Томас был ничем не примечательным мужчиной тридцати девяти лет. Чёрные волосы с заметной проседью на висках, густые брови вразлёт, длинный крючковатый нос с горбинкой, большая и некрасиво выпирающая родинка на левой щеке, из которой росли два жёстких волоска, среднее телосложение, невысокий рост, круглое лицо и большой второй подбородок. На фоне высокого, голубоглазого, светловолосого Альберта Финча Линн смотрелся невыразительной жабой. Одной только внешности было достаточно, чтобы усомниться в любовной связи между Томасом и Элизой.
— Прошу прощения за задержку, господа, работа, сами понимаете, — скрипучий голос с заметным британским акцентом звучал устало, а высокую загруженность последних недель выдавали глубокие мешки под глазами и неаккуратная щетина.
— Мы пришли поговорить о вашей коллеге, Элизабет Финч, — начал было детектив Рид, но его мгновенно прервал горестный возглас.
— Я слышал, что произошло с Элизой, это какой-то кошмар! — Мужчина взволнованно всплеснул руками. Андроид остановил взгляд на сидящем человеке и даже перестал имитировать моргание, мониторя показатели бывшего начальника миссис Финч. — Бедняжка! Даже не представляю, кто мог сделать такое с ней.
— Это мы и приехали выяснить. Расскажите нам всё, что знаете об Элизе Финч. У неё были враги?
— Боже, что вы, нет, конечно, Элиза была ангелом во плоти, всегда улыбчивая, добрая, приветливая, готова была помогать любому, кто попросит. С таким характером врагов не наживёшь. — Гэвин с трудом удержал лицо, чтобы не скривиться. У Линна был такой одухотворённый вид, словно он действительно готов был поклоняться убитой, как какому-то божеству.
— Что насчёт конфликтов с кем-то из коллег, знакомых, может, она ругалась по телефону или получала угрозы? — Усиленно создавая вид, что делает в планшете какие-то пометки, Рид старался не смотреть в лицо собеседника. Когда Томас Линн исторгал из себя очередной тягостный вздох или набирал в лёгкие воздуха, чтобы ответить, его второй подбородок подёргивался в такт дыханию, добавляя человеку ещё больше сходства с лягушкой.
— Детектив Рид, Элиза даже голос никогда не повышала, конфликтов не было. В коллективе её все любили. — На одном дыхании выдал Томас, и его подбородок снова задрожал. Гэвин незаметно закусил внутреннюю сторону щеки, чтобы немного отрезвить себя и сдержать рвущуюся наружу колкость. От очередной клишированной фразы хотелось если не съязвить, то закатить глаза к потолку, чтобы показать своё истинное отношение ко всяким «её все любили». За время работы в полиции он слышал эту фразу слишком часто и также часто её опровергал.
— Может, в последнее время что-то изменилось в её поведении? Миссис Финч не вела себя странно, нервно, не опасалась ли кого-нибудь? — продолжил Гэвин, предпочитая разглядывать заваленный отчётами и стикерами с пометками стол и ограничиваясь лишь короткими взглядами на бывшего начальника жертвы.
— Последние пару недель она была понурой, сказывалась усталость. — Собеседник откинулся в кресле и почесал вспотевший подбородок. — У нас сейчас много работы: заменяем оборудование, устанавливаем дополнительную защиту на наши сервера, меняем порядок передачи видеозаписей с уличных камер видеонаблюдения. Скажем так, проводим модернизацию после всей этой истории с девиантами. — Взгляд Томаса сместился в сторону Ричарда и быстро вернулся к Риду. — Ещё в середине декабря к нам поступило распоряжение об усилении защитных протоколов, чтобы непрофильные андроиды больше не могли подключаться к камерам. Мы должны были закончить всё в конце марта, но из-за задержки поставки новых видеокамер, срок перенесли на конец апреля. Элиза всеми силами помогала с наладкой и тестированием новой защиты и шифровки.
— Разве убитая не была обычным секретарём? — удивлённо спросил Гэвин, замечая, как на слове «убитая» Линн отвёл погрустневший взгляд.
— Я собирался взять её в свой отдел в качестве программиста. Элиза заслужила должность лучше, она умная и старательная женщина. — У Томаса поперёк горла встал ком. — Точнее, была умной и старательной…
Видя, как в жестах, речи, лице Линна всё сильнее проступает скорбь, детектив Рид поспешил свернуть опрос. Всегда можно было вызвать мужчину в участок.
— Последний вопрос, мистер Линн. Скажите, миссис Финч когда-нибудь упоминала при вас ссоры с мужем? — Задумчиво постучав по планшету, Гэвин в очередной раз скользнул взглядом по бардаку на столе старшего программиста и раздражённо заиграл желваками.
— Никогда не слышал от неё ни о чём подобном, простите, детективы. — Судя по виду, Линн действительно сожалел, что ничем не может помочь следствию.
— Хорошо, спасибо за содействие, мистер Линн. — Встав со стула, Гэвин нехотя пожал протянутую руку и тут же незаметно для собеседника обтёр её о штаны. Чужая ладонь была неприятно потной. — И небольшой совет, не оставляйте подобные вещи на видном месте.
Выдернув из-под клавиатуры жёлтый листочек с парой надписей, детектив передал его в руки Томасу.
— Не мне вам объяснять, чем может быть чревата такая безответственность. — Нервно дёрнув плечами, Гэвин вышел за дверь.
Быстро попрощавшись, Ричард спокойным шагом отправился к лифту. Он знал, что напарник даже в столь плохом расположении духа не уйдёт один.
Найнс оказался прав, Рид действительно ждал его в монохромной серой кабине лифта у открытых дверей, ногой удерживая створки от закрытия. Стоило напарнику переступить порог, детектив нервно ткнул пальцем в кнопку первого этажа.
— Не, ну ты видел, каков идиот?! — уже на улице возмутился мужчина. — О какой защите может идти речь, если этот долбоёб хранит свой логин и пароль под клавиатурой!
— Сомневаюсь, что эти данные обеспечат доступ к камерам, наиболее вероятно, что на листке указан пароль от компьютера, — безразлично отозвался андроид.
— Да какая на хрен разница, у таких, как Томас, один пароль подходит ко всему, начиная от рабочего компьютера, заканчивая личным кабинетом на «Порнхаб». — Буквально ввалившись в машину, Рид дёрганными движениями попытался пристегнуть заедающий ремень.
— Думаю, вы преувеличиваете, детектив Рид. — Заведя мотор, Найнс выбрал оптимальный маршрут и поехал в ДПД.
— Похрен. Куда едем? — достав из кармана смартфон, Гэвин снова уткнулся в игру.
— В участок, офицеры привезли Альберта Финча на допрос.
— Лучше пусть их горничную привезут, бля буду, расколется уже минут через пять.
— Нет ни одной улики, указывающей на то, что Лиззи Борден и есть убийца, мы не можем обвинять человека на основании одних ваших предположений, — парировал Найнс.
— Не предположения, а интуиция и опыт, Жестянка, так что прекрати пиздеть и мотай на ус. — Заметив, как пожелтел диод напарника, а на лице появилось сложное, нечитаемое выражение, Рид уточнил, — фигурально выражаясь.
— Детектив Рид, у меня в систему загружен обширный запас устойчивых словосочетаний, поговорок и расхожих выражений, уточнение было излишним. — Выражение лица андроида было по-прежнему сложным. — Просто я не понимаю, неужели ваш вывод основан только на интуиции?
— Практически, — тихо откликнулся Гэвин. — Это сложно объяснить андроиду, Жестянка, вы строите вероятности, анализируете улики, поведение людей, можете предположить десятки вариантов развития событий, но полагаетесь преимущественно на статистику и алгоритмы. Например, сейчас наиболее вероятным убийцей, по твоему мнению, является муж, и если судить по имеющимся у нас уликам, то предположение вполне разумное. Достаточно отбросить алиби, и пазл сразу же сложится: он химик, работает с различными видами отравляющих веществ, имеет дома лабораторию, крутит шашни со своей горничной, которая моложе его жены на сколько, лет на пятнадцать?
— Семнадцать.
— Не суть, — отмахнулся мужчина. — И как в итоге будет выглядеть основная версия следствия? Альберт Финч, изменяющий своей жене с красивой молодой блондиночкой, давно подумывал разойтись с женой, но — вот незадача — при разводе она отсудит всё, что можно. А тут дорогая жёнушка так удачно начинает пропадать по вечерам, что Альберт принимается подозревать Элизу в походах налево и решает разобраться одним махом с двумя проблемами: устраняет изменницу-жену и остаётся с деньгами, репутацией и горяченькой горничной под боком. Ну сказка же! И его алиби просто вишенка на торте, которая мешает нам с тобой засадить ублюдка за решетку лет на двадцать.
