— Всё хорошо, — от контраста хочется в блаженстве мурчать, подобно коту, это нереально. — Может нужно просто сходить в душ.

— Ты, кстати, вещи не взял, — шепчет, оставляя поцелуй на шее, — пойдешь обратно?

— Да, придётся. — жмурится. Нет, его точно доведут.

— И когда мы снова увидимся?

— Много времени не должно пройти, обещаю.

Рыжий выпрямляется, заправляя пряди за ухо и медленно моргая, будто бы хочет спать. Но до сих пор улыбается, не слишком широко, зато довольно и получает в ответ такую же улыбку. Тут плохим представлениям о будущем нет места, когда так хочется сиять и смотреть на того, кто это сияние поддерживает, не подозревая. Парень поправляет майку и зевает, отвернув голову, потягивается затем и ложится обратно на грудь, не говоря ни слова в дальнейшем. Он тоже ничего не говорит, гладит по спине и опускает ниже одежду, что задралась, мимолётно касается кожи, отчего тело еле заметно дёргается. Неужто настолько холодный? Но согреться в таком положении вполне легко.

***

— Осаму вернулся, — улыбается женщина, возвращаясь на кухню и садясь за стол, чтобы после работы наконец-то поесть, целый день на ногах. — Лежат с Чуей в обнимку под одеялом и спят.

— Раньше он на полу спал, к слову, — Артюр пожимает плечами, кладёт пару ложек сахара в чай, успев поесть. — Интересные у них отношения.

Не совсем они спят. Вернее, не спит только младший, но при этом не прекращает прижиматься к телу рядом, слушая размеренное дыхание в шею. Ему дали вещи, Чуя стащил у брата шорты и преподнёс свою футболку, большую для себя, но Дазаю – как раз. Хватка рук давно ослабла, тот максимально расслаблен, бодрствовал ночью? Ему вот тоже плохо спалось, что неудивительно, о каком сне могла речь идти, когда не слышишь, как неподалёку кто-то посапывает? Лежишь в полном и угнетающем одиночестве, не принимаешь никаких мер, потому что поздно, и на улице поздно. Ему стало интересно размышлять о лете, о своём двадцатилетие, о том, как они бы с Накахарой поехали на пляж, где небо на горизонте встречается с морем. А звуки прибоя? Усыпляющий шум волн, пока ноги тонут в горячем песке, оранжевый закат на пол неба, очаровательный, неповторимый, а лёгкий ветерок бы освежал лицо. Посчитает старший и это чем-то сопливым? Как бы то ни было – кроме него никого на описанной картине не получается представить. Определённого юношу хочет держать за руку, улыбаться и на седьмом небе от счастья быть. Он осуществит желание, обязательно, не даст ни секунды сомневаться в том, что настроен серьёзно, раз уж сердце так просится. Рядом с ним оно спокойно и неспокойно одновременно, благодаря ласкающим губам или рукам. Даже единый взгляд васильковых глаз способен дыхание приостановить на несколько секунд, насколько нужно влипнуть? По уши влюблён, с головой упал в это чувство, не желая испытывать что-либо иное.

— Почему не спишь? — Чуя лениво поднимает голову, прерывисто вздыхает и жмётся в разы сильнее к теперь такому же тёплому телу.

— Охраняю твой дивный сон.

— Романтик хренов. Боже, блять, не хочу завтра на пары..

— Придётся пойти, — целует нежно макушку, закрывая глаза. — Возможно, мы всё-таки увидимся вечером.

— Осаму, — чуть подтянувшись, он тоже целует, но уголок губ. От одного произнесённого таким тихим голосом имени – и то всё внутри кричит, — у меня плохое предчувствие.

Он вздыхает и поднимает веки, обнимая крепче. Очень знакомо. Дазай тоже не гарантирует то, что всё действительно будет хорошо, но верит, надеется. Сколько судьба ещё преподнесёт сюрпризов? Устал от них, желает спокойной жизни с любимыми людьми, а не вагон проблем, которые решить нужно самостоятельно. Нельзя на кого-то надеяться, так уж вышло.

— Эй, всё нормально, ладно? — поправляет волосы вслепую и тычет носом в висок. Голубоглазый лишь медленно кивает, словно на самом деле не согласился с этим убеждением. Увы, порой и убеждать тяжело, когда сам сомневаешься и не уверен в словах или правильности действий. Взрослая жизнь только началась и при этом уже такая тяжёлая, с кучей нерешённых вопросов, надо обдумывать каждый шаг на пути к совершенству, о нём многие говорят.

— Я надеюсь, что ты не обманываешь, — продолжает, слегка отстраняясь. — Что ты не свалишь домой, пока меня не будет рядом.

— Откуда такие мысли?

— Да какая разница?

— Чуя.

— Ты так не поступишь. — утверждает с неуверенностью в голосе, на что темноволосый закатывает глаза.

— Верно.

— Потому что любишь меня.

Но вслух боится произносить по большому количеству причин. Именно поэтому отношения были не нужны, надо многое иметь в виду, чтобы и тут не облажаться, а ещё не помешал бы опыт. Малый есть, но совсем бестолковый, Люси не удалось почувствовать того, что сейчас вполне ощущает Чуя. Они никогда с ней не лежали вплотную друг к другу без устали несколько часов, когда и в тишине уютно, когда слова – не важный инструмент для постройки зоны комфорта, достаточно присутствия и возможности касаться человека. На сей раз обязательно получится по-другому, ведь чувства искренние, хоть и сложные. Он не хочет оставлять парня ни на секунду и это толкает на мысли, что всё серьезно. Прям серьёзный настрой. Надолго ли?

— И снова верно.

— Что?

— Что?

Чуя приподнимается, будто бы так удивлён тому, что Осаму подтвердил, вот глупый. Жаль, что в комнате темно и никак не увидеть весь спектр эмоций на лице, можно лишь представить их. Например, как поднимаются брови или опускаются, как губы не то растягиваются в улыбке, не то поджимаются. Разве ответ расстроил?

— Знаешь, я думал: “Ого, Осаму такой смазливый, шутит как-то по-пидорски и даже не гей? Удивительно”, — выкидывает он, вызывая смешок, потом ложится обратно. — Вот и не задалось у тебя с Люси.

— Не думаю, что дело в том, что ты – парень, — не в первый раз задумывается о своей ориентации, пожимая плечами. — Будь ты девушкой – я бы, вероятно, тоже влюбился.

— ..Я не совсем уверен, как это воспринимать.

— Ты мне нравишься не потому, что парень.

— А потому, что у меня богатый внутренний мир и ты мазохист, которому нравится, когда его постоянно бьют? — тихо смеётся, чтобы родители не услышали. — Ладно, если тебя не ебёт, что у меня между ног – ты пан.

— Может быть.

Дальше наступает тишина, глаза всё-таки в полной мере привыкли к темноте, и он видит, что Накахара отвёл взгляд и задумался о чём-то, продолжая поглаживать по бинтам в зоне запястья.

— Спорим, у меня член больше?

— Тебе пора поспать.

***

Попрощавшись с парнем с утра пораньше – побрёл в другую сторону, заранее стараясь настроить себя не расстраиваться в том случае, если не удастся встретиться позднее. Чуе и завтра нужно на пары, а у него куча нерешённых дел, включая самое важное и самое неприятное. Реакция превращается в настоящую паранойю: он вглядывается в лицо каждого, кто проходит мимо. Кто-то смотрит равнодушно в ответ, а кто-то ничего перед собой не замечает. Оглядывается по несколько раз за минуту. Левая сторона, правая, вид позади. Каждый прохожий будто что-то замышляет, готов повернуться и схватить, навредить.

Пугает и телефонный звонок от Сакуноске. У младшего есть причины не принимать вызов, но мужчина уже, возможно, стоит около отеля, зная адрес. Жизнь без сюрпризов – не жизнь, она вечно подкидывает всякое, но он предпочёл бы жить спокойно, это трудно? Наслаждаешься себе тем, что имеешь, радуешься каждому дню по причинам, разным причинам, но главное, что они должны быть. Тот же Чуя, засыпать и понимать, что завтра вы проснётесь вместе и начнёте свой долгий день с различных подколов – чудесно. Он признался вчера, что на парах постоянно о нём и думает, что лучший друг в шоке от такой резкой перемены настроения и хотел бы познакомиться с Осаму, чтобы собственными глазами увидеть, что этот герой из себя представляет. Мило, шатен разделяет интересы Накахары и сам не может прогнать из головы всё, что с ним связано. Будь в данный жизненный промежуток времени спокойно – сделал бы куда больше, чем представить могут они оба. Наконец-то смог бы осчастливить кого-то, чтобы Чуя с гордостью заявлял кому только душа пожелает о том, кто его парень. Чтобы хвастался, как сильно им дорожат. Ни за какие деньги мира нельзя купить чувства, но их всегда хватает, когда они искренние.