Это воспоминание отозвалось теплом на сердце, и Ильера я встретил с покровительственной улыбкой.

‒ Значит, это у тебя самые высокие показатели уровня дара на курсе? – спросил я, поднявшись со своего кресла.

‒ Да, профессор Бестерли, ‒ кивнул мальчик. – И я очень рад, что вы преподаёте у нашей группы. Много слышал о ваших достижениях в менталистике.

‒ Благодарю, приятно знать, ‒ ответил я, заложив руки за спину. – Возможно, ты скажешь нам первое правило любого менталиста?

На несколько мгновений мальчик задумался и напряжённо свёл к переносице чёрные брови. В этот момент он показался мне очень знакомым, будто мы встречались, и не раз. Хотя, наверняка я просто знаю кого-то из его родителей. Всё же дар такой силы точно достался ему от одного из них.

‒ Первое, чему нас учили в школе – это контроль, ‒ наконец, сообразил Ильер.

‒ Верно, ‒ кивнул я. – Именно контроль является самым главным для любого менталиста. Вы должны контролировать дар в любом состоянии. Всегда и везде. Только тот, кто усвоит контроль и сдаст лично мне зачёт по данному направлению, будет допущен к дальнейшему обучению. И сложнее всего придётся именно тебе, Ильер. Потому что чем сильнее дар..?

‒ Тем сложнее его контролировать, ‒ с умным видом покивал парень. – Да, знаю. И очень долго этому учился.

Я улыбнулся, прекрасно его понимая. Сам в юности через это проходил. А он вдруг улыбнулся в ответ, и эта улыбка снова показалась мне до боли знакомой.

Возможно, я бы задержал его после занятия, расспросил бы о родителях, если бы не один момент. Когда Ильер уже хотел отправиться на своё место, руку подняла рыжеволосая пухленькая девушка с большими наивными глазами и странно хитрой улыбкой.

‒ Профессор Бестерли, могу я задать вам бестактный вопрос?

Такая формулировка меня изрядно повеселила. Ничего подобного обычно на первом занятии не случалось, потому что первокурсникам хоть и многое интересно, но спрашивать они пока не решаются. А тут не просто вопрос, он ещё и бестактный.

‒ Задавай, ‒ милостиво позволил я.

Она встала. Немного помялась, но потом всё же заговорила:

‒ Скажите, вы с Ильером родственники?

‒ С чего ты взяла? – её вопрос оказался неожиданным и немало меня удивил.

‒ Просто вы очень похожи, ‒ пожала она плечами. И обратилась к однокурсникам: ‒ Ребят, ну, скажите же?

‒ Да, ‒ подтвердил парень с первого ряда. – Я тоже заметил. Безумное сходство.

Вот теперь мы с Ильером уставились друг на друга с одинаковым интересом. Он разглядывал меня, а я – его. И чем дольше смотрел, тем сильнее убеждался, что наблюдательные первогодки правы. Волосы у нас с ним одного оттенка. Разлёт бровей, разрез глаз, формы носа – тоже ничем не отличаются. А вот форма губ и подбородок у Ильера оказались немного другие, более изящные. В остальном – говорить сложно. Всё же он ещё подросток, и тело у него пока не сформировалось окончательно. Хотя тут и похожих черт лица более чем достаточно.

‒ Хм, ‒ только и смог выдать я. Потом снова хмыкнул и обратился к рыженькой девчонке: – А ты права. Общего во внешности немало. Но мы не родственники. Сегодня на этом занятии я встретил Ильера впервые.

‒ Жаль, ‒ вздохнула она. – Хотя, наверное, такая похожесть иногда бывает случайной.

Я кивнул и жестом отпустил парня на его место. В этот самый момент по коридорам разнёсся сигнал окончания занятия, и новоявленные студенты принялись собирать вещи.

Задерживать мальчика я не стал, хоть и очень хотелось. Но пока не время. Для начала нужно самому попробовать разобраться в причинах нашего безумного сходства. Но интуиция уже вовсю вопила, что оно неспроста. А значит, я просто обязан найти ответ. И в самое ближайшее время.

Изабель Кайс

Первый рабочий день прошёл странно. Если не считать беседы с Шерриданом, то всё было хорошо. Но встреча с этим парнем и его слова всё равно изрядно подпортили мне настроение. Даже придя домой после шести лекций, я всё равно продолжала возвращаться мыслями к нашему с ним разговору. И теперь, спокойно всё обдумав, пришла к выводу, что парень был почти в отчаянии. Он ведь не играл ‒ я совсем не чувствовала фальши. На самом деле переживал из-за случившегося. А ещё очень боялся неминуемых последствий.

В доме царила тишина и пустота. Да, мы с Ильером прожили здесь меньше недели, но я успела привыкнуть, что сын вечерами дома. А вот сейчас его не было. И ночевать он не придёт. Более того, теперь будет жить совсем в другом месте.

Мне очень хотелось, чтобы он оставался рядом со мной. И я знала, стоит только намекнуть, и сын сразу же вернётся. Но в то же время я понимала, что ему пойдёт на пользу жизнь в общежитии с другими студентами. Так меньше вероятность, что к нему прилипнет клеймо сына преподавателя.

Да, умом я всё это осознавала, но и не тосковать не могла.

Когда вошла на кухню в намерении приготовить ужин, то поняла, что сама почти не голодна, а больше готовить мне не для кого. И на душе стало ещё тоскливее.

От размышлений и грустных мыслей меня отвлёк стук в дверь. Гостей я не ждала, ни с кем о встрече не договаривалась, подругами на новом месте работы ещё не обзавелась. Так и кого ко мне принесло?

Идя к двери, прикидывала, кто меня ждёт за ней. Больше всего была вероятность, что это почтальон или курьер. Иные кандидатуры в голову просто не приходили.

Но когда я увидела гостя, то едва не споткнулась. Сердце сжалось, дыхание участилось, пальцы рук предательски дрогнули, а по телу будто бы пробежала горячая волна.

‒ Доброго вечера, профессор Кайс, ‒ проговорил стоящий на крыльце мужчина. – Простите, что явился без предупреждения. Меня извиняет только то, что вопрос, с которым я пришёл, в какой-то степени рабочий.

Я очень старалась взять себя в руки. Рот не открывала, прекрасно понимая, что не смогу сказать ни слова. Со мной творилось нечто непонятное, напоминающее нервный приступ. Но я не видела для него ни единой причины. Так почему уже второй раз при виде этого мужчины у меня появляется чувство, что я упала с обрыва и лечу прямиком в пропасть?!

‒ Вы позволите мне войти? – вежливо и терпеливо спросил лорд Бестерли.

Отвечать не рискнула. Просто отступила назад и жестом пригласила его в дом. Он благодарно кивнул, чему-то едва заметно усмехнулся и всё-таки прошёл внутрь.

Когда он перестал на меня смотреть, стало проще. Я сильно ущипнула себя за внутреннюю часть запястья. Боль немного отрезвила, и даже вернулся голос.

‒ Проходите в гостиную. Хотите чаю? – всё-таки сумела выдавить из себя.

‒ Нет, благодарю, ‒ ответил он.

Гость расположился в кресле и снова поднял на меня свои аквамариновые глаза. Я снова вздрогнула, но в этот раз каким-то чудом умудрилась сохранить внешнее спокойствие.

‒ Могу узнать, что привело вас ко мне, да ещё и после окончания рабочего дня? – голос мой прозвучал ровно и по-деловому. Сама не знаю, как мне это удалось в таком-то состоянии.

Садиться не стала, остановилась за спинкой соседнего кресла. Мне была необходима хоть какая-то физическая преграда между мной и этим странным мужчиной.

‒ Профессор Кайс, мы с вами, конечно, коллеги, и друг друга знаем по именам, но я всё же хотел начать этот разговор со знакомства, ‒ проговорил он и мило улыбнулся. ‒ Уж простите, манеры и правила вбивали в меня с младенчества. Я – Эйтан Бестерли. Как вы знаете, декан факультета менталистики.

‒ Изабель Кайс, ‒ ответила я. – Преподаватель истории.

‒ Скажите, я могу обращаться к вам по имени? – поинтересовался гость.

‒ Да, ‒ я не нашла причины для отказа.

‒ В таком случае, прошу и вас называть меня Эйтан.

Его имя откликнулось в душе приятным теплом. Но произносить его вслух я побоялась. Потому просто кивнула.

‒ Так вот, Изабель, я пришёл к вам, чтобы обсудить происшествие, свидетелем которого вы оказались вчера вечером.