Он был невысокого роста и совершенно лысый, на его носу сидели очки в круглой оправе. Он был одет во все черное, как и я, только его одежда стоила, наверное, больше, чем все мои органы вместе взятые на черном рынке.

Он хлопнул в ладоши и снова начал кричать.

— Да поможет мне Бог, если она не придет через три секунды, я убью всю ее семью.

Я потянулась за метлой, и сделала шаг назад, чтобы он не увидел меня и не направил свой гнев на меня.

Неверный шаг.

Он обернулся, и сузил на меня глаза. Я замерла, как будто пыталась отбиться от медведя.

Не дай ему учуять твой страх!

Он осмотрел меня с ног до головы, а затем сделал шаг ближе.

— Ты, — крикнул он, указывая в мою сторону.

Все люди в округе остановились и повернулись в мою сторону. Я обернулась, чтобы посмотреть, нет ли кого-нибудь позади меня, не было, только черная бетонная стена и услуги питания для работников. (Откуда я тайком брала еду последние десять дней. Что? Не похоже, что модели вообще к ней прикасались).

— Не прикидывайся дурочкой. Я говорю с тобой, — сказал он, подойдя еще на метр ближе.

Я крепче сжала метлу, и неуверенно улыбнулась.

— Э-э, да?

— Кто ты?

Его вопрос показался мне философским, словно я должна была ответить на него трактатом об экзистенциализме. Вместо этого я просто назвала свое имя.

— Джозефина.

Он нетерпеливо махнул рукой. Очевидно, мое имя было не тем, что он искал.

— Какие у тебя размеры?

Я перевела взгляд с него на всех остальных людей, наблюдавших за мной и ожидавших моего ответа.

Я должна была сказать свой размер перед комнатой, полной моделей? Не надо было вчера вечером есть буррито из «Чипотле».

— Ух-х, это зависит от того, что на мне надето. Обычно я могу носить брюки меньшего размера...

Его терпение иссякло где-то между «у» и первой «х» в слове «ух-х».

— Ты буквально надоела мне до смерти. Хватит. Мне нужно, чтобы ты была моделью. Сними эту отвратительную форму и сходи к Никки, чтобы узнать размер. Скажи ей, что ты заменяешь Джиллиан Грейс.

Я рассмеялась. На самом деле, рассмеялась.

Вау, это было действительно плохое реалити-шоу. Он хотел, чтобы я была моделью на показе Марка Джейкобса во время финала Нью-Йоркской Недели Моды?

Я даже не знала, с чего начать свои протесты, поэтому вместо этого стояла немая, с глазами оленя в свете фар.

Он не был доволен моей реакцией.

— Знаю. Поверь мне, я бы хотел, чтобы это была шутка. А теперь прекрати подметать, и иди переоденься. У меня нет на это времени.

С этими словами он повернулся, и пошел прочь. Его уход подействовал как выключатель для безумия в комнате. Как только он ушел, снова воцарился хаос, и я поняла, что моя жизнь круто повернула в Крейзивилль.

Я все еще сжимала в руках метлу, когда невысокая латиноамериканка с фиолетовыми стрижеными волосами и темными подведенными глазами встала передо мной и поджала губы.

— Я Никки, — сказала она, окинув меня взглядом, как это только что сделал другой парень.

— Джозефина, — сказала я, прижав руку к груди.

— Ты типа мастер чистоты или что-то в этом роде? Что это за кепка?

Я потянулась вверх, чтобы потрогать ободок. Прекрасно зная, что ярко-белые буквы на ней подчеркивают мой статус представителя низшего класса.

— Да. Я работаю здесь и не думаю, что полностью понимаю, что происходит.

Она выпятила свое бедро с легким нажимом.

— Мартину нужна модель, поэтому он обратился к тебе за помощью. Мы тебя подготовим, сделаем прическу и макияж как можно быстрее.

— Нет. Нет. Не думаю, что это хорошая идея.

— Значит, ты отказываешься от трех тысяч долларов и возможности стать моделью на Нью-Йоркской Неделе Моды? Ты что, так сильно любишь свою нынешнюю работу?

Подождите-ка.

Никто не говорил о трех тысячах! За три тысячи я готова на многое, и большинство из этого было незаконно в Техасе и Нью-Йорке. Участвовать в показе мод за деньги даже не представлялось возможным.

— Ты получишь чек до того, как уйдешь сегодня вечером. Они выдают их перед вечеринкой. Уверена, что кто-нибудь введет тебя в курс дела, но сейчас у меня нет времени все объяснять.

Ничто из того, что она говорила, не имело смысла для меня, и что хуже всего, у меня не было времени спорить. И прямо как в киношном монтаже вокруг меня произошло сразу десять вещей: кто-то выхватил метлу из моих рук, другой человек сорвал футболку через голову, вокруг моей груди появилась измерительная лента, а две женщины присели перед моими ногами.

ЗДОРОВО.

— Хорошие сиськи, — сказала одна из помощниц, закончив измерять мою грудь.

— Спасибо, — ответила я, когда она побежала в противоположном направлении, получив нужные ей измерения.

— Это твой натуральный цвет? — спросила парикмахер, срывая с моей головы бейсболку и убирая хвост.

— Да, — сказала я, щурясь от боли.

Ну, это был мой натуральный цвет до того, как Вы вырвали все...

Она провела пальцами по спутанным волосам, дергая по ходу дела.

— Это прекрасно. Да, мы оставим этот цвет. Нет времени менять его. Я освежу стрижку и уложу волосы, пока тебе делают макияж. Пойдем.

Она обхватила рукой мой бицепс и стала тянуть меня за собой.

— Подожди! — запротестовала женщина между моих ног. — Я измеряю ее внутреннюю длину.

Ее рука была в двух миллиметрах от моего влагалища, а я никогда в жизни ее не видела.

— Что именно я буду носить? — спросила я у толпы людей, обступивших меня.

Никто, казалось, меня не слышал.

За десять секунд я превратилась из Джозефины в Золушку. Только, если у Золушки были злые сводные сестры и одна крестная фея, то у меня был Мартин и пятнадцать стервозных птиц, порхающих вокруг меня.

Времени на размышления или обдумывание крутого поворота событий в моей жизни не было. Пока одна женщина делала мне макияж, другая занималась моими неухоженными ногтями. Одна женщина определяла размер моих ног, а другая шила на мне темно-синее платье от кутюр.

— На самом деле, я не знаю, как ходить по подиуму, — призналась я после того, как меня вшили в платье. Честно говоря, часть меня специально ждала, чтобы сказать им об этом после того, как они сошьют его на мне, чтобы они пожалели меня и разрешили оставить его.

— Дорогая, сколько тебе лет? — спросил визажист.

— Двадцать четыре.

— Значит, ты ходишь уже как минимум двадцать три года. Держи голову выше, делай уверенные шаги и смотри туда, куда идешь. Не смотри вниз, так ты только споткнешься.

— Но мое платье очень короткое.

Она встретила мой взгляд в зеркале и покачала головой.

— Они только что специально подогнали это платье под твое тело. Оно именно такой длины, какой должно быть, чтобы ты могла нормально ходить. А теперь перестань жаловаться.

Ну, ладно.

Я молчала, пытаясь скрыть свою нервозность, пока они заканчивали работать над моим лицом. Когда я открыла глаза после того, как они закончили с макияжем, Никки стояла позади меня в зеркале. Я встретила ее взгляд, и она улыбнулась, похоже, впечатленная тем, как я выгляжу.

— Пора выстраиваться, пойдем.

Я попыталась еще раз донести до нее свою мысль.

— Вы уверены, что для этого не найдется настоящая модель? Я, честно говоря, наименее квалифицированный человек в этом месте.

Она засмеялась.

— Да, ну, когда ты великолепна, люди прощают тебе все. Они точно не будут выставлять на всеобщее обозрение мою толстую задницу.

Она дернула меня в сторону, и я чуть не споткнулась на своих десятисантиметровых каблуках.

— Это твое место.

Я посмотрела туда, куда она указывала, и мое сердце заколотилось в груди. Я стояла среди полудюжины супермоделей, за которыми я следила в «Instagram» по крайней мере раз в день. Чарли Уитлок стояла перед Джиджи Хадид. Кара и Жизель делали быстрое селфи. А я? Я оглянулась на Никки и обнаружила, что теперь я совершенно одна; мне хотелось блевать во все стороны.