Продолжив осматривать небогатые владения любимого человека, который, судя по воцарившейся внизу тишине, уже завершил свою мессу, адское создание подошло к кровати. Стараясь не думать о том, что именно здесь Коннор проводит свои ночи, именно этой поверхности касается его обнажённое тело с аккуратной россыпью тёмных родинок на белой коже, демон посмотрел на небольшой лакированный крест. Этому кресту настоятель возносил свои молитвы, причём, судя по потёртостям на деревянном полу, делал это в одном и том же месте. Именно этот крест слышал его вдохновлённый шёпот, видел влажные пухлые губы, двигающиеся в такт едва слышным словам, наблюдал, как Коннор снимает одежду, обнажая подтянутый торс.

Посланник бездны крепче сжал острые зубы и отошёл. Он слишком много думал о том, что ему было недоступно и не факт, что вообще станет доступно, ведь пока пастор всячески отвергал его облик, само его существование. Услышав тихую поступь возлюбленного, демон присел на стол, стараясь лишний раз не касаться старого стула (уж слишком ненадёжным он выглядел). Когда дверь отворилась, и на пороге показался явно вымотанный священник, Жадность предпринял попытку приветливо улыбнуться. Судя по тому, как передёрнуло настоятеля, получилось не очень удачно.

– Почему ты до сих пор здесь, нечистый? – слегка севшим голосом произнёс Коннор, у которого не осталось сил делать вид, что он не замечает этого изучающего и жаждущего взгляда янтарных глаз.

— Из-за тебя. Пока ты здесь, я буду рядом, — отозвался Жадность, неотрывно следя за каждым движением. Сморщившийся нос пастора и недовольство, мелькнувшее в карих глазах, не осталось незамеченным.

— Я тебя не понимаю, — на выдохе прохрипел священник.

Демон нахмурился, в задумчивости склонив голову. Обычно он не появлялся перед людьми ни в истинном облике, ни в промежуточном, а все слова нашёптывал прямо в сознание. Говорить вслух необходимости не было, а в подземном мире все и так друг друга понимали. Раз человек не разбирал его речь, значит, он плохо адаптировал свой голос. Может, поэтому связки так ощутимо напрягались? Сын ада захрипел и прокашлялся, отчего священник прижал ладони к ушам, попятившись к стене. Для него эти звуки слышались то ли пронзительным скрипом заржавелых петель, то ли громким лязгом металла — он не мог понять точно, потому что слушать было почти больно.

— Так лучше? — неуверенно спросил демон, когда пастор убрал руки от ушей. Его голос изменился, пропали все отголоски и эхо поглощённых душ, оставив лишь один чистый тембр, вполне выносимый, даже приятный.

Коннор нехотя кивнул, признавая, что действительно стало лучше. Только от этого желания разговаривать с адской сущностью не прибавилось, он даже смотреть в его сторону не хотел, эта багряная кожа вызывала противоречивые эмоции. С одной стороны, цвет был завораживающим, какого-то непривычного интересного оттенка. Пастору нравился бордовый цвет и его вариации, он подсознательно ассоциировал этот цвет с розами, в теплое время растущими в саду за церковью, но с другой стороны цвет кожи демона напоминал о его отвратительной сущности. Скольких человек сбило с праведного пути это создание? А скольких ещё собьёт? Может, это из-за него один из прихожан покинул мессу, не дождавшись окончания, или это просто совпадение?

— Я здесь из-за тебя, — повторил демон уже отчётливо и ясно, следя за тем, как священник снимает белое облачение и с трепетной осторожностью вешает в шкаф.

Мужчина напрягся, когда услышал ответ, и невольно бросил взгляд в сторону нежеланного гостя, чьё присутствие, на удивление, больше не пугало, как было прошлой ночью. На мгновение он встретился с яркими глазами нечистого и поспешил отвернуться. В глубине золотистой радужки таилось что-то странное, пугающее и притягательное одновременно. А ещё эти рога… Чёрные, как сама пустота, плохо отражающие солнечный свет, они венчали голову существа странным изгибом, как у антилопы, а по ребристой черноте змеился золотистый узор – не такой яркий, как глаза посланника ада, но достаточно заметный.

— И как мне понимать твой ответ, нечистый? Не ты ли ночью вещал о том, что не тронешь меня. — Сняв большую часть облачения, Коннор всё же рискнул обернуться и посмотреть прямиком в адский пожар чужой радужки.

— Не трону твою душу, — негромко и слегка хрипло ответил Жадность, нервно дёргая чернильным кончиком хвоста. Он не был уверен, что готов сказать правду о причинах своего появления в этих стенах, не был уверен, что возлюбленный поймёт и поверит. Набрав в грудь ненужного ему воздуха, сын ада хотел продолжить, как воздух рассёк холодный, словно клинок, голос Коннора.

— Уходи, — набравшись смелости, уверенно произнёс настоятель. — Убирайся из моей церкви, здесь не место тебе и тебе подобным!

Кошачьи зрачки демона снова пугающе сократились, а следом он растворился в воздухе и материализовался прямо перед пастором. Священник вздрогнул от неожиданности и крепче сжал в руке чётки, не зная, чего ожидать от адского создания. Если существо нападёт, вряд ли получится защититься, он двигался слишком быстро. Не нужно было расслабляться, это ведь не человек, а отец очень давно предупреждал, насколько опасными могут быть демоны.

Мужчина смотрел, как посланник ада поднял руку, поднося чёрную ладонь ближе к его лицу, и по воздуху обвёл контур щеки и шеи. Не касаясь. Жадность боялся, что пока не сможет удержать силу и случайно обожжёт нежную кожу на любимом лице. Настоятель прикрыл глаза, ожидая удара, но через несколько секунд понял, что существо его не тронуло. Открыв глаза, мужчина замер, видя перед собой удивительно ласковую для такого пугающего образа улыбку, даже блеск опасных острых зубов поблек на её фоне. Демон смотрел печально и… нежно? Отец Андерсон не уверен, что правильно разобрал эмоции в этих жёлтых глазах, но одно он понял точно – посланник Дьявола действительно пришёл не за его душой. Неужели, за телом?

Коннор едва успел открыть рот, чтобы задать безумный вопрос, но гость исчез, не давая возможности что-то сказать. Тонкая струйка чёрного дыма ещё несколько секунд клубилась в воздухе, а потом бесследно растворилась, не оставляя даже малейшего запаха гари. Пастор вздохнул свободнее, наконец оставшись в одиночестве. Тишина, шум ветра в кронах деревьев и пустота в собственной комнате ему привычнее, чем присутствие существа из подземного мира. Пусть отец и предупреждал об их существовании, примириться с этим фактом всё ещё было тяжело. Одно дело видеть смутный тёмный силуэт рядом с каким-нибудь прохожим и совсем другое, когда неизвестный силуэт обретает вполне материальную форму — монстрообразную форму крепкого и абсолютно обнажённого мужчины. Существу из ада, видимо, был неведом стыд, он не задумывался над тем, как воспринимается его облик в мире людей, падшему созданию незачем переживать, ведь его видел только Коннор, другим он не открывался. Но вот что пастор не мог понять, так это мотивов демона, ведь тот так и не назвал причин, из-за которых появился в церкви, из-за которых пришёл и к самому Коннору. Незнание порождало в священнике неуверенность, интерес и любопытство – те чувства, которые вообще не должны возникать по отношению к пугающему существу. Отец Андерсон упорно отвергал мысль, что страха рядом с демоном почему-то больше не возникало.

Мужчина, вынырнув из глубокого омута собственных мыслей, несколько раз перекрестился и окончательно сменил облачение на повседневную городскую одежду. Лютер – отчим Алисы, который обычно доставлял ему продукты взамен за помощь с девочкой – на две недели уехал в Трентон по работе, а это значило, что Коннору придётся ехать в город самостоятельно. Пастор не любил покидать свою церковь, не любил шум и суету центральной части Дирборна, в которой располагался крупнейший и единственный на весь город торговый центр. Перечислять Лютеру деньги за продукты, стройматериалы, церковные нужности и прочую повседневную мелочёвку настоятелю нравилось куда больше, чем закупать всё самостоятельно. А лишних денег на оплату доставки всего необходимого у него не было.