не запрещены романтические отношения между коллегами, не приветствуются, как и везде, но не запрещены.

— Зачем тебе это знать? — нервно дёрнув плечами, спросил Рид.

— Ты мне интересен, я думал, это очевидно, — неожиданно раздалось у самого уха.

— Прекрасно, блядь. — Вздрогнув, Гэвин отодвинулся. — Только не говори, что ты тоже запал на меня, кусок пластика.

— Не переводи тему, Гэвин, — в механическом голосе послышалось недовольство. Рида временами пугало, насколько хорошо он научился отличать эмоции в этом искусственном звучании.

— Когда я только получил должность детектива, меня приставили в качестве стажёра к сержанту Луи Райту, — глубоко вздохнув, начал рассказ Гэвин. — Он был старше меня почти на десять лет и опытнее ровно на столько же, опекал на заданиях, помогал советами, и со временем мы сдружились. Однажды, спустя месяца четыре совместной работы, он позвал меня в бар, и я на кой-то хрен согласился. Я же не пью даже, не переношу алкоголь, но решил, что от одной бутылки пива ничего не случится.

Замявшись, Рид в задумчивости закусил губу, но пластиковые пальцы настойчиво приоткрыли рот, не давая кусать слишком сильно. Отстранив руку, Гэвин продолжил:

— Меня унесло с нескольких глотков, но вместо того, чтобы вызвать такси и свалить домой, я полез к нему в штаны.

— Вы переспали?

— Нет, не в тот раз. Сначала у меня не встал, а потом накатила тошнота, и остаток вечера я обнимался с вонючим толчком, — брезгливо поморщившись, ответил Гэвин. — На утро было стрёмно, что пиздец, а когда я застал его у себя на кухне, стало ещё стремнее. Думал, что мы сделаем вид, будто ни хрена не было, даже не помню толком, какую хуйню нёс, чтобы отмазаться, а он и слушать не стал, упал на колени и отсосал так, что я, блядь, звёзды на собственном потолке увидел. Оказалось, он сох по мне уже пару месяцев, а я, долбоёб слепой, не замечал. Он думал, что я по бабам только, весь же из себя брутальный такой, небритый, дерзкий — истинный мужик, а тут такой фортель по пьяни выкинул.

Откинувшись на спинку кровати, Гэвин сделал несколько глубоких вдохов, успокаивая бешеный ритм сердца. Он не любил вспоминать Луи, ненавидел себя за то, что решил попробовать те отношения.

— Мы были вместе всего три месяца. На работе шифровались, чтобы меньше пиздели, хотя все и так просекли через пару недель. В любом случае пока отношения не мешали расследованиям, Фаулер закрывал глаза, а мнением остальных мы особо не интересовались. А потом на нас упало одно сраное дело с серийником. Мы вышли на его след довольно быстро, вломились в дом как раз в тот момент, когда он хотел застрелить очередную жертву, но отвлёкся на нас, и… — скомкав в кулаках одеяло, Гэвин постарался откинуть всплывшую в голове картинку. — Он выстрелил. Я был как раз на линии огня, но Луи оттолкнул и принял пулю на себя. Мою, блядь, пулю!

Рид шмыгнул носом, но сдержал себя от лишнего проявления эмоций.

— Я убил того серийника, прямо в голову выстрелил падле и кинулся к Луи, но не мог ничем помочь: пуля пробила подключичную артерию, он истёк кровью ещё до приезда «скорой». А самое уёбищное во всей этой истории то, что если бы пуля попала в меня, то просто задела бы плечо.

— Откуда ты знаешь?

— Мне андроид сказал, патрульный, который приехал самым первым, рассчитал что-то в своей башке и выдал такой вердикт. Даже успокоить попытался, чем выбесил меня ещё больше. Будто пластиковый болван может что-то понимать в человеческих чувствах. — Скривив губы, Гэвин сделал несколько вдохов и продолжил. — Не сунься Луи прикрывать меня, он был бы жив. И вот после этого я раз и навсегда зарёкся завязывать отношения с коллегами, никакой романтики, никакой ебли, только работа и не более.

— Ты не думал, что он бы прикрыл тебя в любом случае?

— Думал, но какая хуй разница? Пока есть хоть мизерная вероятность, что он прикрыл меня из-за своих чувств, я лучше буду страдать от неразделённой любви, чем снова смотреть, как напарник умирает у меня на руках. — Приняв бутылку воды, Гэвин сделал несколько жадных глотков.

— Твой напарник, Ричард, в подобной ситуации поступил бы так же, — с неопознаваемыми интонациями в голосе произнёс Тин.

— Ты не можешь этого знать.

— Могу. Ты не замечал, но в его глазах ты не просто коллега, не просто любимый человек, он смотрит на тебя, будто ты целый мир, без которого нет смысла существовать дальше, — хмыкнул и продолжил с усмешкой, — как думаешь, каково это, когда твой мир тебя отвергает?

Гэвин молчал, не зная, что ответить. Неужели всё действительно зашло так далеко? Насколько сильно успел полюбить Ричард, что даже какой-то сраный андроид, который его и не знал толком, успел разглядеть подобное? Или он его знал?.. Внезапная догадка вспышкой озарила сознание, и Гэвин вскинулся, поворачиваясь в ту сторону, где сидел Тин. Что, если он один из сотрудников ДПД? Он знает, кто занимается поисками, а если соотнести его появления с графиком работы, то получается, он приходит после смены. «Нуэве» ведь могли подослать крысу, чтобы иметь доступ к базам, ведь в них можно дополнительно пробивать информацию о похищенных. Но если он коп, то почему не предупредил о готовящемся захвате борделя: не успел, уровень доступа не позволяет заглянуть в файлы расследования или решил не отсвечивать, чтобы не выдать себя? Кто же он: администратор, патрульный, спецназовец или детектив? Или догадка ошибочная, и Тин не имеет никакого отношения к участку?

— Кем ты работаешь? — пересохшими губами произнёс Гэвин. — Ты ведь не просто шестёрка «Нуэве», не один из работников борделя, так ведь?