— Ну так, а дальше что?

— А дальше эта дура говорит, сначала, типо, “спорим на пятьдесят долларов, что мы и дальше с ним встречаться будем, даже спустя полгода”. Но это я виноват, потому что Осаму меня взбесил, и я вякнул, дурак, до этого, что они точно скоро расстанутся. Потом вообще всё испортил.

***

— Полгода? Вы? Да ну нет.

— И почему же? У нас нормальные отношения и они не терпят вмешательств кого-то, вроде тебя. — складывает ногу на ногу и недовольно смотрит то на него, то в сторону кухни.

— Судя по его поведению он уже еле тебя терпит, так что—

— Заткнись, тебе-то откуда знать! — вспыхивает и поднимается, надвигаясь к нему. — Мы любим друг друга, а ты ему просто завидуешь.

— Завидую? — усмехается, складывая руки на груди. — Хорошо-хорошо, спорим. На пятьдесят долларов, как ты и сказала. По моим расчётам деньги будут у меня уже через месяц или два. Может даже раньше, если я вмешаюсь.

— Чего? — теперь уже улыбается Монтгомери, хлопая глазами. — Это ты сейчас мне новый вызов бросаешь?

Чёрт, чёрт, ну вот кто его просил? Сейчас всё достоинство своё погубит, если только не.. Господи, да почему он просто не ушёл домой? Ещё и разбежались все куда-то, даже тему перевести невозможно.

— Да, я.. На семьдесят.. На семьдесят пять долларов готов поспорить, что уведу его.

Люси смеётся, до этого она очень сильно пыталась сдерживаться, но теперь тянет руку, которую Чуя уверенно пожимает. Ну что за хрень? В детском саду у детей споры и то серьёзнее, они взрослые люди, в такой кошмар попал! В этот момент в гостиную заходит Поль, а рыжий берёт с пола свой рюкзак и кратко прощается, говоря о том, что уже хочет домой. Видеть рожу этого придурка наоборот, вообще не хочется.

***

— Ну и жесть, но ты сам виноват, лучше бы сказал, что её уведёшь, но да-а, так менее интересно было бы, – тянет парень напротив в конце, пока Чуя хмурится и краснеет, тихо цыкая. — И что ты будешь делать?

— Да откуда я знаю, я об этом вообще забыл на следующий день, а эта отбитая нашла меня в соц-сети и написала, что всё в силе, как бы и не думай, что я забыла. Ей, наверное, интересно просто, как я всё это делать буду.

С громким и протяжным вздохом он утыкается в подушку, которую успел прижать к себе во время рассказа. Его ещё и оповестили о том, что Дазай улетел позавчера, и, если всё это затеяно всерьёз – на кону нормальные деньги. Конечно, если он получит их – это будет казаться очень маленькой суммой за такие страдания, а если придётся отдавать – это ж, блин, много, сам ещё не зарабатывает, родителям врать, что ли? Ей-богу, пусть Люси больше не пишет и про всё это забудет, в эту Санта-Барбару ввязываться ни разу не хочется.

— Ну чёрт знает, лично я особой проблемы не вижу, — потягивается, поднимаясь, — возьми да скажи, что передумал.

— Семьдесят пять долларов, блин!

— Да ладно тебе, не так уж и много.

— Нихрена себе, у нас и так с финансами не ахти, экономим на всём, а тут взять и отдать самодовольной суке эти деньги, просто потому я не пытался увести у неё парня, больно он нужен мне, — откидывает подушку и закрывает глаза. — Тупой Осаму, ещё и над ростом моим угарал. Вроде ничего такого не сделал, а уже бесит меня, что пиздец.

— Он хоть красивый?

Старший хмурится сильнее, но задумывается. Волосы непослушные, что сразу бросается во внимание, каштановые такие и очень мягкие наверняка, и глаза под цвет, карие. На солнце могут отдавать цветом коньяка, и вроде ресницы у него длинные, как у девчонки прям. Но да, черты лица у него неплохие. Тогда, на дне рождении, Осаму выглядел беззаботным, улыбался и обнажал ряд ровных белых зубов, а ему правда было интересно, что под всеми теми слоями бинтов находится. Неформал какой-то? Не сказать по нему. А вот встретив его в супермаркете даже как-то самому не по себе стало, вроде всё такой же улыбчивый, просто грустный, что ли, задумчивый. Да какая разница, красивый, не красивый – Чуя не знает этого человека, а он тем ещё кретином оказаться может. Господи, больше никогда в жизни ни с кем не будет спорить, прям клянётся собственным сердцем.

— Обычный самый, всё, не хочу об этом, — встаёт и подходит к столу, начиная рыться в ящиках. — В карты сыграем?

***

— Спасибо, что пришли, дорогие!

— И вам спасибо, уже скоро снова встретимся, — Маргарет подталкивает мужа и сына, чтобы те вышли, после они с Коё целуют друг друга в щёки. — Думаю, можем оформить большой стол на наши семьи в ресторане, чтобы не мучиться с готовкой, да?

— Да.. Да, может быть, — вздохнув и кивнув, женщина соединяет руки на уровне живота. — Ну, увидимся!

— Пока-пока!

Чуя уже переоделся в домашнее и теперь убирает со стола посуду в раковину, настроение совсем не праздничное. И это вовсе не из-за Осаму, такой мудак не испортит ему всё это, просто как-то сил не было ни на что, хотелось впасть в зимнюю спячку и проснуться к весне, когда снова будет тепло.

— Вы неплохо общаетесь с Марком, да? Хороший мальчик, — теперь мать помогает ему и надевает фартук. — Всё в порядке?

— Да, всё супер, я лучше пойду вздремну.

— Ну-ну, потом всю ночь опять ходить будешь и отца будить?

Ничего не отвечая, юноша уходит снова к себе и запирается, почти сразу с телефоном забираясь под одеяло. Прохладно как-то стало, сейчас ещё сильнее будет клонить в сон от тепла.

Осаму Дазай, значит. Сначала нужно зайти на страничку Люси, на которой несколько селфи: с котом, с подругами, фотографии еды, снова кот, а вот и с парнем. Приближает его лицо. Богатый и красивый, да любая девушка такого через “не хочу” полюбит, делов-то. Фыркнув, всё-таки заходит и на его страницу. Всего одна фотография, с Гин. Улыбаясь, они обнимаются, сидя на диванчике в каком-то кафе, людей много на фоне, это даже мило выглядит. Их сфотографировал кто-то со стороны, скорее всего Ичиё. Ну ладно, хватит уже этого, обязательно придумает что-нибудь. Ему только на руку то, что шатен улетел, сейчас мало что сделать возможно.

На улице начался снегопад, всё стало совсем белым, серым, однообразным, мир лишился привычным глазам красок, грустно как-то.

========== 6. Дорогое семейство ==========

Он просыпается, ещё точно не зная, во сколько именно, ведь в комнату никто не зашёл, и будильник тоже ещё не звенел, а Дазай находится где-то на грани, балансирует между сном и реальностью и всё же больше склоняется ко сну. Не хочет тянуться за телефоном только ради того, чтобы узнать, который час, скулит и потягивается, поджимая одеяло к лицу. Как это прекрасно – лежать и не иметь необходимости бежать, куда-то собираться, по-быстрому завтракать, при этом ещё же найти надо, чем именно позавтракать. После ужина часто может ничего не остаться, а с утра разве кто-то заказывает доставку, когда выходить уже через полчаса? Разумеется, нет.

Но несколько минут и глаза наконец-то смогли открыться, было тепло и одновременно как-то холодно, неуютно, даже в квартире в полном одиночестве всё не казалось таким дурацким. Ещё даже недели не прошло, как они тут, а Дазай готов хоть пешком добираться обратно до Штатов. Интересно, сколько бы у него это времени заняло, если бы он не умер по человеческим меркам через какое-то число суток.

Ах, да. Он проснулся, вероятно, от того, что слышал звук разбитого стекла. А теперь слышит ругань.

Полы дома, несмотря ни на что, слегка холодные и нужно обязательно надевать носки, чтобы не простыть, как говорит мать. Что на её слова, они веса уже давно почти не имеют, ему просто действительно хочется, чтобы было комфортно и ноги не мёрзли, поэтому и достаёт тапочки из-под кровати, а затем выходит из комнаты. Осколки были разбросаны по полу и блестели на ярком солнце, и Офелия убирала весь этот беспорядок, пока девочка сидела рядом на кресле и вытирала слёзы, шумно всхлипывая.

— Доброе утро, Осаму.

— Доброе, что случилось? — голос совсем тихий ото сна, он медленно встаёт ближе.

— Да вот, говоришь ей, что по дому бегать нельзя, а она всё равно носится, как угорелая. — кивает на дочку, которая поджимает губы и складывает ручки на груди.