— Потому что тебе это не интересно, иначе ты бы давно попытался.

Сын бездны тихо хмыкнул в ответ на такое заявление. Гнев был прав, власть его не интересовала. Править окружающим его стадом он всегда считал неблагодарной работой, и лишь такой псих, как Первый, мог пойти на это. Возможно, постоянная борьба и трата сил на поддержание власти являлась основным катализатором его прогрессирующего сумасшествия и озабоченным, можно сказать, маниакальным желанием пробить себе путь наверх. Будто количество падших душ, что он поглощал ежечасно, могло как-то повлиять на открытие Небесных врат. Не нужно быть гением, чтобы понимать очевидное — сад светлых навсегда закрыт для чёрных существ, в которых с подачи Создателя превратились грехи.

— Полагаю, ты заинтересован, — прервал затянувшуюся паузу хриплый гортанный голос.

— Допустим, — нехотя признался Жадность, — но у меня есть условие лично для тебя.

— И какое же? — В темноте вечной ночи блеснули белые ровные зубы — не клыки, как успел заметить Жадность, а обычные, почти человеческие зубы. Хоть кому-то из них повезло, самому Жадности долгое время пришлось свыкаться с острым частоколом во рту.

— Состриги это убожество, не хочешь, чтобы мы проиграли бой с Падшим из-за того, что он оттаскает тебя за эту непомерно длинную косичку.

Гнев молча обхватил основание косы, и через секунду она полетела в огненную пропасть, расстилающуюся у них под ногами.

— Почти двадцать лет улетели гореть в бездну, — тихо прохрипел Гнев, поднимаясь на ноги. — Мне нужно уходить, я найду тебя завтра, чтобы обсудить план действий.

Дождавшись едва заметного согласного колыхания чёрного дыма, из которого состоял образ Жадности, демон исчез, оставляя собрата в одиночестве.

Планирование растянулось на несколько месяцев. Первые варианты казались Жадности откровенной чушью, фактически самоубийством, ведь даже объединив свои силы против Первого, они всё ещё были слабее. У каждого был запас душ для пополнения сил и лечения ран, но у Владыки этих душ было в разы и разы больше. Пусть большую часть он поглощал сразу, подпитывая свою силу после очередной провальной попытки пробиться к светлым, но постоянные поступления от демонов обеспечивали его нескончаемой силой. Жадности нравился потенциал Гнева, его стремление прекратить эти поборы и избавить демонов от правления чокнутого Падшего, но изначальный план, что он вынашивал уже несколько месяцев, привёл бы их на верную смерть.

— Единственный реальный шанс застать его врасплох — это напасть сразу после очередной попытки Первого пробиться в Рай, — уверенно произнёс Жадность. — Их магия ослабляет его, замедляет регенерацию, и только так мы сможем пробить брешь в его защите, но даже при всём этом шансы на победу у нас просто смехотворные.

— Нет, наши шансы куда выше, чем ты себе представляешь, — ответил ему Гнев. — Не хотел показывать раньше времени, но всё же придётся. — Демон почти неуловимо махнул рукой, в которой появился короткий меч, сияющий голубым свечением.

— Какого?.. Это же ангельские руны, неподвластный нам язык, как ты смог нанести узор на оружие? — Жадность слегка отодвинулся от опасного меча, ведь даже одно прикосновение священного лезвия могло вызвать ужасающую боль. Опасный для созданий тьмы язык ярко переливался на холодной стали, грех впервые видел настолько сильный и хорошо прорисованный узор.

— Я нашёл человека, который не понаслышке знаком с этим языком. Он вынужденно согласился помочь мне, и сейчас заканчивает такое же оружие для тебя, — пояснил Гнев, убирая свой меч в пустоту души. — Это будет наш козырь. Скорее всего, Падший сможет вынести удар одного такого меча, но против двух он будет полностью бессилен. Через месяц, по человеческим меркам, моё доверенное лицо закончит создавать второй экземпляр, тогда и нападём, дождавшись момента.

— Доверенное лицо, — скептически хмыкнул сын ада. — Не знал, что ты доверяешь людям.

— Я называю его так в их мире, считай, привычка, — костлявая рука махнула вверх, в ту сторону, где из-под смольных облаков пробивался свет портала в мир людей. — Как только он закончит свою часть сделки, то больше не будет нужен, этот священник и так знает слишком много.

— Ты тоже выжил из ума, раз обратился к священнику, — бросил в ответ Жадность, понимая, что только представитель церкви мог начертать столь сильные руны. — А что насчёт армии Первого? Его элитные батальоны не смогут нас убить, но ощутимо задержат, и тогда шансов на победу не останется, — спросил демон. — Сам знаешь, на счету будет каждая секунда, ведь как только он упадёт обратно, провалив очередную попытку сломать врата, то сразу начнёт восстанавливать свою мощь.

— Это уже твоя забота, — ответил Гнев, ловя на себе удивлённый взгляд брата. — Собери свою армию, Жадность. Тебя не любят, тебя боятся и ненавидят, но только под твоим командованием наши собратья согласятся выступить против Первого. Им нужен лидер, им нужен ты.

Жадность понимал, что доля истины в словах Гнева присутствует. Несмотря на всеобщую нелюбовь, его хотя бы знали, в отличие от брата, который пропадал где-то не одно тысячелетие, а последние четыре десятка лет (если не больше), как выяснилось, вовсе поселился в мире людей. Демоны не пошли бы за тем, кого почти не знали, демоны пошли бы за Жадностью. Грех не был уверен только в том, успеет ли собрать вокруг себя армию, достойную по силе и превосходящую по численности число бойцов Падшего, ведь у него был всего месяц. Слишком мало времени, чтобы отобрать достойных бойцов и натренировать их, но на данном этапе отказываться было слишком поздно — они уже заключили союз, а из тёмного союза был всего два выхода: осуществление цели или смерть. Выбор был очевиден.

Жадность решил, что лучшим способом начать свою часть сделки — это обратиться к младшей сестре. Лень была единственным из грехов, которая не перестала поддерживать отношения с остальными демонами. Даже убив предыдущего носителя греха и получив в свои лапы огромную, практически недостижимую, по меркам низших и средних демонов, мощь, она осталась жить на Плато. Вопреки своему новоприобретённому греху (а три сотни лет, по меркам этого мира, были сущей мелочью), Лень была непомерно активной и общительной, настолько общительной, что Жадность сам не заметил, как подружился с этой девицей. И он был уверен, что демонесса поможет, ведь несмотря на свою неопытность и относительно молодой возраст, она устала от ненормального правления Падшего не меньше, чем все остальные демоны. Именно благодаря разговорам с ней Жадность знал, что армия приверженцев Первого стремительно тает.

— Я правильно тебя поняла, Жадность, Гнев захотел совершить переворот и стать новым королём, а ты решил ему помочь, потому что тебе наскучила рутина и отсутствие разнообразия в жизни? — Другой реакции на свои слова демон и не ждал.

— Вроде того, — уклончиво ответил он. — Так ты поможешь?

— Ты и сам знаешь ответ. Как бы я не боялась силы Владыки, я лучше рискну выступить против него и его не менее чокнутого батальона, чем продолжу существовать, глядя на то, как мои вчерашние соседи рассыпаются и исчезают, умирая без необходимой подпитки, — слишком взволнованно для создания бездны ответила Лень. — Может, я не чувствую какой-то привязанности к своим собратьям, но голод не лишил меня разума. То, что сейчас происходит вокруг — полнейшее безумие. Первый свихнулся в своём стремлении вернуться к свету, он даже не понимает, что чем больше душ поглощает, тем меньше его шансы открыть врата.

Демонесса замолчала, продолжая задумчиво смотреть вдаль, туда, где за Провалом проживала основная масса их собратьев. И очень многие из них уже дошли до той черты, когда рисковая попытка выйти против действующего короля была единственным шансом на выживание.

— Дай мне неделю, генерал, и я соберу тебе такую армию, которая и в страшном сне не посещала Первого. — Лень улыбнулась, обнажив ещё более жуткие, чем у Жадности, зубы, которые напоминали острые иглы. А вкупе с холодным и решительным взглядом тёмных, почти полностью чёрных глаз, её внешний вид был действительно пугающим. «Отличная кандидатура на должность заместителя, — подумал Жадность. — Нет, лучшая кандидатура».