Но вместо этого я, сглотнув комок неприязни, хрипло прошу:
- Дайте воды…
- Воды? Даже ничего не скажешь в ответ на мои слова? Я распинался здесь без малого десять минут, а ты можешь только попросить воды?
- Вам нужно было выговориться, вы это сделали, - жму плечами, - а мне нужна вода и совсем ни к чему ваши откровения. По всей видимости, вы очень одиноки, Давид, раз приходится делиться наболевшим с собственной пленницей, перед тем как убить ее.
- А ты не так проста, как казалось… - с уважением кивает он головой, а после подозрительно щурится. – Понимаю, понимаю, хочешь знать, какую судьбу я тебе уготовил? Честно? Еще не решил. Убить – слишком просто, но и отпустить не могу, а делать зверюшкой для своих людей? Я слишком гуманист. И не надо на меня снова так смотреть! Хочешь, устроим поединок между тобой и убийцей твоей семьи? Будет справедливо. Ты согласна, Алекс? Победишь его в равной борьбе без оружия, я оставлю тебя в живых у меня на острове. Как тебе такая перспектива?
- Я слишком измотана, чтобы драться сейчас, - говорю кротко, просчитывая в мыслях варианты развития событий. Зачем Давид все это делает?! С другой стороны, пусть лучше так, чем убьет на месте немедленно. Кейсер, очнись же! Подскажи мне, как правильно поступить!
Будто услышав мою мольбу, Кейсер с трудом открывает глаза, болезненно морщится, окровавленные губы едва шевелятся. Все мое существо стремится к нему, я с силой сжимаю зубы и кулаки, чтобы не броситься к нему, но чутко ловлю вибрации, исходящие от Давида. Встрепенувшись, он подходит к Кейсеру с довольным видом.
- Быстро очухался! Такую бы выносливость моим парням! Хочу полюбоваться на вас в действии. Двое ослабевших оборотней против двух моих людей? Или четырех? Что думаете? Пожалуй, на таких нелегальных боях можно даже будет делать большие деньги!
- Ваш хваленый бизнес пострадает, если вы запятнаете себя нелегальными боями, - подсказываю ему с умным видом, дабы опустить с небес на землю. Хмыкнув, Давид переводит задумчивый вид с меня на Кейсера и наконец решительно кивает.
- И то верно. Одного показательного боя будет достаточно. Не сомневаюсь, что мои люди меня не посрамят, я набираю только самых лучших! Кейсер, ты слышал наш разговор с Алекс, не притворяйся, - не вопрос, а утверждение, которое Кейсер встречает с холодной яростью в глазах, шумно выпуская из ноздрей воздух.
- Двое против одного, - говорит резко, не глядя на меня, - а ее отпустишь.
- Среди волков феминизм не развит? Это освежает! – забавляется Давид. – Нет уж, не лишай меня удовольствия посмотреть, как твоя женщина дерется. Послушайте, мне неинтересно видеть, как вы бултыхаетесь в луже крови после двух минут драки. Отдохните, пополните силы. Встретимся через несколько часов, - заявляет он и оставляет нас с Кейсером наедине.
Я ожидаю, что меня снова скуют, но вместо этого конвой ведет нас с Кейсером в небольшую комнату, какое-то помещение для персонала, судя по скудной обстановке и отсутствию окон. Вот тебе и забота о сотрудниках, которой так кичился Давид. Я быстро вхожу внутрь помещения, а Кейсера заносят следом и сваливают грудой на кровать и тут же уходят, не забыв накрепко запереть дверь.
Кидаюсь к Кейсеру, стонущему от боли, начинаю осторожно ощупывать его раны, рассматривать каждую, ощущая как свою, чувствуя, что плачу из-за его страданий, слишком живо представляя, как были нанесены те или иные телесные повреждения. Как же он будет драться?!
- Алекс, успокойся, со мной все в порядке, уже запустилась регенерация, - спешит заверить меня Кейсер, подтаскивая к себе и укладывая рядом. – Ты в порядке? Что они сделали с тобой?
- Ничего, совсем ничего, - шепчу его в шею, вдыхая ни с чем не сравнимый любимый аромат и ощущая, что счастлива в этот самый миг, даже если наши объятия – последние в жизни. – Ты слышал, что говорил Давид? Нас предала Дина. Представляешь? Кажется, она сдала и Алисию с Эрриком… Чертова тварь!
- Слышал, а насчет Дины ничуть не удивился, - говорит горько, сжимая с силой меня в объятиях, - такие, как она, всегда существовали и будут существовать. Не думай о ней, нужно попробовать набраться сил. Возможно, получится сбежать, но мы должны быть начеку, чтобы воспользоваться любым предоставившимся шансом, - шепчет тихо-тихо, щекоча теплым дыханием ухо.
- Кейсер, у тебя есть план? – спрашиваю с надеждой, вспыхнувшей в груди робким сиянием.
- Конечно, малышка, конечно… - отвечает он как-то слишком быстро, и я закусываю до боли губу, понимая, что он солгал только ради того, чтобы меня успокоить.
- Когда мы выберемся отсюда, что сделаем в первую очередь? – улыбаюсь сквозь слезы, гладя любимого по щеке. Хочу пофантазировать напоследок, чтобы только не думать о смерти.
- В первую очередь... дай-ка подумать… Как тебе идея отправиться на необитаемый остров, где только ты, я и лес, в котором можно без утайки обращаться и вместе выть на луну?
- Кейсер, - смеюсь в кулак, представив эту картину, и с притворной укоризной говорю: - Воют на луну только старики, эта традиция давно канула в лету. Но на остров я согласна! О большем я и не мечтаю.
- Тогда, Алекс, закрой глаза и представь наше будущее…
Исполняю его команду и чувствую, как на меня нисходит умиротворение. Здесь и сейчас, окутанная теплом своего мужчины, я понимаю, что мысли о скорой кончине растворяются в неге и счастье. Пять минут, всего лишь пять минут, и я буду готова бороться за наше общее будущее…
Глава 16
Давид не выражает никаких эмоций, когда, зайдя в каморку, видит нас совершенно здоровыми и отдохнувшими. Его лицо бесстрастно, чопорный вид не соответствует ситуации. На Кейсере ни единой царапины. Мы оба полны сил, глаза горят ненавистью. И хотя не можем даже рыпнуться с места, взглядами уже изорвали его на куски. Да, он держится хорошо и не показывает страха, но нам не нужно видеть эмоции, чтобы их осознавать. Страх пахнет по-особенному. Словно гниль пропитала плоть и от нее никак не избавиться, ничем не заглушить смрад. И в это мгновение я понимаю, что Давид уже решил наши судьбы и вынес приговор. Когда до него дошло, что сделать из нас послушных солдат не выйдет. Нас долго везут в темном фургоне без окон, на головах мешки, руки и ноги связаны. Привозят в какой-то бункер. Явственно ощущаю, что мы под землей. Чувствую запах множества людей, их пот, их жар, здесь собралась целая толпа, чтобы посмотреть бои без правил. Это арена на возвышении, с решеткой вокруг, расположенная в тайном клубе для избранных. Нас проводят через черный ход, тогда как Давид с фанфарами вступает в недра клуба через главный.
Он - почетный гость, золотой мешок, который можно потрясти на предмет ставок. Сегодня он поставит на нас. Я слышала о подобных клубах. Плавающий график, чтобы не отследили власти, глубокое подполье, взятки власть имущим, которые нередко сюда наведываются. Личный штат докторов. Правда, неясно, зачем они нужны. Бой обычно идет до победного конца - смерти одного из противников. То, что человек не дышит, может определить и ребенок. - Ваши шмотки! После того как заводят в очередной темный закуток, в нас кидают ворох одежды, состоящей преимущественно из кожаных переплетенных ремней. Эдакое гладиаторское одеяние, которое приходится нацепить. Ремни больно впиваются в кожу, те, что спереди - крест-накрест, так и вовсе расплющивают грудь, а юбка короткая насколько, что назвать ее так не поворачивается язык. Шорты, или даже трусы, но хотя бы движения ног ничем не будут скованы. Несмотря на предчувствие скорой гибели, во мне бушует адреналин. А может быть, именно из-за этого. Бросаю взгляд на Кейсера, который облачился в кожаные штаны и черную обтягивающую футболку, и сглатываю, в горле мгновенно пересыхает, а когда наши глаза встречаются, понимаю, что мы захвачены одним и тем же сжигающим дотла чувством. - Не смотри на меня так... - просит он глухим хриплым голосом, раздевая взглядом, и я прекрасно понимаю, что он хочет этим сказать. Я не должна отвлекать, мы обречены и сейчас отправимся на бойню. Но я никогда не была кроткой, поэтому, бросив вызов Кейсеру, демонстративно облизываю нижнюю губу. Медленно. Тягуче-медленно и дразняще.
