Самолёт взмыл в вечернее небо и спустя несколько часов вдали показалась набережная Средиземного моря, вся залитая огнями и издали похожая на новогоднюю ёлку. Он спешил доставить очередную группу искателей счастья в гостеприимный Бен Гурион. Около сотни пассажиров готовились превратиться из граждан России в граждан Израиля.

В основном ехали целыми семействами, одиночек было мало. Лишь с десяток смельчаков решились на репатриацию в одиночку и среди них был 20-летний Петя Селиванов, голубоглазый блондин, который вспомнил, что его бабушка была еврейкой и решил попытать счастья на Святой Земле.

– Петька, да кому ты там нужен? – спрашивали друзья. – Кому надо было, те уехали в Израиль еще в 90-х и все хлебные места расхватали. И потом, у тебя же образования нет. Смотри, не останься за бортом жизни.

– Не суди, Петруха, мать – увещевал его отец, с которой он давным-давно был в разводе.

– Да катись ты куда хочешь – не нужен мне такой сын, – говорила мать.

Ну и пусть! Петя решил, что пока он молодой и необременённый семьёй, надо ехать.

«Граждане пассажиры, через несколько минут наш самолёт совершит посадку в аэропорту Тель Авива.», – послышался голос стюардессы. – «Температура воздуха за бортом +25 градусов». А ведь несколько часов назад Петя вылетел из родного Челябинска, где даже в марте месяце бывает минусовая температура. Но раз он решил кардинально изменить свою жизнь, надо привыкать ко всему новому. Затем последовали мягкая посадка, аплодисменты пассажиров и выход в новую жизнь.

Конечно, никто не в состоянии выбрать себе родителей. Это уже как карта ляжет. Уж не знаю как там звёзды сошлись или не сошлись – не сильна я в астрологии, но с этим вышло как-то не очень.

Когда Петя родился, его мать Ольга была студенткой. Училась она в челябинском пединституте по специальности «русский язык и литература». Встречалась с разными ребятами и в конечном итоге вышла замуж по залёту за студента политехнического института Сергея Селиванова. Обоим было по 19 лет, ни кола ни двора. Решили, что будут жить со свекрами, у которых была большая квартира.

Но Селивановым-старшим не очень нравилась своенравная невестка. Ей не хотелось ни готовить, ни убирать – она это всё мотивировала токсикозом. Ну хорошо, свекровь Людмила Владимировна взяла на себя кухню и все домашние дела – пусть, мол, Оленька учится – она же носит в себе ее внука. А свёкру Александру Константиновичу невестка в принципе не мешала, ибо он приходил домой только поесть и поспать. А в бабские распри не хотел вмешиваться.

В очередной раз поцапавшись с Людмилой Владимировной Ольга собрала вещи и отправилась к своей маме, Бэлле Львовне. Та решила, что бы то ни было, поддержать единственную дочь. Но Ольга перестала ходить на занятия и взяла академический отпуск: «Не буду я ходить в этот институт – очень мне надо ездить на автобусах. Меня от них укачивает». Ладно, пусть Оля отдыхает – всё-таки беременность – это не шутка.

А Сергей не мог оставить беременную жену и переехал к теще. Ну что ж, она женщина спокойная, мудрая и рассудительная, так что с ней можно найти общий язык. Решили жить у Бэллы Львовны – всё-таки тёща – это не свекровь. И потом, родная мама, в отличие от свекрови, простит любые взбрыки и с ребенком будет сидеть, а то еще неизвестно как Серёжкина мать себя поведёт.

Через несколько месяцев Оля произвела на свет прекрасного здорового малыша Петю. Но что это? Бэлла Львовна начала замечать за ней какие-то странности. А Сергей просто не узнавал свою жену.

Ольга была совершенно безразлична к новорожденному Пете. Когда младенец начинал плакать, она грозилась выкинуть его в окно. Мать решила, что у нее депрессия и надо дать ей отдохнуть. Поэтому Бэлла Львовна помогала ей как могла. Сергей тоже пытался помочь, даже его родители предложили помощь. «Делайте с ним что хотите», – сказала она. – А я лучше учиться пойду».

Но учёба у нее не пошла, т. к. за время академического отпуска она всё забыла. «Виной всему этот маленький паразит. Да лучше бы я аборт бы сделала», – говорила она всем.

– Пойдём к врачу, тебе надо психику лечить, – сказала Бэлла Львовна.

– Мама, ты в своём уме? Не пойду я в психушку. Не хватало мне еще будущее себе портить.

– Оля, ну что ты за мать такая? Одумайся, ведь это же твой ребенок. Ты его носила в себе 9 месяцев, неужели тебе его не жалко? – спрашивала свекровь.

– Людмила Владимировна, ну не могу я его полюбить, не могу. Понимаете?

До года две бабушки, отец и иногда дедушка кое-как дотянули маленького Петьку, а потом Бэлла Львовна устроила его в ясли в своем же садике, где она работала заведующей. Оля вздохнула свободно: Петька в хороших руках, и никто его там обижать не будет с такой влиятельной бабушкой. Бэлла Львовна пользовалась в коллективе большим авторитетом. Она никогда не кричала на своих подчинённых, не унижала ни воспитателей, ни нянь, а нерадивую сотрудницу могла тихо, но твёрдо отчитать с глазу на глаз, и у той пропадало желание работать спустя рукава.

– Эх, Бэлла Львовна, – сетовала одна из её подчинённых. – У такой хорошей женщины дочь непутёвая.

– Да, ты права. И муж у неё погиб, она одна Ольку поднимала, – сказала другая сотрудница. – А теперь вынуждена ещё и внука поднимать. Как жаль, что хорошие люди вынуждены страдать.

А Ольге было всё равно, где её сын и с кем. Она все вечера где-то пропадала, а всем врала, что ходила в библиотеку, тем более, что частенько от нее пахло то спиртным, то сигаретами. А если мать не сможет посидеть с ребенком, заплатит какой-нибудь воспиталке или няньке, и та с удовольствием с Петькой посидит у себя дома.

– Бэлла Львовна, вы же педагог, поговорите со своей дочерью, – просил Сергей.

– Серёжа, с ней же невозможно разговаривать. Чуть что – скандал. Поэтому я молчу ради твоего сына и своего внука. Ребенок не должен расти в доме, где скандалят, – сказала зятю мудрая тёща. – Упустила я Ольку, ох упустила…

Когда Пете было года три, Оля наконец-то начала к нему проявлять кое-какие материнские чувства. И Сергей, Бэлла Львовна, и Людмила Владимировна, и Александр Константинович обрадовались такой перемене в жене, дочери и невестке. Но не тут-то было. Однажды она позвонила мужу:

– Серёжа, нам надо поговорить.

– О чём?

– Разговор не для телефона. Это серьёзно.

Сергей после работы не стал идти домой, а пошёл на встречу в парк, как велела Ольга. Она решила не говорить ему дома, чтобы мать не нервировать лишний раз и чтобы Петька не ревел из-за их с Серёжей очередной ссоры.

– Что ты хотела сказать? Почему не дома?

– Серёжа, прости, но я с тобой развожусь.

– Что случилось? Чем я тебе не угодил?

– Ты хороший человек, но я другого полюбила. На всю жизнь.

Это был удар ниже пояса. Как же так? Пока она страдала от депрессии, он преданно ей помогал и ухаживал за новорожденным сыном. А тёща, дай ей Бог здоровья, так вообще ей слова не сказала когда эта дура всякой фигнёй страдала. А его мама и папа, при всей нелюбви к невестке, тоже ухаживали за Петей. Не говоря о том, что он после лекций в Политехе нёсся домой подменить тёщу или его маму. А эта дура либо валялась на диване, либо куда-то уходила, а вечером возвращалась домой пьяная. С жиру бесится, дрянь!

– Оля, опомнись, – пытался Сергей вразумить жену. – Ведь у нас ребенок, и мы должны его вырастить хотя бы до 18 лет.