К чёрту! Есть условное наклонение. Но живём мы в том, что есть, и только оно имеет значение. Мишель вселили в девочку. Меня — в мальчика. Я не дедушка, слава богу, да и она бабуля не из тех, что хочется презирать, хоть и с тараканами в башке. Вот и надо жить так, как есть, а не как могло быть. Нашим носителям мы друг другу нравимся, а значит это судьба, и нефиг сопротивляться химии.
— Рикардо, это Илона! — раздалось за дверью после тактичного стука.
— О, припёрлась! — прокомментировала обнажённая блондинка, устало развалившаяся у меня на животе, легла поперёк кровати. Мы только что закончили и пытались отдышаться, и было плевать на весь мир.
— Заходи! — крикнул я, и не думая прикрывать наготу. Бабушка-девушка не напряглась также, хотя по местным меркам это недопустимый поступок — представать перед входящими, даже слугами, обнажёнными. Надо хотя бы одеялом прикрыться. Но было лень. А фигли мешают!
— Рикардо, брат, я-а-а-а-а… — Илона, глядя на нас, «зависла».
— А? — Я поднял голову. — О, сестрёнка, ты чего покраснела?
— Я… Может я позже зайду? — сделала она робкий шаг назад.
— Зачем, ты ж уже здесь? — как бы не понял я.
Белобрысая же паршивка молчала, расплылась в такой хитрой и ехидной улыбке, ловя кайф от смущения аборигенки. Она мою старшенькую недолюбливает, но не то, чтобы очень. Однако за её ехидство захотелось стукнуть сеньориту лекарку подушкой. Стукнуть, но подыграть:
— Сестрёнка, ты не видела голого мужчину? — картинно выкатил я глаза. — Или тебя смущает вид голой женщины? Или ты не знаешь, что делают мужчина и женщина наедине, если друг другу нравятся?
Сеньора управляющая, надо отдать должное, попыталась взять себя в руки, не убежала как последняя девочка. Снова посмотрела на нас, окинула взглядом меня, моё расслабленное естество. Спокойно произнесла:
— Рикардо, брат, у меня двое почти взрослых детей. Но представать так перед другими людьми… Некрасиво.
А вот теперь верю, теперь искренняя. Так и будем местных воспитывать.
— Ты не «другая». Ты — моя сестра, — констатировал я. — Или у тебя есть вожделенные мысли к брату?
— Нет. — Снова покраснела, ай-яй. Видно об Астре подумала, что не такой уж это для меня барьер, а тут она, такая вся. — Но всё равно…
— Кто хочет — пусть стыдится. — Я потянулся. — А я не собираюсь. Мне для этого слишком хорошо. Короче, что там такое? — картинно нахмурился я и перешёл к делу. — Чего явилась?
— Ужин, сеньор граф, — также картинно посуровел её голос, она снова взяла себя в руки. — Будете ужинать со своей любовницей в комнате, или спуститесь?
При слове любовница белобрысая кошка фыркнула. Что, задело, красавица? Ай да Илона! Не безнадёжная девушка.
— Пошли вниз? — потрепал я чёлку лекарки.
— У-у-у! — потянула она. — Я не особо голодна. А вот кое-чем другом голодна! — Она перевернулась, встав на четвереньки, и зарычала, что та тигрица. — И ты мне за всё ответишь, наглый кот, что оставляешь так надолго такую замечательную ласковую кочешку одну!
— Илон, сейчас спустимся! — наиграно-испуганно воскликнул я, махая старшенькой рукой, «уходи, я занят». — Пусть накрывают.
— Сбежать захотел, глупый кот? — сощурился это снежный барс, как перед прыжком на добычу.
— Конечно! Я жить хочу!
Илона засмеялась, вышла.
За ужином были только семья и задумчивые воины, остальные нас пока не трогали. Дело не в статусе, а в круге обсуждаемых вопросов — никто не хотел мешать строить графу армию, ибо все понимали, чем я сейчас занят. Обсуждали же за ужином новый Устав, который был готов к принятию, но некоторые моменты мне не заходили, требовал вновь и вновь их доработать.
— Брат, давай сначала, я записываю. — Это Астрид, которой слуги по её требованию принесли вощёную дощечку.
— Что именно? С чего именно начинать? — Я, после ядрёного секса с любимой женщиной, полный радужного настроения, на расслабоне жевал куриную ножку, пока за столом шли споры. Но мужчины спорили друг с другом, сам не участвовал, только вникал в аргументы сторон. Всё больше и больше понимаю князей, принимавших решения на пирах, на которых вот также давали высказаться носителям различных, подчас противоположных мнений. У нас было три стороны, а значит три мнения, и каждая сторона в лице Вермунда, Вольдемара и моего зятя отстаивала свою позицию. Их внимательно слушал Клавдий, как бы тоже силовик, пусть и мент, и старался быть для всех третейским, то есть непредвзятым судьёй.
— С начала давай. — Рыжик макнула перо в чернильницу. — Чтобы всё понять, надо записать. Потом перечитаю и выскажу своё мнение.
Анабель сидела с торца стола, место не слишком почетное — далеко от меня, но козырное — всех видно, и улыбалась, понимая, на какой уровень игры мои нововведения вышли. Это уже отнюдь не игры, не шутки, пусть многие введённые в оборот термины и звучат для неё смешно. Нам смешно, а местные со всем этим будут жить, и более того, воевать, ходить в бой. Не до смеха совсем. Я улыбнулся ей, поймал поддержку в её глазах, ещё больше заулыбался.
— Первое — солдат, — начал диктовать, повернувшись к Астрид. — От слова «сольдо» — солид, солнце. Считаю, что воин, профессиональный воин, должен получать достойное за свой труд жалование, отсюда и название.
— Солид… Не много? — нахмурила она брови.
— А смотря за какой срок жалование, — выдал я улыбку. — Посчитаем, решим, утвердим. Как только солиды для этого будут, а, надеюсь, будут. А ещё я планирую использование легиона вдали от родных берегов, это не местное ополчение, а «дальников» иначе, чем солидами, мотивировать не получится.
— То есть будут ещё и «ближкники», — сделала она вывод.
— Да, — кивнул я. — Милиция, то есть ополчение, войска только для обороны. И легион — мобильные полевые войска для нападений. Но звания нужно придумывать с запасом, с расчётом на будущее, и для тех, и для тех.
Все за столом закивали головами, соглашаясь, что да, это мудрое решение. Не сейчас — так потом пригодятся, и не надо будет ломать то, что уже придумано.
— Солдаты — это основа основ, они составляют личный состав различных подразделений, низшее звено. Далее по структурному делению. У когорт будут не привычные нам «десятки» и «сотни», — продолжил я мини-лекцию для «гражданских», — а сразу малые тактические соединения. А именно — «отделения» и «роты».
— Роты, — повторила она, строча стилем по дощечке. — Какое интересное слово![1]
— Рота — минимальная тактическая единица, — продолжал я. — Это почти четыре сотни человек, но если сделать её численно меньше — она не сможет удержать таранный удар конницы, это подсчёты наших уважаемых воинов. — При этих словах кивнул сидящим тут же Вольдемару, Вермунду и… Зятьку, который тоже подписался на участие в тестах, что сеньоры проводили в моё последнее отсутствие, и зять активно сеньорам помогал. Ага, повторили игрища с палками возле замка, и теперь у них под рукой больше народа для манёвров. — Рота состоит из пяти взводов. Взвод, ориентировочно, ещё не утвердили, из пятнадцати — двадцати пяти человек, как получится. Говорю «как получится» потому, что полный штат в войске бывает очень редко. Но это то, к чему нужно стремиться. Два взвода в роте — пикинёры, один — поддержка, алебардисты, два — стрелки.
— Два — стрелки, — повторила Астрид, шурудя стилем. — На слух звучит логично. Хотя на беглый взгляд арбалетчиков многовато. Жахнут рыцари в полной броне… Пик бы поболее. — Подняла глаза.
— Необходимость стрелков, чтоб их было достаточно много, я доказывал — поднял я руки, дескать, сейчас это обсуждать не буду. «Не с тобой, женщина». — Когорта беспомощна перед стрелковым оружием врага. — Вспомнились доспехи наших мастеров. Говорят, отличные получились, но пока ещё со штамповкой не всё гладко. Только опытные образцы в наличии. Зато по размерному ряду продвижения есть — кузнецы параллельно пять типоразмеров делать будут. — Да, при встрече с рыцарями они не делают погоду, но если против них будут не-рыцари…
