— Что? — спросил он в тревоге.

Гэйлон встал из-за стола. Гром грохотал все громче, и к нему добавился какой-то визг, столь тонкий и пронзительный, что у принца заныли зубы. Стены, пол, вся мебель задрожали, и Гэйлон успел подумать, что больше он не выдержит, но адская какофония внезапно прекратилась. Настала полная тишина. Гэйлон и Дэрин переглянулись и уставились на медленно открывающуюся дверь. На пороге возник Сезран. Он толкал перед собой кресло на колесах. Металлические колеса жалобно скрипели во время движения.

— Чт-то это? — спросил Дэрин, когда вновь стало тихо.

— Средство передвижения для калек, — нелюбезно объяснил Сезран. Его глаза налились кровью, а волосы в диком беспорядке торчали во все стороны.

— Довольно шумное приспособление, — констатировал очевидное Гэйлон.

Сезран ощерился на него.

— Обода необходимо обтянуть кожей, а втулки набить свиным салом. Ты этим и займешься. Пойди-ка сюда, мальчик.

Гэйлон шагнул вперед, и маг протянул к нему руку. На ладони его лежал расправленный шелковый платок.

— Дай сюда свой Камень! — приказал он.

Гэйлон долго и непонимающе глядел на Сезрана, так что маг нетерпеливо помахал платком прямо перед его носом.

— Клади его сюда.

Гэйлон испуганно повернулся к Дэрину, но герцог молча и без всякого выражения смотрел на них.

— Зачем? — слабо спросил принц.

Сезран фыркнул.

— И ты что думаешь, я собираюсь похитить у тебя твой булыжник? Он должен быть оправлен, и время для этого пришло, Гэйлон Рейссон. Нельзя вечно носить Камень в кулаке. А теперь клади Камень в платок.

Гэйлон неохотно подчинился и теперь смотрел, как маг тщательно заворачивает его драгоценность в платок и опускает в мешочек на поясе. Не проронив больше ни слова, маг вышел. Гэйлон долго стоял молча возле стола и смотрел на закрывшуюся дверь.

— Гэйлон?

Мальчик повернулся к кровати, и Дэрин увидел на его щеках мокрые дорожки слез.

— Иди ко мне, — ласково сказал герцог. Гэйлон подошел к кровати герцога и тот добавил:

— Ты? н-не должен? беспокоиться.

— Я и не беспокоюсь, — шепнул мальчик. — Это что-то другое.

И тут Дэрин понял, что на лице Гэйлона была не тревога, а самые настоящие горе и сострадание.

— Ох, Дэрин, я чувствую себя так, словно у меня отняли зрение, словно я потерял осязание и слух. Мне кажется, что у меня вырвали сердце или отняли легкие! — Он продолжал плакать, крепко сжав покалеченную руку герцога. — Так вот что ты пережил, Дэрин! Я даже не думал? Я не понимал, как это — потерять свой Камень, как ты потерял свой!

Дэрин почувствовал в желудке тугой комок и закрыл глаза. Да. Именно так себя и чувствуешь. Без Камня ты выпотрошен, жив только наполовину, но Гэйлон никогда не должен был этого узнать. И Дэрин сказал:

— Нет, Гэйлон, со мной было не так, как с тобой. Я? никогда не был настроен в унисон со своим Камнем, как ты? Н-не д-думай, что я страдаю? — И герцог, насколько смог, заставил самого себя поверить в это.

В самой глубокой из келий Сьюардского замка Сезран с нетерпением ждал, пока плавильная печь наберет необходимую температуру. Местный уголь был слишком рыхлым и горел довольно слабо и плохо, и с ним было трудно работать. Когда наконец печь раскалилась, маг при помощи щипцов вытащил из тиглей небольшой ковшик с расплавленным золотом. Высыпав в жидкий металл необходимые добавки, он некоторое время наблюдал за тем, как окисляются и сгорают примеси. Даже в этом примитивном мире, где никто пока не слыхал о развитых технологиях, бывших привычными в родной земле Сезрана, он научился обходиться тем, что было под руками.

Пока золото остывало, Сезран вынул Камень из кожаного кошелька на поясе и положил его на рабочий стол. Колдовские Камни были редким, но вполне естественным явлением в этом мире, представляя собой кристаллическую структуру с зачаточным самосознанием. Человеческие существа, способные связать себя с этими обладающими проблеском разума Камнями, тоже встречались не часто, однако если такая связь была установлена, то психическая энергия, вырабатываемая симбиотической парой человек-Камень, могла творить настоящие чудеса.

Несмотря на свой заурядный внешний вид. Колдовской Камень был очень сложной и тонко организованной кристаллической структурой. Сезран попробовал прикоснуться к неоправленному Камню мальчика при посредстве своего Колдовского Камня, но был немедленно отвергнут. Изменение внутренних структур уже началось и зашло слишком далеко: мальчик и Камень уже оставили друг на друге свой отпечаток. Как жаль, что разумные существа в этом мире обречены на такую короткую жизнь. Со смертью Гэйлона все, что успеет развиться в Камне, в том числе и его способность к сотрудничеству, станет бесполезным. Однако как же ярко должна светиться эта драгоценность на протяжении его недолгой жизни!

Камень Дэрина был несколько иного рода. Он принадлежал одному из далеких предков Госни и передавался по наследству из поколения в поколение, ожидая появления на свет ребенка, способного снова вступить с ним в связь. Неуправляемый Камень мог представлять собой серьезную угрозу для любого, однако при тщательном и аккуратном обращении его можно было сохранить. Что касается Камня Гэйлона, то Сезран сомневался в том, что с ним можно будет поступить так, как с Камнем Госни. Этот Камень выглядел столь же могущественным и непокорным, как и его обладатель.

Ощупав Камень, все еще завернутый в шелк, Сезран принялся обрабатывать золото, работая небольшим молоточком и вальцами, расплющивая, прокатывая и сгибая. Ему всегда нравилось работать с золотом. Движения рук старика стали уверенными, плавными. Конечно, для такого выдающегося Камня нужно было сделать подходящий перстень. Маг прекрасно понимал, как мучается и страдает Гэйлон без своего сокровища. Как бы там ни было, но торопиться он не станет. Пусть мальчишка поймет, что потерял Дэрин.

— Гм-м? Очень красиво? — донесся откуда-то сверху свистящий шепот.

Сезран поднял глаза. На выступе стены под самым потолком съежилось в тени странное существо. Две красноватые искорки блестели в его глазах, а в полумраке угадывались заостренный нос и встопорщенные усы.

— Диггер, — приветствовал крысу маг, возвращаясь к работе.

Существо протопало лапами по выступу, отважно перепрыгнуло на другой выступ, пониже, а затем перелезло на плечо волшебника. Несколько мгновений Диггер балансировал на плече мага, нервно взмахивая голым, гибким хвостом. Наконец он уселся, крепко обвив хвостом шею Сезрана.

— В замке завелись люди, — пропищал Диггер. — Я очень проголодался.

— Ну так что же? Разве ты позабыл дорогу в кладовую?

— Да. То есть нет. Просто этот мальчишка попытался насадить меня на свой кинжал. Он очень проворен и жесток. Не люблю людей.

— А они недолюбливают крыс, — парировал волшебник.

— Гм-м? Что это ты мастеришь? Очень красивое, очень блестящее? — Диггер спустился по руке Сезрана и уселся на рабочем столе.

— Эй, приятель, смотри, куда наступаешь, и ничего не трогай. Я мастерю для мальчишки перстень с Колдовским Камнем. Твое счастье, что в тот раз у него не было при себе Камня. Он поджарил бы тебя на расстоянии.

— Гм-м? Совсем плохой люди. Он умрет?

— Нет.

— Ахх-м, — зевнул Диггер с легким разочарованием. — Кстати, я только что вернулся с юга, где навещал своих дальних родственников. Это долгое и опасное путешествие. — Крыса наклонила голову и уставилась на мага бусинным глазом. — Но только не для меня, потому что я — Диггер Отважный, Диггер Бесстрашный!

— Ты — Диггер Хвастливый, — заметил Сезран.

— Да, хвост у меня тоже выдающийся. И все же я вернулся, чтобы как близкий друг служить тебе.

— Никакой ты мне не близкий друг, а просто приживала и паразит.

Приходишь и уходишь, когда тебе вздумается. Ты всегда все решал сам.

— Если это так, то я решил быть твоим близким другом, какими были мой отец и дед, и так далее. Мы верно служим тебе за то, что ты дал нам речь.