– Уже встаю, матушка, – Герда захлопнула за ним створки.

В голове все еще стоял туман, но его тело словно само знало, что делать. Тьяго умудрился спуститься, не сломав себе шею, а лишь отделавшись легкой царапиной на запястье.

Добравшись до колодца, он набрал воды и сунул голову в ведро. Ледяной холод помог, наконец, очнуться.

Тьяго откинул назад мокрые волосы и посмотрел на закрытое теперь окно. Ну он, конечно, учудил. Хорошо хоть Герда не выставила вон. Иная на ее месте уже за один запах отправила бы откуда пришел.

«Прежде, чем возвращаться к Кальдере, не мешало бы привести себя в порядок», – решил Тьяго. Судя по солнцу, до полудня была еще пара-тройка часов.

Семья Пириньо жила на втором этаже небольшого дома. Под ними располагалась овощная лавка. А наверху снимала комнаты еще одна семья.

– Доброе утро, сеньора Диас, – Тьяго поздоровался с владелицей лавки, полноватой женщиной за сорок в белом переднике.

– Доброе. Нашли сестру-то? – поинтересовалась она.

– Увы, нет.

– Что в мире-то делается, – вздохнула женщина.

Тьяго забежал по лестнице на второй этаж. Открыв дверь, он принялся снимать ботинки. Осторожно, чтобы не шуметь. Сталкиваться с Карлосом не хотелось особенно. Повесив плащ на гвоздь, парень на цыпочках прошел по коридору мимо спальни родителей до их с Элой комнаты.

– Тьяго, это ты? – послышался из-за двери голос матери. – Зайди.

Он остановился, секунду раздумывая, не притвориться ли, что его нет. Выдохнув, Тьяго все же открыл дверь спальни. Мать сидела у столика перед зеркалом и расчесывала шоколадные волосы, волнами спадавшие на спину. Ей еще не было сорока, и она выглядела моложе своих лет. Если бы не уставшие глаза.

Когда он вошел, в них на мгновение вспыхнула надежда. Тьяго лишь покачал головой.

– Прости, я так и не нашел Элу, – он присел перед ней на корточки.

Мать коснулась его мокрых волос.

– На улице дождь? – спросила она.

Он снова качнул головой.

– Обещаю, что не оставлю поиски.

– Отец снарядил целую группу, и никто ничего, – она положила ладонь себе на горло, словно ей было тяжело дышать. – Не верится, что нашей девочки больше нет…

– Не говори так, еще есть надежда…

Мать уткнулась лбом ему в плечо и заплакала. Тьяго молча ее обнял.

Он собирался было спросить, не рассказал ли Карлос о его заключении и сделке с Кальдерой, но все это сейчас потеряло значение.

– Тьяго, почему у тебя такой вид, словно ты вылез из канализации? – первой заговорила мать. Она подняла голову и, словно смущаясь, торопливо вытерла ладонями слезы. – Это правда, что ты был в тюрьме?

На ее лице отражалась не злость, а разочарование. Последнее ранило больнее. Тьяго уже и сам не понимал, зачем согласился на дурацкий спор.

– Вышло недоразумение, – он почесал мокрый затылок. – Но теперь мне нужно отработать долг у сеньора Кальдеры. Карлос, наверное, упомянул об этом.

– Называй его отцом, – поправила мать.

Тьяго едва удержался, чтобы не ответить.

– Он ушел работать рано, – продолжила она. – Ему дали крупный заказ. И хотя он полночи не спал, все равно встал ни свет ни заря. И все, чтобы прокормить нас с тобой.

Карлос трудился в столярной мастерской и делал мебель. В былые времена он частенько брал с собой Тьяго, но пасынок лишь маялся от скуки. Дерево ему не давалось, и вся работа казалась унылой рутиной.

«Интересно, а про деньги от Кальдеры он сказал?» – подумал Тьяго.

– К слову о еде, ты завтракал? – перевела тему мама.

– Нет, но сначала переоденусь.

– Я что-нибудь приготовлю, – она поднялась. – Надеюсь, со временем ты научишься уважать отца. У него теперь только ты и остался.

– Дело в том… – Тьяго помедлил. – Я буду жить у сеньора Кальдеры. По крайне мере, какое-то время.

– Значит, в доме будет пусто… – мать вздохнула. – Не так я себе представляла свою старость.

– Ну что ты, ты совсем не старая! – воскликнул он.

Мать бросила взгляд в зеркало, словно хотела убедиться в правдивости его слов.

– Ладно, чего там. Иди хоть умойся. А то похож на заморыша, а не слугу сеньора.

Тьяго кивнул и направился к ванной комнате.

«Интересно только, – подумал он, – как выглядит эта работа у сеньора? Не уборщика же он себе нанял».

– Её зовут Сомбра.

Лошадь была почти полностью черной, если не считать левой передней ноги, словно одетой в белый носок. Блестящая спина, густая матовая грива и умные глаза, изучавшие Тьяго.

– Начни с уборки в стойле, – добавил Кальдера.

С заднего двора к дому сеньора примыкала небольшая конюшня, где он и держал свою роскошную лошадь. Только вот Тьяго прежде с животными дела не имел.

– Погодите, – он поднял раскрытую ладонь. – Давайте сразу договоримся: сколько я вам должен, и за сколько смогу отработать?

Кальдера улыбнулся краешком рта.

– Зависит от того, насколько ты окажешься полезен. Кстати, пока не забыл, – он достал из-за пазухи маленькую бутылочку и кинул Тьяго. Парень поймал одной рукой.

– Что это?

– Вторая доза лекарства, – пояснил сеньор. – И я бы не затягивал. Солнце уже в зените.

За зеленым стеклом виднелась прозрачная жидкость. Получалось, что не вернись он вовремя, им завладело бы проклятье.

Вытащив пробку, Тьяго выпил лекарство залпом и посмотрел на Кальдеру. По спине поползли мурашки. Только сейчас он до конца осознал, с кем имеет дело. Молча, не предупредив, сеньор подвесил его жизнь на его же собственное слово. Ловко, умно и бездушно.

Без лишних разговоров Тьяго схватился за вилы.

***

– Великий Учитель, укажи душам учеников твоих дорогу к свету. Направь их на путь к солнцу вечной жизни и убереги от Бездны, – падре Джуан зажег на алтаре толстенную свечу. – Пусть свет Учителя защищает вас от теней и мрака.

– Давно тебя не видно, – прошептал Драйден, наклонившись к Тьяго. – Я уж боялся, Кальдера тебя в конец замучил в своем подвале.

– Он близок к этому, – парень усмехнулся. – Работы столько, что еле ноги волочу. Сначала надо было вычистить до блеска весь его пыльный особняк. Даже книги заставил протирать, а их не одна тысяча. Потом поручил сходить на рынок и, представь, приготовить нам ужин. Я с яичницей, конечно, справился, но он не отстал. И теперь каждый день учит, как жарить мясо и разделывать рыбу. Так и чувствую этот запах, – он сунул Драйдену кулак под нос, и Генри поморщился.

– Жениться ему надо или кухарку завести, – пробурчал друг.

– А вчера вообще…

– Молодые люди, – позвала женщина, сидевшая за ними. – Служба идет.

– Простите.

Тьяго так и не рассказал, как вчера вечером сеньор Кальдера позвал его в подвал. В той самой лаборатории, где он разбил безумно дорогое оборудование, на столе лежало тело ульфура. Зверь был открыт, как сумка, набитая мясом и кишками.

– Подойди, – позвал Кальдера.

Тьяго глубоко вдохнул. Лицезреть розово-коричневые внутренности было делом не из приятных.

– Видишь, – сеньор указал на сердце зверя.

Выглядело оно странно. Так, словно срослось с другим, куда большим по размеру.

– Двойное? – Тьяго посмотрел вопросительно.

– Сердце человека до конца не мутировало, а соединилось с новым. Любопытно, правда?

Тьяго так не считал.

– Откуда у вас взялся этот ульфур? – он решил задать давно мучивший вопрос.

– Я поймал его пару месяцев назад в деревне за городом. За ним тянулся кровавый след из нападений не только на скот, но и на людей. В том числе детей.

– Но вы сказали, что он не сам стал таким.

– Его прокляла собственная жена. Вероятно, за измену.

– Жуткая участь, – Тьяго передернуло. – А что стало с ней?

Кальдера пожал плечами:

– Полагаю, что осудили за колдовство. Это дело церкви. Я прибыл за зверем, я с ним и ушел.

Тьяго не знал, что сказать. Ульфур чуть не отправил и его на встречу с Учителем, но глядя на сдвоенное сердце зверя, ему было его жаль. Душевной тоской он и собирался поделиться с Драйденом. Но сеньора Диас, сделавшая им замечание, была права. Служба по Эрику и Элоизе была в самом разгаре. Закрытые гробы стояли рядышком перед алтарем, над которым во всю стену растянулось позолоченное изображение солнца с ликом Учителя.