Уже почти две недели прошло с того дня, а юноша до сих пор помнит угрожающую маленькую фигуру, которая движется к нему и потом точно утверждает, что сидеть им вместе и никак иначе, будто бы если Осаму не сел – умер бы через несколько дней или даже часов от проклятия. Что ж, это очень весело звучит, разве нет? Во всяком случае – фильм понравился, особенно неожиданный поворот в конце и намёки на вторую часть, на которую он, конечно же, не пойдёт, потому что к тому времени уже забудет про существование чего-то подобного.
Чуя вёл себя безумно странно для человека, который даже при обычной встрече в магазине мог убить ни за что. И ещё такая штука, то есть.. Ерунда полная, если подумать, просто кажется, что если бы он попросил два доллара тогда, в то воскресенье – рыжий дал бы все пять. И вроде не назвать это тем, что подлизывается, да и наличие внимания от младшего разве ему нужно? Зачем, для чего, почему? Такая резкая заинтересованность напрягает, но фильм смотреть с ним было не так уж и плохо. Этот ребёнок давился с каждой шутки и бил его по плечам, умоляя замолчать, и конечно же он этого не делал. Тем не менее, они даже сегодня увидятся, потому что сейчас посиделки проходят в квартире у блондинки, а Поль тут частый гость, а раз уж в их компании ещё и прибавление в виде Йосано – необходимо снова провести вечер вместе, уже и фильмы закачены, только вот пиццу по новой придётся заказать..
Что-то всё равно меняется с тех пор, как он вернулся сюда. Есть такое чувство, даже назвать затишьем перед бурей трудно, скорее ты уже точно видишь этот надвигающийся кошмар и ничего не можешь сделать. При этом не видишь его очертания, его масштаб, его последствия, буквально не знаешь ничего, но это чувство – одно из самых отвратительных, которое только может преследовать. Осаму надеялся на то, что мать будет беспокоить раз в неделю, но та решила правильным звонить ему через день, пятиминутные разговоры по началу казались вечностью, а потом он перестал замечать, как сам старается их продлить. Потому что что-то было не так в голосе и этих вопросах “всё ли у тебя хорошо?”. Наверное, просто устал, накручивает себя и сам всё сильнее путается в этой паутине под названием «Страх». А бояться нечего, что может произойти? Вот правда, стоит сесть и начать думать, что он боится больше всего на свете – целые ответы так просто не приходят. Что-то есть, но это что-то ещё не переварилось.
— Осаму, — в голову прилетает крышка от забытого где-то крема, глаза поднимаются на Акико. Она выглядит обеспокоенно и только потом подросток замечает, что все взгляды обращены на него, — ты чего? Всё нормально?
— Да, а что не так? — поднимается с пола и отряхивается от крошек.
— Ты слишком грустный, — Ичиё непременно соглашается, что что-то не в порядке, а после берёт телефон в руки. — Но ничего, Чуя с Полем уже скоро придут. Не будешь чувствовать себя лишним.
— Чуя придёт? — слышится, что Люси проиграла, но её это уже не волнует, она хмурится и сползает на пол к тем троим.
— Я уже в сотый раз упоминаю, что да-а, они придут.
И напряжение между двумя рыжими тоже трудно не заметить, возможно только ему удалось это уловить, просто всё было явно не на своих полках, а спрашивать об этом как-то не к месту постоянно. Что и когда они вообще успели не поделить, если это действительно так? Нужно же было насолить ей тогда, в кинотеатре? Ну вот правда не верится, что никакого подвоха нет. Гин тоже встаёт и подходит поближе к нему, пока крепко не обнимает.
— Давай тебе хвостики сделаем? Маленькие такие, миленькие. — улыбается она, видя и на чужом лице улыбку.
Представляет, как это будет выглядеть. Ну, что уж терять, сюда пришёл веселиться, да и пусть девчонки в восторге побудут, а то вон как оживились, не обламывать же?
***
— Хигучи, сто лет не виделись, сто зим! — выбрасывает с порога светловолосый, кидая на пол рюкзак и обнимая её, словно бы их разлучили в детстве после продолжительной дружбы. Ну что за актёры.
— На парах сегодня весь день вместе были, придурки.
О да, этот возмущённый тон Чуи и сложенные на груди руки. Вот нужно же ему найти повод на кого-нибудь, да наехать.
Долго представлять Акико не пришлось, она, кажись, с любым человеком в этом мире сможет найти общий язык, никого не строит из себя и просто умеет притягивать людей. Неудивительно, что когда-то могла понравиться Сакуноске, а вот что дальше произошло – уже понятно. Какие у них сейчас отношения, после приезда – умалчивает, просто говорит, что всё не очень и устала уже. Можно понять это ещё по тому их разговору. Может в какой-то момент захочет рассказать больше, а пока парень не будет лезть с лишними вопросами. Не всегда эта тема приятная, она хрупкая, как и сами отношения.
— Ты похож на этого.. — Накахара рядом с ним на полу пытается не то придумать определение, согласно виду, не то что-то вспомнить, касаясь одного из маленьких хвостов, — на бельчонка, да.
— Девочкам было скучно, но твои волосы куда интереснее заплетать.
— Нет уж, без косичек обойдусь.
Дазай ухмыляется и тянется поближе к блондинке, что раскладывает карты для себя, Йосано и Поля, стаскивает с волос резинку и, не обращая особо внимания на тихие возмущения, пытается развернуть голубоглазого спиной к себе.
— Эй! Не думай даже! — он отчаянно брыкается, но спереди теперь и Люси оказывается, с такой гаденькой улыбкой держа его за плечи и глядя на Осаму. — Ой, ты будто прям меня удержишь.
— При желании я удержу и своего парня, — выделяет последние слова. Гин, что-то листая в телефоне, даже усмехается. — Сиди спокойно.
Его руки, конечно, не умеют плести что-то особенное, но самые обычные косички мог раньше и Элис делать от скуки, у неё волосы всегда длинные были, густые, у самого более мягкие, не слушаются, и чёлка отросла так, что не в подходящий момент может в глаза залезть, как сейчас. Быстро смахивает и касается, наконец, рыжих прядей.
А Чуя, на удивление, действительно расслабляется, вздыхает правда очень прискорбно, отворачивая от Люси голову. Ещё и бубнит что-то под нос.
— Ты будто бы завивку себе делаешь.
— Да хрен ты угадал, они всегда такие.
Пахнут приятно, видимо перед выходом только вымыл, на ощупь тоже ничего, для парня. А Монтгомери продолжает сидеть, как ни в чём не бывало, глядя то на него, то на Чую. Ладно, это тоже придётся продолжать игнорировать до поры, до времени. Что бы у них не случилось ещё тогда, в кино – если это правда важно, то расскажут. Быть пассивным зрителем в сторонке и молча охренивать со всего порой неплохо. Он такой в любой ситуации, даже если она касается его самого.
— Знаешь, Поль, тебе тоже нужно заплести волосы, они у тебя для этого и созданы, — Ичиё всё же оторвалась от игры, как и остальные. – Ну или их можно отрезать и продать.
— Нет, я их лишь укорочу немного, — с обиженным видом перебирает свои патлы и, посмеявшись, глядит на брата. — Замути ему стрелки, вообще красавчиком будет.
— Блять, я тебя тоже разукрашу. Так, что мама не узнает, — выдыхает шумно. Какой же неусидчивый. — Осаму, ты там скоро?
— Всё, готово, — встаёт и по привычке потирает ладони. Накахара берёт косу и пытается рассмотреть, но выходит не очень. — Нормально, я своё дело знаю.
И, видимо, ему верят, может и нехотя. Что, даже не встанет в зеркало посмотреться? Как будто сам себе каждый день причёски делает и это – ничего, по сравнению с собственным рукоделием. А Дазай старался, между прочим, ни единая прядь не торчит.
— Вас двоих сфоткать надо, — рыжая тоже отстраняется, беря с дивана свой телефон. — Давайте, встаньте вместе.
Непонимание на лице старшего увеличивается с каждой пройденной секундой. Его тоже всё это удивляет, но не настолько, чтобы пыхтеть всё время и хмурится. Но рядом Чуя встаёт, кончик косы выдвигает вперёд.
— Давай, сделай много снимков, — парирует и обхватывает талию рукой, заставляя встать ещё ближе, на что Осаму сам сводит брови к переносице. Его сестра присвистнула, кажется. — Чего застыла?
