Гэйлон в очередной раз пересек комнату, со скучающим видом трогая пальцем то один, то другой трофей и наслаждаясь ощущением, которое вызывал в пальцах пыльный, жесткий мех. Краешком глаза он заметил, как Дэрин подошел к круглому дубовому столику, установленному в самом центре комнаты. Висящая над столом масляная лампа заливала его поверхность дрожащим оранжевым светом, и Гэйлон удивленно смотрел, как герцог устанавливает на этой поверхности доску для игры в ферье — игры, напоминающей нарды. Король, лишь слегка заинтересованный, на мгновение приподнял голову и снова углубился в книгу.

Кто-то из владык Джинлара — страны, расположенной далеко на юге, края гораздо более богатого и благополучного, чем Виннамир, — прислал эту забаву в подарок прадеду короля Рейса. Игральная доска была обтянута изнутри тончайшим войлоком, а фишки из слоновой кости окаймлены золотом. Сам ящичек был вырезан из твердого черного дерева, выложенного другими породами дерева самых разных цветов и оттенков — от белого до темно-красного, — так что искусная инкрустация образовывала на поверхности сложные спиральные узоры. При взгляде на нее очень скоро начинало казаться, что спираль закручивается в обратном направлении. Была ли это магия или простой обман зрения — этого он не знал. Если это была магия, то, конечно, — очень древняя магия.

Тем временем Дэрин разложил на столе игральную доску, с легкими щелчками расставил по местам фишки и поставил рядом деревянный стаканчик с костями. Гэйлон поймал себя на том, что как зачарованный следит за уверенными движениями тонких пальцев герцога. Дэрин поднял голову.

— Не хочешь сыграть партию?

Принц подошел к столу, стараясь придать лицу равнодушное выражение. Король тоже поднял голову на звук голоса герцога и внимательно посмотрел на сына. От его проницательного взгляда не укрылось мечтательное выражение, промелькнувшее в ореховых глазах Гэйлона, когда он нежно провел пальцем вдоль кромки драгоценной доски. Его легкая сутулость, рассеянный взгляд и вкрадчивые манеры — все вместе очень напомнило королю Люсьена, но то, что в молодом южанине всего лишь раздражало, было совершенно невыносимо в десятилетнем ребенке.

— Пожалуй, нет, — наконец ответил Гэйлон.

Дэрин запустил руку в кожаный кошелек, висевший у него на поясе, и, зажав в кулаке какой-то предмет, со стуком опустил его на стол.

— Тогда — ставка! — воскликнул Дэрин, убирая руку.

Даже в слабом свете масляной лампы на столе сверкнул, рассыпая тысячи зеленых, алых, голубых и золотистых искр, небольшой драгоценный камень овальной формы. Гэйлон невольно потянулся к нему рукой и осторожно покатал камень в ладони. Маленький камень плеснул ему в лицо целой радугой цвета, заключенной в самой сердцевине кристалла.

— Что это?

Дэрин понимающе усмехнулся.

— Это огненный опал из великой пустыни Нороу, расположенной к западу от Ксенары. Рассказывают, будто они растут там прямо из песка, словно цветы, которые ожидают, что их вот-вот сорвут. Я купил этот камень в Занкосе. Огненные опалы действительно очень красивы, хотя ценятся не слишком дорого. Это мягкий камень, и его нетрудно обрабатывать? Итак?

Гэйлон все еще не в силах был отвести свой взгляд от камня.

— Боюсь, что мне нечего поставить, — пробормотал он с искренним сожалением.

— У наследного принца ничего нет? — Дэрин подмигнул Рейсу.

— Подожди!

Гэйлон принялся высыпать на стол содержимое карманов. Среди откровенного хлама попадались и настоящие сокровища: коренной зуб оленя, выковырянный из найденной по дороге старой челюсти, половинка сладкого печенья с изюмом, кусок бечевки и длинное белое птичье перо с пятнышками, чудесным образом не переломившееся в кармане.

Дэрин выбрал перо.

— Это подойдет. Стало быть, ты ставишь?

Принц было снова уперся, прекрасно понимая, что тут затевается какая-то другая игра, но ему очень хотелось иметь этот камень. Желание было таким сильным, что он кивнул головой и уселся за стол напротив герцога.

— Решено.

Оба бросили кости, чтобы выяснить, кто начинает. Гэйлон набрал большую сумму.

— Мне обычно везет, — предупредил он Дэрина, выбирая черные фишки. — Можно быть превосходным игроком и все-таки проиграть, если твой противник слишком часто выбрасывает по две шестерки.

— Это верно, — согласился Дэрин.

— А ты никогда не пользуешься своим волшебством? — как бы между прочим поинтересовался принц, делая свой первый ход.

Дэрин поднял голову:

— Для чего?

— Чтобы жульничать. Заставлять кости падать так, как тебе нужно.

— Ну? — осторожно заметил герцог, тряся стаканчик с костями, — считается, что честный человек носит свой Камень таким образом, чтобы все его видели. Можешь смотреть на мой. Если он начнет светиться, тогда?

Он метнул кости, и переменчивое счастье игрока подарило ему две шестерки. Герцог состроил Гэйлону гримасу, и принц расхохотался.

Это оказалась единственная пара, которую Дэрин выбросил за всю игру. Гэйлон выиграл. С жадностью покосившись на свой приз, он великодушно предложил:

— Мы могли бы разыграть камень в двух или в трех играх.

— Боюсь, уже нет времени, — донесся от дверей голос Тило. — Сейчас подадут обед.

— Превосходно, — заметил Рейс, высвобождая из кресла свою долговязую фигуру, — я умираю от голода.

Дэрин вложил камень в руку Гэйлона.

— Возьми, ты выиграл его честно.

Обрадованный своей новой игрушкой, принц взял опал с собой в обеденную залу. Дэрин задержался в дверях, чтобы пропустить короля вперед, и Рейс, выходя, незаметным движением пожал ему плечо.

На обед подали жаркое из кролика — вполне подходящая пища для охотников, хотя и подавали его в серебряной посуде. Почти моментально Тило снова появился в комнате с дымящейся тарелкой в руках.

— Это приготовила Кетти, — объявил он, ставя тарелку на стол рядом с герцогом. — Она знает, как сильно герцог любит острые южные блюда.

Это было мясо молодого барашка, приправленное соусом кэрри, и когда Тило стал накладывать его в тарелку герцога, по комнате поплыл дразнящий, острый аромат. Дэрин откусил кусочек, наслаждаясь экзотическим вкусом, и спустя несколько мгновений в горле его запылал пожар. Герцог моргнул, стряхивая с ресниц выступившие слезы, и улыбнулся.

— Превосходно! — заметил он. — Вы непременно должны попробовать.

Рейс покачал головой.

— Спасибо, но мне как-то не нравится прикладывать к языку раскаленное железо. Никогда не понимал людей, которые добровольно сжигают себе рот, да и желудок тоже.

— Я хочу попробовать, — отважно кивнул Гэйлон. Ему, однако, достаточно было просто взять в рот немного острой пищи, чтобы понять, что больше он не хочет. Из глаз брызнули слезы, и из носа немедленно потекло, и принц торопливо сделал несколько глотков воды, чтобы потушить обжигающее пламя, опалившее гортань. Вода, однако, не помогла.

— Съешь немного хлеба, — подсказал герцог. — Не могу понять, почему эта пища кажется вам столь острой. В Катае готовят цыпленка с мякотью ореха чил

— это такое кушанье, что язык чернеет и сворачивается в трубочку. Вот это действительно острое блюдо.

Но и сам он дважды опустошил свой кубок с вином, и Тило снова его наполнил, понимающе улыбаясь.

Разговор за столом свернул на тему предстоящей охоты, и господа принялись строить планы на завтра. Для начала они собирались поохотиться на оленя, передвигаясь по лесу пешком и не отходя далеко от охотничьего домика. Прошедший утром дождь намочил опавшую листву, что позволяло неслышно подкрадываться к добыче и обещало превосходные результаты. В их распоряжении была целая неделя, и можно было не торопиться, распорядившись этим временем как будет угодно. Некоторое время компания посвятила приятному спору о том, какое оружие выбрать, какие луки лучше всего подходят для какой дичи, а также обсудила достоинства и недостатки новых мечей.

В середине обеда герцог внезапно притих. Голова у него начинала кружиться, но он приписал это действию вина. Между тем окружающий мир перед глазами завертелся сильнее, и к горлу подступила тошнота.