— Началось, — тихо сказала Лень.

Жадность промолчал, ведь он и так прекрасно видел яркую белую вспышку и пылающий, словно у кометы, хвост, который оставлял за собой Первый, стремящийся к небесным вратам. Стоило вспышке исчезнуть из поля зрения, как плато, над которым величественно возвышался замок Падшего, заполонила волна кромешной тьмы — отряд Блуда схлестнулся в смертельной битве с элитным батальоном защиты. И хоть численное преимущество было на стороне греха, ряды его подчинённых стремительно сокращались, уничтожаемые натиском сильнейших среди высших демонов.

— Нужно помочь им, — почти рыкнула Лень, видя, что почти половина демонов пала. Даже Обжорство и Блуд не могли разом расправиться с противостоящей им силой.

— Рано, — безэмоционально отрезал Жадность. — Жди сигнала.

— Но…

— Молчать! Сигнал — это всё, что должно сейчас тебя волновать.

Стоило Жадности закончить, как синее пламя вспыхнуло у подножия искусственно созданной Первым стены, отделяющей его замок от остальной части мира демонов. И в одно мгновение новая волна черноты захлестнула Плато — Лень со своей частью армии ринулась на помощь редеющим рядам собратьев. Следя за тем, как демонесса уничтожает противников одного за другим, Жадность испытал смутное чувство, отдалённо напоминающее гордость, не зря он в своё время столько сил потратил на эту девочку — билась она достойно.

Но даже спланированная атака вот-вот могла провалиться, Падший, зная, во сколько раз возросло недовольство его изменившейся манерой правления, увеличил ряды своей элиты почти втрое. Даже присоединившийся со своими подчинёнными Гордость не сильно склонил чашу весов в их пользу. Сил молодых грехов и слабых демонов явно было недостаточно, и Жадность понимал, что если не получится уничтожить батальоны защиты, то им с Гневом ни за что не победить Первого. Весь план вот-вот мог скатиться в глубины бездны, и в это мгновенье смог, за которым скрывалось некогда красивое тёмно-синее небо с россыпью ярких звёзд, прорезал столб алого пламени. Гнев подал свой сигнал, и Жадность мгновенно перенёсся в самый эпицентр битвы, в котором чёрный дым греховных образов смешивался с серым туманом элитного батальона. Пришла пора проявить себя и, сняв сразу три ограничителя, демон набросился на нескольких бойцов Падшего. Не прошло и секунды, как они рассыпались жалкой горсткой пепла.

Прорываясь сквозь царящий вокруг хаос, Жадность приближался к кратеру, в который снова должен был пасть Первый. Он даже не обращал внимание на жалкие попытки отбить его атаки, ведь каждый демон, рискнувший подставиться под его силу, почти мгновенно испарялся. Грех уничтожал своих противников быстро и безжалостно, но чувствовал, что сила понемногу покидает его. В предстоящем сражении с Первым важна была каждая капля магии, из-за чего пришлось сбавить темп.

Жадность добрался до кратера почти одновременно с Гневом, который сейчас был мало похож на привычного себя — ярко-синие глаза сияли яростью, кидая отсветы на белые волосы. Жадность бы посмеялся над тем, как странно выглядит истинный образ собрата, ведь белые волосы, парящие в тёмно-сером дымчатом образе выглядели почти комично, но показавшееся в небесах яркое пятно, похожее на стремительно растущее солнце, не оставило времени для смеха. Первый вот-вот должен был пасть на сгоревшую землю Ада, и у них будет лишь несколько жалких мгновений, чтобы напасть первыми.

Грохот падения и почти одновременно следующая за ним дрожь мертвой земли разнеслась на далёкие расстояния, но двое грехов не заметили этого. Они синхронно напали на потерявшего координацию Первого, срывая все барьеры, все ограничения, сковывающие собственные силы. Чистая тьма, горечь и боль разнеслась по округе, и даже некоторые демоны не смогли вынести такой мощи Истинных грехов. Но Падший не обычный демон, он сильнее, в разы сильнее, и, пропустив лишь первую атаку, уже яростно отбивался от второй. Алое пламя Гнева смешивалось с янтарным огнём Жадности, но матовая чернота самой Бездны, извергаемая Владыкой, заглушила несколько последующих ударов, а следом ментальный удар неизмеримой мощи сокрушающей волной обрушился на всех выживших в битве демонов. Некоторые сдались почти сразу, исчезая на отголосках ветра, некоторые недолгое время смогли сопротивляться, но в итоге после первой волны две трети выживших всё равно опали маленькими кучками пепла.

Жадность перевёл взор на Первого, в чьих глазах увидел лишь уверенность в своих силах, и кинулся в бой, окружая кратер барьером из собственной силы, который должен защитить остатки тёмной армии. Эти демоны пошли за ним, наплевав на недоверие и ненависть, и грех не мог оставить их погибать напрасно. За пару сотен тысяч лет он обрёл некое подобие чести, которое не планировал растерять ни сегодня, ни когда-либо ещё.

Но защищать выживших, отгородившись барьером, и одновременно с этим нападать на сильнейшего оказалось достаточно сложно. Даже в паре с Гневом они проигрывали королю, чья сила после поглощения бесчисленного количества душ была невозможно огромной. Жадность не мог представить исходный объём магии Падшего, который растратил достаточное количество сил на очередную попытку сломать небесные врата. Он был монстром даже по меркам демонов, которые всеми силами старались не прогибаться под второй ментальной атакой.

Даже несмотря на царящий вокруг хаос, предсмертные крики боли, издаваемые умирающими собратьями, к которым удавалось пробиться Падшему, Жадность упрямо шёл вперёд, исторгая новые и новые потоки янтарного пламени. Не каждая атака достигала цели, но демон не расслаблялся, успевая подмечать, как с другой стороны к Первому постепенно приближается Гнев. С каждым их шагом кольцо огня и барьер, который выставил Жадность, сжимались, загоняя в ловушку сумасшедшего короля.

Падший, ощутимо ослабший после атаки на ангелов, с каждой секундой стремительно терял остатки сил. Младшие, которых он некогда звал братьями, предали его, загнав в ловушку. Удивительно, сколько сил смогли накопить старейшие грехи, что даже после третьей атаки не сдавались и продолжали приближаться, игнорируя боль, давление на разум и появление новых и новых ран на жалком подобии телесной оболочки. Впервые Владыка столь явно видел в глазах грехов не только голод, преследовавший их не одну сотню тысяч лет, но и пробудившуюся в самых дальних, чёрных уголках души ярость и решительность. И когда расстояние сократилось настолько, что достаточно было протянуть руку и ставиться когтями в сопротивляющиеся образы, грехи синхронно кинулись вперёд, сбрасывая все защитные барьеры, крича и рыча от сжигающего их пламени. Все силы, буквально каждую крупицу они вложили в свою финальную атаку.

Адскую тьму прорезали ослепительно-яркие лучи ангельского света, как только демоны достали изготовленные в мире людей клинки, исписанные аккуратным росчерком рун. Впитав в себя силу демонической души, лезвия засветились ярче, загораясь до предела, и разрезали крепкое тело короля также легко и свободно, как горячий нож резал масло. Следом за коротким лязгом металла в тишину адской пустоши ворвался нечеловеческий, пугающий, почти звериный вой боли, когда источник силы Падшего, заменяющий демонам сердце, раскололся под ударом зачарованных клинков. Души, поглощённые, но не использованные Первым, вырвались на свободу, выливаясь из раны чёрной рекой дёгтя с множеством лиц, искажённых гримасами отчаяния, страдания и боли. Не в силах пробиться за барьер, усиленный Жадностью в последнее мгновенье, эта бурлящая и стенающая река, содержащая в себе всю силу, все способности Падшего, скапливалась вокруг едва стоящих на земле грехов. Вязкая, словно битум, субстанция едва заметно колыхалась, когда потерявшие разум и собственное «я» души пытались навалиться на барьер, покрывая его дополнительными трещинами.

— Поглощай их, чего ты ждёшь?! — просипел Жадность, смотря в потухшие голубые глаза. — Я не смогу бесконечно удерживать их в пределах барьера.

— Сначала ты, — лающим голосом ответил грех. — Ты пострадал сильнее.