Три дня спустя большой лайнер был поднят из озера опущен в голубые воды Тихого океана, за пределами барьерного рифа. Кружащееся облако Зитов зависло и пронеслось над нами, когда наши винты начали взбивать воду. Экваториальные иллюминаторы были переполнены Дилатоном, махавшим в последний раз рукой храброй сотне на наших палубах, которым, увы! было суждено никогда не вернуться.

Вскоре мы миновали границы базальтовой скалы, и зиты были вынуждены повернуть назад, достигнув того, что тогда было пределом их ареала. Наш курс был проложен на Север, и за нами тянулась пенная дорожка, когда мы отправлялись в последнее путешествие, которое должно было принести Миру счастье, здоровье и понимание – "Путешествие Посещения".

Солнце стояло высоко в небе, когда капитан Клинтон закончил свой рассказ. Мы поднялись с нашего места на голой вершине Шаха и, не говоря ни слова, начали спуск.

И теперь я, Бенедикт Клинтон, выполнил задачу, поставленную передо мной моим прадедом год назад. История Года Посещения известна всему миру, даже если его последствия были видны сегодня не со всех сторон.

И все же гость с другой планеты вряд ли мог бы обвинить Дилатонов в их осторожности, чтобы дар Тона не вызвал революцию, которая потрясла бы мир и захлестнула их крошечную страну своим потоком.

На самом деле ничего похожего на революцию не произошло. Новый порядок был настолько естественным, настолько абсолютно нормальным, что перемены происходили повсюду, почти незаметно для нас.

Не было никакой массовой отмены законов и правительств. Мы просто перестали ими пользоваться, как люди выбрасывают изношенную одежду. Никакого преднамеренного разоружения не было. Нации перестали воевать, потому что наций больше не было. Крейсера и линкоры, бронированные машины и орудия гнили и ржавели там, где их бросили. В свете нового понимания расовые и национальные различия перестали иметь какое-либо значение, хотя мы сохранили многие географические названия для удобства.

Люди повсюду обнаружили чудесное увеличение здоровья и счастья как прямой результат знания о разумной жизни, которое было открыто Тоном, но семя смерти было в них, и они, Эпзикофы, уходят из нашей среды год за годом. Не так обстоит дело с поколениями, еще не родившимися на момент Посещения. Мы, зикофы, наслаждаемся тем же совершенством физического и психического благополучия, которое мой прадед нашел среди Дилатонов, и мы не знаем предела нашей жизни, кроме зова судьбы.

А что с Тороном, Тороной и сотней тех, кого они привели к нашему освобождению? Они добровольно пришли из страны неувядаемой красоты, чтобы принести Миру величайший из всех природных даров, и при этом погибли! Совершенно неспособные физически справиться с несчастьями, болезнями и смертью, которые они пришли искоренить, они увядали, заболевали и умирали, выполняя свою великую задачу. Не прошло и года, как не осталось ни одного члена этой великолепной группы!

Далеко в Тихом океане находится бесплодный остров из магнитного оксида железа, оставшийся от великого метеорита, и над его самой высокой точкой возвышается могучий шпиль из нетленного хрусталя. Его призматическое сияние видно ночью за много миль, а на его основании находится надпись: "ДЛЯ ПРИШЕЛЬЦЕВ"

КОНЕЦ

Гео. Р. Фокс

Когда я намеревался записать это историческое событие, в котором я принимал некоторое участие, я чуть не проглядел свои альбомы для вырезок. О, я признаю, что обладание альбомом для вырезок в наш век, когда времени и необходимости для таких подборок больше не нет, отмечает владельца как безнадежно устаревшего. Но я их больше не делаю. За исключением трех статей, вырезанных в этом, 2038 году, мои альбомы для вырезок были заполнены до того, как мне исполнилось двадцать лет. Поскольку мне сейчас сто двадцатый год, совершенно очевидно, что с тех пор, как я вставил последнюю вырезку, прошло сто лет.

Мой первый альбом для вырезок был начат под влиянием моего дедушки. Когда я был еще мальчиком, он познакомил меня с книгами подобного вида, которые вел его отец, Джедидайя Приндл, который был одним из пионеров в тогдашнем новом штате Висконсин, поселившись в дикой местности долины реки Фокс в 1849 году.

Для дедушки Приндла книга его отца, в которой описывались события прошлого, которое дедушка считал золотым веком, была настоящим сокровищем. И я видел это его глазами. Подражая, я вырезал и вклеивал газетные листы, тогда это было бесцельно, сейчас бесценно.

Когда мой друг, редактор Джернсек, единственный среди издателей, открыл для моей истории колонку в своем журнале Визиулэуд, я был в приподнятом настроении, но в то же время беспокоился.

– Джернсек, – сказал я ему, – мой рассказ почти невероятен и, что еще хуже, отсутствуют подтверждающие документы.

– Рэндалл Приндл, я верю вам, – ответил он спокойным тоном.

– Даже если бы я сомневался, все равно никто никогда не скажет, что этот великий журнал, основанный моим дедом, будет глух для научных заявлений, хотя фактические доказательства отсутствуют, если это утверждение согласуется с научными знаниями того времени и может рассматриваться скорее как вероятность, чем как возможность.

После этого выражения уверенности я стал ломать голову в поисках доказательств. Почти отчаявшись, я уже собирался сдаться, когда из глубин своей памяти вытащил мысль о своих альбомах для вырезок. Проверить! Там я нашел то, что искал или, по крайней мере, ссылки из новостных колонок и научных журналов тех лет, которые указывают на истинность начала моей истории. Теперь я могу оправдать веру Джернсека в моей правдивости.

Первая вырезка относится к 1925 году. Ее я вклеил через несколько лет после того, как статья была напечатана. Из нескольких статей, посвященных одной и той же теме, эта из моего альбома вырезок взята из Журнала Наука, официального издания Американского общества научного развития. Вес этой организации стоит за ее высказываниями.

"БУДЕТ ЛИ У НАС НОВОЛУНИЕ? ОТКРЫТИЕ ДОКТОРА БААДЕ ПРИВЛЕКАЕТ ВНИМАНИЕ К НАШЕЙ ВТОРОЙ ЛУНЕ

Вашингтон, округ Колумбия, 3 января 1925 г. – Доктор Бааде из Гамбургского университета сообщил 27 октября, что в созвездии Пегаса он видел новый объект десятой величины и планетарного типа, но движущийся с невероятной скоростью.

Обсерватория Йеркса сфотографировала тело. Профессор Фрост говорит, что оно невидимо невооруженным глазом, как и миниатюрная луна, предположительно сопровождающая Землю. Астрономам также еще предстоит увидеть его впервые. Они оценивают его скорость в три с половиной мили в секунду и считают, что его диаметр составляет около 400 футов.

Захватит ли Земля небесное тело доктора Бааде, как это произошло с малой луной? Ученые полагают, что оно пройдет мимо нас так близко, что отклонится от своего первоначального пути и станет нашим третьим спутником."

Другие вырезки, в основном из газет, проливали свет на это открытие. Через несколько месяцев она выпала из поля зрения общественности. Почему, если тело было захвачено земным притяжением, никто не нашел его позже? И почему, если он подошел так близко, как было предсказано, камеры его не засекли? Или мельком увидели предполагаемую вторую луну? Вероятно, история, которую я выкопал из своего старого альбома для вырезок, на сегодня не помниться и не известна ни одному живому человеку, кроме меня. И все же это имеет отношение к моему повествованию.

Вторая вырезка, которую следует процитировать, взята не из моего альбома для вырезок. Используя книгу в качестве руководства, я откопал три пункта из досье Чикагского Союза. Они появились в трех выпусках, непосредственно предшествовавших их изъятию правительством. Союз и стоящие за ним профсоюзы твердо верили в мир и яростно выступали против использования войны для урегулирования споров между нациями. В начале второй мировой войны газета открыто выступала против политики правительства и советовала сопротивляться их планам. Из-за огромного числа сторонников Союза власти в Вашингтоне сочли разумным проигнорировать это, но когда газета открыто опубликовала статью про потерю "Вудро Вильсона", они действовали в соответствии с законом, который определял "Акт оказания помощи и поддержки врагу". Это подавление было, мягко говоря, опрометчивым, поскольку уже тогда радио использовалось так широко, что почти в каждом доме уже знали об исчезновении корабля. Реакционеры и консерваторы того времени не могли усвоить и отказывались понимать, как и те, кто живет в нынешнюю эпоху, что наиболее эффективными агентами в распространении радикальных идей была не пропаганда недовольных, а их собственные законы, утверждающие несправедливость и угнетение.