– Выше, – я с трудом выдыхаю короткое слово и прячу лицо ему в плечо.

Он делает, как я попросила, и я перестаю сдерживаться, скрутившись в безнадежный узел и хриплым стоном отвечая на каждое его умелое движение. Он знает, как надо, знает, чего я хочу, словно брал меня много раз и успел узнать мои тайны.

Север обнимает меня за плечи и увлекает на диван. Нависает надо мной, продолжая надавливать и гладить так, что я вижу черты его красивого лица сквозь мутный морок. Он жадно смотрит на меня, как я морщусь и закусываю губы, как беспокойно ищу опору руками. Сжимаю то спинку дивана, то его мощные плечи или шею. До боли, оставляя красные отметины на белой коже. Я уже так далеко из-за наслаждения, подрагивая и дразня себя мыслью, что он не отводит сумрачный взгляд, чтобы увидеть, как я кончу. Он хочет трахать и смотреть, хочет видеть, как я теряюсь и запутываюсь в чистом наваждении.

Он… он… У меня кружится голова от того, что он делает со мной.

– Войди в меня.

Я нахожу мужские руки и, вцепившись в них, приближаюсь к Северу, жарко прижимаюсь и жадными поцелуями покрываю его кожу. Он помогает мне, завязывая узел еще туже, я угадываю его горячий язык и испарину, что выступила между нашими телами.

– Хочешь? – спрашивает Север.

– Да, я хочу. Хочу тебя.

Мое тело так отзывчиво и благодарно его ласке, что меня секундной волной прорезает страх. Оно ведь не принадлежит мне больше, оно только его… Контроль и власть, пусть мягкая и сладкая, но она у него сейчас. Мужчина раскатывает мое тело, прирученное и пылающее, сильными руками и заставляет меня выгибаться, ловя каждый намек. Я не слышу его потаенных желаний, Север молчит, но я чувствую их резкими ослепляющими вспышками и подстраиваюсь под них.

Глубже и раскованнее. Быстрее или медленнее.

– Черт, – Север выдыхает с судорожной оттяжкой, заполняя меня, и упирается ладонями в диван до скрипа кожаной обивки. – Элитка…

Он замирает, любуясь моей агонией, и следом делает второй толчок. Уверенный и размеренный. Я сжимаюсь, не зная как приглушить сумасшедшие нереальные ощущения, которые буквально раздирают меня на части. Мне хочется вырваться из-под крепкого массивного тела и хочется двигаться навстречу, чтобы сойти с ума от чувства наполненности, от того, как он яростно вбивается в меня и подчиняет животной механике.

– Быстрее…

– Не торопись, – Север издевается и кладет ладонь на мое раскрасневшееся лицо, он большим пальцем очерчивает мою губу, легонько сжимая ее, и одновременно делает мощный толчок внутрь меня.

Господи…

Мы оба мокрые. Я чувствую как его влажный торс скользит по моей груди, когда он наваливается и запирает мое тело внутрь своего, связывает накаченными руками как канатами, и трахает. Ритмично, жестко, не давая и секунды передышки, будто хочет довести меня до душного безумия. Ему удается, я царапаю его спину и прикусываю плечо, вырываясь, но плотно сжимаю его бедрами, закинув ноги ему за спину.

Я хочу чувствовать его дрожь от моей близости. Хочу отдать свое тело, но взять его. Хочу… Да, да!

Я прячу крик в его грудь. Вжимаюсь лицом до боли, чтобы нервный возглас не разошелся по всей комнате, и шепчу что-то невнятное, поддаваясь тягучей волне, которая захлестывает все тело и уводит куда-то очень далеко. Впрочем, меня ведут крепкие руки Севера, он меняет позу, прижимая меня к спинке дивана.

– Да, Север, – я ласково вывожу придуманное мной имя и целую его в шею, – Север…

Он догоняет меня, впиваясь в мои губы и безотчетно сжимая в руках до болезненного предела. Я ощущаю, как пульсирует его тело и как тяжело дается воздух в легкие. Север теряется, бурно кончив, и я утягиваю его вниз, поменявшись местами. Я кладу голову на его плечо и поднимаю ладонь, накрывая жесткие мужские губы, чтобы не случились слова.

Они всё испортят.

Утром Север ждет меня в машине и не сдерживает усталый выдох, когда я спускаюсь и, наконец, забираюсь в его старенький седан.

– Я и так быстро, – бросаю ему в ответ.

Его привлекательному и благородному лицу не идет недовольство, и он стирает его к черту, кивая мне. Я правда быстро собралась. Нечетный позвонил в восемь утра и приказал срочно явиться. Завтрак отменился сам собой, как и будильник, заведенный на пару часов позже. Север, как и я, уже научился спать лишнее и впрок, когда представляется возможность, и десять, и двенадцать часов, потому что завтра может образоваться суточная смена.

Но он все же решает сперва отвезти меня домой, к счастью, живу я рядом с клубом и по дороге.

– Высади меня у пешика. Не надо в квартал, – я пытаюсь сэкономить ему пару минут.

– Успею.

Я запахиваю черный плащ, который норовит распахнуться и оголить мои ноги. Север замечает мое резкое движение и смотрит на мой наряд со скепсисом.

– Она несвежая, – парень кивает на свою футболку, которую я натянула под плащ.

– Первая попавшаяся. И пахнет тобой, да.

Он выворачивает на дорогу, что уже гудит от спешащих на работу, и вклинивается в общий поток, который то и дело замирает. К тому же мы ловим красную волну.

– Ты молчишь, – неожиданно произносит Север.

Я не могу разгадать его голос, в чем тайна его интонаций… Он из тех людей, к которым хочется прислушиваться и ловить каждое слово. Он вообще мало говорит и умеет молчать, будто привык делиться собственными мыслями лишь с собой. В этом мы похожи, но Север делает это с чарующей легкостью, без напряга или обиды.

– По-прежнему молчишь, – шутливо добавляет Север и включает поворотник, перестраиваясь в потоке.

– Как и ты.

– Боюсь, сказать не то.

– Или моей реакции?

– Или так, – он улыбается, но это не помогает.

Все равно слышно, как скрипят шестеренки. Осязаемо. Мы никак не можем приноровиться друг к другу, бродим где-то на подступах и собираем фальшивки. И он ведь чувствует, он слишком проницательный, чтобы не прочитать мою закрытую позу и не угадать, что секс скорее доставил удовольствие, пусть сумасшедшее удовольствие, чем сблизил нас.

– Она странная, по-твоему?

– Я такого не говорил.

– Как-то я разбила бутылку об голову посетителя, – произношу я на выдохе.

Черт… Я не собиралась, но внезапной вспышкой захотелось показать ему, какой странной я бываю. Север молчит и ждет подробностей, коль я сама завела разговор о прошлом.

– Меня тогда хорошо потрепали. Один из охраны давно на меня зуб точил, а тут такой повод… отвел душу.

Руки помимо моей воли нервным выпадом закрывают грудь, словно я хочу закрыться от удара. И Север конечно же замечает это.

– Кто? – произносит он мертвым голосом, который не обещает ничего хорошего.

Я поворачиваю голову и смотрю ему в глаза.

– Давно было, – я стараюсь говорить буднично, хотя знаю, что по моему воспаленному взгляду видно, что помню всё, как вчера, – не у Марка.

– У Марка такого дерьма не случалось?

– Не проверяла. Я после того раза сделала выводы и больше не нарывалась.

– А как ты попала в «Пиранью»?

– О моем ужасном характере знают. Это как запись в трудовой, – я глупо усмехаюсь.

– Что еще?

– Еще как-то повздорила с одной стервой, которая выбросила мои вещи из гримерки.

– С рукоприкладством?

– Да.

– Но без бутылки об голову?

Я отвлекаюсь на городской пейзаж, чтобы хоть как-то отгородиться от происходящего диалога.

– Но это не самое главное.

– А что главное? – спрашивает Север.

Город стоит серым и неуютным, будто на него вылили несколько ведер грязной воды, а сверху присыпали песком.

– Что? – я повторяю его вопрос, просыпаясь. – Самое главное – это деньги. В хорошие клубы ходят богатые люди, которые не привыкли к отказам. Если девочка разделась у шеста, что ей мешает снять последнее, сидя на их члене?

Я тоже вижу Севера. И замечаю, как он морщится от моих слов и отгоняет тошнотворную картинку. Я не могу ничего поделать с собой и думаю за него. Мне почему-то кажется, что он вспоминает первый день в клубе. Свою дорогую одежду и свои же жадные руки на моем теле.