– Что? – не понял Николас.
– Я утром проснулась, как всегда, и хотела встать с кровати, но мои ноги были словно ватные. Я насилу смогла их заставить меня держать. Мне казалось, что я расходилась, и всё нормально, но, когда я делала утреннюю гимнастику, мои ноги совсем отказали, а глаза словно белая пелена задёрнула, – Элиз издала звук похожий на всхлипывание, – Мне пришлось ползти в спальню, чтобы добраться до телефона и позвонить тебе.
– Господи! – Николас был потрясён.
– Ещё и руки плохо слушаются. Всё валится из рук, всё роняю, – добавила Элиз, – Николас, помоги мне!
Помолчав, Николас спросил:
– У тебя что-нибудь болит? Не знаю, может, позвоночник или голова?
– Голова болела, сильно. Ещё и головокружение было. Но, сейчас всё прошло, – ответила ему Элиз, – Мне нужен врач, не знаю – какой. Ты поможешь мне? Ты приедешь?
– Да, я уже еду. Вот, только врача к тебе сначала вызову. Всё, жди, я скоро, – он прервал связь.
Элиз вновь осталась одна. Сердце выскакивало из груди, липкий пот покрывал тело, было страшно перед лицом неизвестности. Одно утешало: помощь в пути.
– Дверь! – внезапно воскликнула Элиз, вспомнив, что входная дверь заперта.
Конечно, дверь можно взломать, но тогда ничто не остановит воров, если её увезут в больницу, а обстановка в последние годы ухудшилась из-за наплыва беженцев в страну. Три квартиры в соседнем доме уже несколько раз обворовывали. Полиция, как всегда, не смогла найти воров, хотя все знали, где проживают люди, которые промышляют этим в городе. Негласно, правительство дало тайное распоряжение, по возможности, не трогать беженцев, а уголовные дела против них, если и вести, то в особом порядке с привлечением специальных сотрудников, не входящих в штат полиции. Полицейским это всё не нравилось и, как следствие, дела не заводились против подозреваемых из числа беженцев. Разве что в крайнем случае, если дело имело большой общественный резонанс.
***
Где-то в городе взвыла сирена кареты скорой помощи. Машина мчалась на вызов проносясь через перекрёстки, объезжая останавливающиеся автомобили. Внутри сидела специальная команда для работы в условиях вирусной опасности с мрачными лицами. Они знали, знали гораздо больше, чем другие люди, больше, чем говорилось официально. А рассказывать было запрещено.
Машина нырнула во дворы, повернув на второстепенную улицу и остановилась перед домом Элиз, где их уже ждал Николас. После того, как он сообщил дежурному по телефону все подробности, ему было велено не приближаться к Элиз, поэтому он ждал на улице. Бригада медиков вышла из машины в защитных костюмах. У Николаса засосало под ложечкой, сердце быстро забилось. Неужели…?
– Здравствуйте. Это я вызвал доктора.
– Куда идти? – спросил один из медиков.
– Я покажу, – начал было отвечать Николас, но его прервали.
– Просто скажите нам. Вы останетесь здесь, – за спинами медиков, застёгивающих защитные костюмы, подъехал полицейский автомобиль.
Из полицейского автомобиля вышло двое полицейских, в бронежилетах и с лёгким стрелковым оружием.
– Привет! «Где больной?» —спросил один из полицейских у медиков.
– Не больной. Больная, – вмешался Николас, – Она в этом подъезде живёт. Второй этаж, налево. Над звонком есть табличка с именем.
– Хорошо. Теперь отойдите в сторону, – попросил его полицейский и стал помогать напарнику устанавливать заграждение при помощи ленты.
Медики взяли носилки и баллоны с дезинфицирующей жидкостью для обработки поверхностей и вошли в дом. Поднявшись по лестнице на второй этаж, они сразу заметили незапертую дверь, ведущую в квартиру Элиз. Один из медиков осторожно приоткрыл её, не заглядывая.
– Кто-нибудь есть дома!? – крикнул он.
– Да! Я тут! – ответила ему Элиз и выползла из кухни в коридор.
– Это Вы просили вызвать доктора? – медик открыл дверь ещё шире, чтобы увидеть Элиз.
– Да, это…О, господи! – воскликнула Элиз, разглядев медиков, плотно запакованных в защитные костюмы.
Словно космонавты, медики, облачённые в костюмы и дышащие кислородной смесью из баллонов, вошли в квартиру к Элиз и занесли носилки. Паника стала захлёстывать Элиз с головой.
– Теперь всё будет хорошо, – попытался успокоить её медик, – Сейчас мы поедем в больницу и там Вас обследуют, чтобы понять, как Вам можно помочь.
Ловко и не особо церемонясь, двое подошли к Элиз, один к ногам, другой к голове, и подняв с пола, погрузили на носилки. Закрепив её ремнями, они накрыли лежащую на носилках Элиз специальным прозрачным изоляционным кожухом и подключили аппарат вентиляции. Элиз смотрела на медиков сквозь прозрачные стенки кожуха испуганными глазами, её страшила неизвестность, что ждала впереди. Хотелось вырваться и бежать отсюда, подальше от этих незнакомых людей в защитных костюмах и с неизвестными намерениями. В голове начался какой-то бардак, мысли начали появляться и тут же куда-то ускользать из сознания, началось головокружение, и Элиз, положив голову на носилки, закрыла глаза. Очень быстро сознание стало ускользать.
Когда пара медиков выкатила Элиз из квартиры на носилках, другие медики прошли в комнаты и начали опрыскивать каким-то раствором все поверхности, проводя чистку помещения. В воздухе, медленно опускаясь, висела искристая взвесь раствора. И лучше этим не дышать.
Аккуратно спустив носилки по лестнице до нижнего этажа, медики выкатили Элиз на улицу. Увидев это, Николас громко позвал её, но она не ответила, что не на шутку его обеспокоило.
– Что с ней? Почему она не отвечает? – потребовал он ответа у полицейского, что стоял внутри огороженной территории перед домом.
Полицейский обернулся и пожал плечами.
– Не знаю, я не врач, – безразлично ответил он Николасу.
– Они что-то с ней сделали! Вы же видите! Вы должны вмешаться! – Николас взялся было за ленту ограждения, чтобы поднять её и войти внутрь ограждённой зоны.
– Эй! А-ну, назад! – приказал ему полицейский, остановив его рукой.
Помедлив мгновение, Николас всё же отпустил ленту и отступил на шаг от ограждения.
– Хотя бы узнайте, куда её везут, пожалуйста, – взмолился он.
– Сейчас узнаю, подождите. А Вы стойте здесь, понятно?
Николас кивнул в ответ.
Подойдя к медикам, которые уже грузили Элиз в карету скорой помощи, полицейский обратился к ним:
– Куда Вы её везёте? Приятель спрашивает.
– Приятель? Пусть даже не спрашивает. Место ещё надо найти. Попробуем в Сальгренска сначала. Родственникам сообщат, да и тех к ней не пустят, если диагноз подтвердится. Так приятелю и передайте.
– Ладно, передам.
Медики захлопнули задние двери кареты скорой помощи и направились к кабине, а полицейский направился к Николасу.
– В Сальгренска её везут, но вам это знать бесполезно, вас к ней не пустят, – передал слова медиков полицейский.
– Как, не пустят? Почему не пустят?
– А Вы как думаете? Если она заражена Забытьем, то к ней никого, кроме медперсонала не допустят.
– Вы думаете, что это Забытье? – Николас похолодел внутри от ужаса, подумав о том, как мило они вчера посидели за вином и чаем.
– Я ничего не думаю, но раз такие меры предосторожности, значит есть весомые основания для этого, – пожал плечами полицейский, – Успокойтесь, ещё ничего не известно. Может, это и не Забытье. Ждите результатов анализов. В любом случае, она в надёжных руках нашей медицины. Кстати, – полицейский внимательно посмотрел на Николаса, – а вы когда с ней последний раз общались в тесной, так сказать, обстановке? Сообщите-ка мне ваши данные.
– Да, конечно, – как-то потеряно Николас стал диктовать своё имя и адрес.
– А теперь едьте домой, ни с кем не контактируйте и постарайтесь успокоиться. Ещё ничего не известно.
Николас отошел от ограждения. С одной стороны, полицейский был прав – ещё нет веских оснований для беспокойства. Он это понимал умом, но сердце сжималось от ужаса. А что, если это действительно Забытье? Даже, если Элиз сможет перенести последствия вируса, осложнения сделают из неё инвалида, а то и вообще, превратят в «овощ». Полное выздоровление без последствий было делом редким и рассчитывать на такой исход не стоило. Господи! Ведь совсем недавно Николас и сам общался с Элиз и может быть заражен тоже. Что же делать? Оставить всё в тайне, ждать и надеяться, что он не заразился? А если он уже заражен и заразит окружающих? А если, скрыв возможное заражение, он упустит драгоценное время для эффективного и своевременного лечения? Иррациональный страх не давал ему отправиться в больницу прямо сейчас, но надо на что-то решаться. Лоб Николаса покрылся липким холодным потом, руки слегка дрожали, лицо побледнело.
