«Пф, я маг огня. Забыли?», — довольно хмыкнул в своих мыслях Илья. Противовозгорающая защита, мазь против ожогов — это конечно хорошо, но заклинание о вспитовании огня — ещё лучше. Он непросто так, зазубривал школьную программу.

Его тело загорело тусклыми оранжевым светом, начинавшийся с крававо-красного рубина. Льющийся огненный поток уходил прямо под кожу, не оставляя никаких повреждений. Было лишь противное жжение, но больше ничего.

Янтарные глаза хитро свернули, увидев, что мяч всё ещё находится на месте. Чуть опустив основание, парень рванул с места прямо к морде Раркера.

— Ух, ты ж ёжики! — протянула комментатор, переглядываясь с Абрикосовым, который был в не меньшем шоке, — Вы только посмотрите, что творит Илья. Это ж непрекрытое самоубийство!

Дрогнувшие руки притянули мяч, как раз в тот момент, когда тот решил увельнуть.

— На вот, закуси, ящерица переросток! — крикнул Муромов, кидая обездвиживающий мяч в глотку дракона.

Животное громко закашлило, остановив огненное дыхание. Лапы подкосились, не в состоянии удерживать тело. Громкий хлопок. И дракон поволился на жёлтый газон, издав недовольный рык.

— Победили? — тихо прошептала Алёнка, — Мы победили! Слышите? Мы победили! — её радостный крик подхватили сокомандники, запасники и те, кто болел за их команду, — Илья Муромов забросил обездвиживающий мяч! Наш Илюха!

***

— Илья! — кто-то напрыгнул на парня со спины, крепко обвив его шею руками. И голос, и нежные руки — этого было вполне достаточно, чтобы понять, кто обнял его. Варя, — Как ты? — взволновано поинтересовалась девушка, после того как тот обернулся к ней лицом. Дрожащие ладони пробегали по коже в поиске каких-либо повреждений. Благо, кроме ненормально горячей кожи, ничего не было.

— Я в порядке, — улыбнулся Муромов, перехватывая её руку. Едва сжимая, он продолжал удерживать её, пока волшебница воздуха лепетала, что-то на счёт его здоровья.

— Илья, я в шоке, — улыбчиво протянул Звягинцев, проходя мимо них, — Это было супер. Ты молодец, — подойдя ближе, он пожал ему руку и впервые посмотрел, как на достойного игрока, а не на слабака, — Слушай, ты с Колючкой поаккуратней, а то когда Раркер спалить тебя пытался, она всех порвать хотела. Так, что лучше успокой её, — добавил он, проговорив слова прямо на ухо, что его больше никто не услышал.

После он ещё раз поблагодарил его за хорошую игру и удалился, крикнул напоследок, что проспит все выходные, чтобы придти в себя от произошедшего.

Стадион медленно опустел и вскоре на поле остались только четверо игроков, поздравляющих друг друга с победой.

========== Часть 18 ==========

— То есть тётя Таня и дядя Андрей не виноваты? — в который раз переспросил Илья, в упор смотря на напряженную спину друга. Парень нервно сжимал ладонь Вари, что сидела рядом и пыталась успокоиться, чтобы сейчас же самостоятельно не разобраться с профессорами.

После игры вся компания телепортировалась в комнату, где всё ещё не было ни Киры, ни внезапно исчезнувшего Арта. Там же игроки и узнали о том, что произошло, после того, как они ушли на стадион. Шок от новости цепкими холодными пальцами хвастался за горло, не желая отпускать. Только вот, если парни просто были шокированны и чуть взволнованы состояние обоих двойняшек, то девушки не хотели оставлять всё, как есть. Они рвались в учебное крыло, чтобы приподать всем хороший урок.

Остальные же уже были более менее спокойны разве, что Снежка изредка вздрагивала и тихо шмыгала носом и Вик, стоявший перед единственным окном в комнате, до жути обозлённый и взволнованый.

— Не виноваты, — пробубнил Сменкин, наблюдая, как ладони медленно сжимаются в кулаки, — Виноваты только профессора, — добавил он сквозь плотно сжатые зубы.

— Вик, — тихо, едва слышно позвала его Руднёва, вставая рядом. Горячие ладошки робко накрыли его руки, надеясь таким образом, удержать от необдуманых поступков.

Обернувшись к ней, он сделал несколько глубоких вдохов и таких же глубоких выдохов, приводя мысли в порядок.

А беспокоенность Маши была скрыта лёгкой подбадривающей улыбкой и сверкающими зелёными глазами. Даже в такой эмоциональный момент она сохраняла холодный разум, чем ещё больше восхищала Виктора. Держать баланс между чёткой расчетливостью и сильной чувствительностью непросто, но у неё это выходило потрясающе.

— Я в порядке, правда, — кивнул парень, улыбаясь ей уголками губ, — Надеюсь, и Кира тоже…

***

— Что с твоей рукой? — поинтересовался Артём, перехватывая тонкое запястье. Бледная кожа вплоть до границы одежды покрыта тонкими порезами, а костяшки сбиты до синяков.

Карие глаза с нетипичным испугом взглянули на него, словно моля промолчать. Кира попыталась отступить назад, но обнимавшая её рука не позволила, усилив хватку.

— Не спрашивай, пожалуйста, — тихий, просящий голос никак не переубедил Мещерякова и его волнение, — Я не могу ответить, не могу… не могу…

— Тише, тише, — мягко бормотал парень, начиная гладить её по волосам, пытаясь успокоить. Видимо, спрашивать сейчас, когда она только-только отошла от новостей с родителями — нелучшая идея, — Почему ты не можешь ответить?

Шмыгнув носом, она поддалась вперёд. Сменкиной было тяжело. Её буквально разрывало на куски. Стыд — за слёзы и слабость, страх — за то, что он узнает правду, злость и обида — за семью и… желание быть защищённой кем-то, кроме себя самой.

Артём, в прямом смысле этого слова, чувствовал, как горячие слёзы пропитывают его кофту. Чувствовал, как она содрагается, крепче прижимаясь к нему. Губы что-то беззвучно бормотали, как будто она молила о помощи.

«Что же с тобой происходит?», — металось в его голове, пока он пытался успокоить её. Мягко проводил по волосам и плечам, ни на секунду не выпуская из объятий.

— А-Арт…

— Да? — отозвался парень.

— Ты бы мог причинить… боль тому, кто этого заслуживает? — спросила Кира, с трудом перебарывая сорваный плачем голос. Она чуть отстранилась, чтобы видеть его одновременно сосредоточенное и взволнованое лицо.

— Нет, — ответил Мещеряков, покачав головой, — Не смог бы.

— Почему?

— Мама говорила, всё вернётся бумерангом. Перед тем как что-то сделать, подумай дважды. Мама говорила, оставаться человеком, — тихо пропел парень. Его голос мягкий и бархатный, окутывающий, как пушистый плед. Чарующий и завлекающий, от чего девушке стало безмерно хорошо.

Прикрыв глаза, она чуть улыбнулась. В голове до сих пор слышались строчки песни, отзвучавшие несколько секунд назад и повисшие между ними. Сменкина тщательно, насколько сейчас могла, обдумывала сказанное, а Мещеряков горько улыбался.

— Ты говоришь о ней в прошедшем времени… — заметила она, обращая взгляд на парня, — Почему?

— Она умерла.

— Я… э… прости, я… — забормотала Кира, чувствуя себя до ужаса неловко, задев эту тему.

— Не извиняйся, ты не знала, — подарив возлюбленной милолетный поцелуй, добавил, — Давай вернёмся в академию? — она отрицательно замотала головой. Подрывать свой статус «отличницы со стальными нервами» абсолютно не было желания. Поэтому идти в ужасном виде через всю школу не вариант, — Я позвоню Варе, — добавил Артём, доставая мобильный телефон из кармана джинс.

***

В общей комнате царила тишина, заставившая всех хорошенько обдумать последние события. Ничего конкретного они не говорили, ведь у каждого был лишь маленький кусочек пазла, которым целую картину не сложить. Только одно было ясно точно, что-то крутится вокруг Киры.

Тихая, еле слышная мелодия телефоного звонка встрепенула всех. Громова аккуратно высвободила свою ладонь из руки Муромова, который не отпускал её ни на секунду, и обратила своё внимание на телефон. Прочитав имя контакта, она резко подскачила и поспешно ответила.

— Где ты? Киры так и нет… — заторотила девушка, пока её не поребили.

— Она со мной, — проговорил Мещеряков. Хоть Варя и не видела его, но посмела предположить, что тот улыбается, — Можешь телепортировать нас?