Алексия бодрилась. Одно ее прикосновение — и он вновь станет человеком, но только это не гарантировало безопасности. Даже в качестве смертного майор все равно останется более крупным и сильным, чем она сама, тем более без своего парасоля.

В тот самый миг, когда белый волк бросился на нее, вперед прыгнул, скаля зубы, еще один зверь. Он остановился перед Алексией и Танстеллом. Этот волк был куда мельче, чем майор Чаннинг, рыжеватой масти с черными подпалинами на голове и шее, бледно-желтыми глазами и почти лисьей мордой. Покрытые шерстью тела столкнулись с ужасным глухим звуком, и волки стали рвать один другого, пустив в ход клыки и когти. Белый был мощнее, но вскоре стало ясно, что рыжеватый проворнее и хитрее. Он вел бой так, что размер противника становился недостатком, а не преимуществом. Через считанные секунды защитник Алексии впился мертвой хваткой в горло противника.

Схватка завершилась так же внезапно, как и началась. Белый зверь перевернулся на спину, в знак покорности подставляя своему миниатюрному сопернику незащищенный живот.

Услышав стон, Алексия отвела взгляд от поединщиков и увидела, что Танстелл уже сидит, моргая мутными глазами. Из носа у парня обильно текла кровь, но в целом он казался просто ошеломленным, не более того. Алексия дала ему носовой платок и нагнулась поискать свой зонтик, хотя на самом деле это был повод, чтобы не смотреть, как два оборотня снова становятся людьми.

Однако она все-таки быстренько покосилась в ту сторону. А какая темпераментная женщина устояла бы?

Майор Чаннинг весь состоял из мышц. Он был выше и тоньше ее мужа и, приходилось честно признать, вовсе не казался уродом. Куда сильнее удивил ее невысокий рыжеватый мужчина неопределенного возраста, спокойно стоявший рядом с майором. Она никогда не заподозрила бы профессора Лайалла в особой мускулистости, однако поди же ты, сильно ошибалась. Алексия не в первый раз задумалась, кем был профессор, прежде чем стал оборотнем. Двое клавигеров с длинными плащами подошли и прикрыли наготу предмета ее размышлений.

— Что за чертовщина тут происходит? — со злостью проговорил майор, едва только его челюсти вновь стали человеческими.

Он обернулся к вежливому человечку, тихонько стоявшему рядом, и уставился на него.

— Вас я не вызывал. Вы же знаете, что я бы никогда не осмелился. Мы выяснили это много лет назад. Все дело в поддержании дисциплины, и мои поступки совершенно обоснованы. Провинившиеся клавигеры должны быть наказаны.

— За исключением, конечно, того, что одно из действующих лиц клавигером не является, — сказал профессор Рэндольф Лайалл, многострадальный бета стаи Вулси.

Блондин, похоже, занервничал. Заносчивость исчезла с его лица. Алексия подумала, что так он гораздо симпатичнее.

Профессор Лайалл вздохнул.

— Майор Чаннинг, гамма стаи Вулси, позвольте мне представить вас леди Алексии Маккон, разрушительнице проклятия и нашей новой альфа-самке.

Алексия не любила понятие «разрушительница проклятия», ей казалось, что от него веет чем-то спортсменским, как будто она подрядилась участвовать в бесконечном крикетном матче. Однако поскольку некоторые оборотни действительно считают свое бессмертие проклятием, леди Маккон предполагала, что этот термин задумывался как похвала, пусть и странная, за то, что она может противостоять полной луне, превращающей оборотней в животных. К тому же зваться разрушительницей проклятия уж всяко приятнее, чем душесоской. В том, чтобы придумать термин, наводящий на мысли о более тупом виде спорта, чем крикет (если, конечно, такой вообще существует), на вампиров вполне можно положиться.

Алексия нашла свой парасоль и выпрямилась.

— Я могла бы сказать, что рада знакомству, майор Чаннинг, но мне не хотелось бы оговаривать себя, когда вечер только начался.

— Но почему, чтоб оно пусто было, — проговорил майор Чаннинг, сердито посмотрев на профессора Лайалла, а потом и на всех окружающих, — никто ничего мне не сказал?

Алексия почувствовала себя немножко виноватой, ведь она дала волю своему гневу. Но, положа руку на сердце, она была права: ей действительно не дали времени представиться!

— Я так понимаю, вам не сообщили, как я выгляжу? — спросила Алексия, готовясь записать мелком на доску еще одно мужнино упущение.

Ох и достанется же ему, когда он вернется!

Майор Чаннинг сказал:

— Ну да, не совсем. Я имею в виду, да, пару месяцев назад мы получили короткое послание, но описание было не… вы понимаете… и я подумал, ваша внешность…

Алексия задумчиво взвесила на руке парасоль. Чаннинг поспешно отступил.

— …окажется менее итальянской, — закончил он наконец.

— А что, когда вы явились сюда, мой дорогой муженек не рассказал, как обстоят дела? — Теперь Алексия казалась скорее погруженной в свои мысли, чем сердитой.

Возможно, этот майор Чаннинг не так уж плох. В конце концов, она и сама удивилась, когда лорд Маккон выбрал ее в качестве невесты.

Майор Чаннинг казался раздраженным.

— Мы еще не видели его, миледи. Иначе этой faux pas[2] можно было бы избежать.

— Я ничего об этом не знаю, — пожала плечами леди Маккон. — Муж вообще склонен преувеличивать мои достоинства. Когда он берется меня описывать, у него всегда выходит несколько нереалистично.

Майор Чаннинг вновь переключил свое обаяние на максимум — леди Маккон практически слышала скрип шестеренок. Еще немного, и от вояки повалит пар.

— О, миледи, я сомневаюсь в этом.

К несчастью для гаммы, который искренне находил Алексию привлекательной, та решила обидеться. Она приняла холодный вид, взгляд ее карих глаз стал жестким, а пухлые губы сошлись в тонкую прямую линию. Майор поспешил сменить тему и обратился к профессору Лайаллу:

— Почему наш уважаемый вожак не приехал на вокзал нас встретить? Я должен обсудить с ним несколько неотложных дел.

Лайалл пожал плечами. Что-то в его поведении заставило майора не настаивать на ответе. В природе гаммы было критиковать, а в природе беты — неизменно поддерживать альфу, и неважно, насколько грубо тот себя вел.

— Срочные дела в БРП, — только и сказал профессор Лайалл.

— Да? Однако мои дела тоже могут оказаться срочными! — рявкнул майор Чаннинг. — Откуда ему знать, особенно если он не способен позаботиться о нуждах стаи.

— А что именно случилось? — Тон профессора Лайалла подразумевал, что, каким бы срочным ни было дело, именно майор, скорее всего, виноват в его возникновении.

— На борту корабля мы со стаей пережили кое-что необычное, — майор Чаннинг явно решил, что, раз бета скрытничает, он тоже может это себе позволить, и с многозначительным видом повернулся к Алексии. — Приятно с вами познакомиться, леди Маккон. Я приношу свои извинения за нашу стычку. Незнание не может служить мне оправданием; уверяю вас, мне очень хорошо это известно. Тем не менее я, в меру своих скромных способностей, постараюсь загладить свою вину.

— Тогда извинитесь перед Танстеллом, — ответила леди Маккон.

Это был удар. Чтобы гамма стаи, третий по значимости оборотень, извинялся перед простым клавигером! Майор Чаннинг судорожно вдохнул, но сделал, что ему было велено. Обращаясь к рыжеволосому камердинеру, он произнес славную речь. Пока та гремела в воздухе, Танстелл все сильнее и сильней смущался, наблюдая самоуничижение своего гаммы, и к концу так покраснел, что веснушек стало не разглядеть. А потом разгневанный майор Чаннинг удалился.

— Куда это он направляется? — полюбопытствовала леди Маккон.

— Скорее всего, переносить полковой лагерь на зады замка. Придется только подождать некоторое время, миледи, пока остынут шесты для палаток.

— Ага, — широко улыбнулась Алексия, — я выиграла.

Профессор Лайалл вздохнул, бросил быстрый взгляд вверх, на луну, и сказал, словно обращаясь к высшему божеству:

— Альфы…

— Итак, — Алексия вопросительно посмотрела на него, — не могли бы вы разъяснить мне характер Чаннинга Чаннинга из честерфилдских Чаннингов? Он не похож на человека, которого мой муж хотел бы видеть в своей стае.