Ретмар, заметив состояние умственной аберрации, овладевшее мной при моем первом входе, проплыл через Зит к открытому окну и заговорил с Тороном на его родном языке, и я услышал, как Торон предупреждает остальных, чтобы они не забеспокоились.

Профессор Смиттон был следующим, и я с трудом удержался от смеха, когда несколько тучная фигура астронома легко поплыла вверх под присмотром Ретмара, который хладнокровно обмотал профессора одним из поясов, оставив его подвешенным горизонтально над моей головой.

– Вот это да! Боже мой, капитан! – пробормотал профессор. – Чудеса за чудесами! Понимаете ли вы, на что указывают наши необычные ощущения?

– Нет, я не могу сказать, что понимаю, за исключением того, что я чувствую себя так, как будто мне приснился кошмар, и я не могу проснуться!

– Так, так, так! – воскликнул профессор.

– Эти люди на тысячу лет опередили нас в науке, а также в умственном развитии. Они преодолели гравитацию. Это прозрачное вещество, из которого состоит шар, непроницаемо для гравитации, в результате чего не только оно не имеет веса, но и все, что внутри него, например, мы сами, тоже не имеет веса. Чудесно!

Теперь остальные вошли в "Зит", и каждый из моих товарищей по кораблю выразил удивление неожиданным ощущением парения в воздухе. Когда мы все были закреплены на месте экваториальными ремнями, Торон и Торона вошли в Зит. Девушка легко проплыла по шару и обернула вокруг себя один из поясов, но Торон остался парить в воздухе и закрыл за собой хрустальное окно.

Я начал осматриваться в поисках какого-нибудь механизма, с помощью которого можно было бы перемещать Зит, но не увидел ничего, кроме маленькой ручки в центре каждого окна. Торон начал поворачивать эти ручки, перемещаясь от одной к другой легкими касаниями стенок шара, и я заметил, что ручки были соединены с длинными иглами, которые выступали из центра окон.

Последовал легкий толчок, и я посмотрел вниз. Палуба "Шаха Ирана" падала с огромной скоростью, и местность расширилась так, что мы могли видеть на много миль во всех направлениях. Торон манипулировал еще несколькими рукоятками, и "Зит" начал быстро двигаться к берегу.

Сейчас, конечно, мы все привыкли летать на старомодных самолетах, которые были доведены до большого совершенства во второй четверти двадцатого века, но ощущения полета в них были не более похожи с полетом в Зит, чем падение с лестницы может быть похоже на скольжение по снежному склону на лыжах. Не было никакого рева или вибрации механизмов, просто быстрое, легкое движение, а абсолютная прозрачность шара и невесомость усиливали иллюзию, что мы летим в космосе по собственной воле.

Когда мы летели к большому зданию, которое видели тем утром, Торон сказал:

– Я слышал ваше замечание, Смиттон, и вы совершенно правы в своем объяснении причины отсутствия веса "Зита". Шар состоит из элатонгара, искусственного кристалла, который, как вы сказали, непроницаем для гравитации.

– Ах! Совершенно верно! – сказал профессор, – но я все еще не понимаю, какая сила движет Зит, поскольку непрозрачность для гравитации просто заставила бы его подняться вверх от поверхности земли.

– Движущая сила сдерживается или, скорее, создается стержнями, прикрепленными к этим ручкам. На них воздействует Тон. – ответил Торон. – И, поворачивая их вокруг своей оси, сила увеличивается, уменьшается в любом направлении, как мы пожелаем.

– Опять Тон! – воскликнул профессор. – Что это за Тон, Торон?

Дилатон серьезно улыбнулся:

– Это мне не позволено тебе говорить… пока не позволено! – ответил он.

Вскоре мы мягко опустились на травянистую равнину недалеко от берега озера. Мы вышли и, возглавляемые Ретмаром, двинулись вверх по извилистой тропинке. Сначала нам мешал внезапный переход в весе от нуля до ста шестидесяти фунтов или около того, но новизна вскоре прошла, и мы огляделись.

Повсюду мы видели простые и в то же время красивые жилища Дилатонов, и везде мы видели ту же самую эллипсоидальную крышу элатонгара, поддерживаемую каменными колоннами. Позже, во время нашего пребывания в этой странной стране, мы получили и приняли множество приглашений посетить дома Дилатонов, и мы обнаружили, что и полы, и крыша были повсеместно сделаны из этого гравитационного экранирующего кристалла, что сводило усилия, необходимые для выполнения любой работы, к минимуму.

Силу тяжести можно было регулировать в любой желаемой степени с помощью раздвижных панелей, но во время наших светских визитов они обычно оставались закрытыми, так что мы просто полулежали в воздухе и разговаривали! Некоторые пассажиры провели ночь в домах Дилатона и после совершенного расслабления, буквально "засыпая на воздухе", обнаружили, что им теперь трудно спать на обычной кровати.

Вскоре мы вошли в большую аллею величественных пальм, в конце которой поблескивали белые колонны зала собраний. Ведомые Ретмаром, мы поднялись по благородной лестнице, обрамленной могучими колоннами, и оказались в центре великолепного амфитеатра, окруженного рядами мраморных сидений или кушеток. Когда мы вошли, мы снова почувствовали потерю веса, так что казалось, что мы плывем, а не идем по хрустальному тротуару.

Сотни Дилатонов, как мужчин, так и женщин, полулежали на сиденьях, но когда мы вошли, все они поднялись на ноги. Раздался шелестящий звук и рябь разноцветного света, когда их тонмелеки вспыхнули прямо у них на головах. Их руки поднялись в приветствии Дилатона, и раздался единодушный крик:

– Зелома, Диларана!

Ретмар подвел нас к местам на одной стороне огромного зала, а затем выплыл в центр и обратился к собравшимся на своем родном языке. Когда он вернулся на свое место, Торон встал и начал говорить по-английски.

– Друзья из-за моря, – сказал он, – Клендила попросили меня говорить от их имени, потому что я один могу свободно говорить на вашем языке, благодаря деве Маргарет. Мы привели вас сюда не из праздного любопытства и не просто для того, чтобы сердечно поприветствовать вас, а потому, что верим, что в наших силах принести вам великое благо. Не только для вас и тех, кто с вами, но и для бесчисленных миллионов таких, как вы, которые, как вы говорите, населяют мир, нам неизвестный.

– Но прежде чем предложить вам этот бесценный дар, известный нам как Тон, Клендила просит вас рассказать нам больше о том мире, в котором вы живете. Расскажите нам о его истории, его нынешних условиях, его науке и его религии. Таким образом, Клендила сможет судить, правы ли мы, раскрывая вам тайну Тона.

– Не бойтесь говорить на своем родном языке, ибо все вас поймут. Бойтесь только сказать то, что является эптоной или ложью, ибо мы отличим тон от эптоны.

Профессор Смиттон, который по моей настоятельной просьбе согласился выступить в качестве представителя нашей группы, поднялся на ноги и, на мгновение удержавшись от стремления приподняться над полом, сказал:

– Люди из Дилатон, чувство уверенности, которое вы внушили нам на нашей первой встрече, стало сильнее благодаря вашему приветствию и вашему предложению. Мы не знаем, что может предвещать этот дар Тона, но мы согласны с тем, что если ваше очевидное здоровье и счастье каким-либо образом связаны с этим Тоном, мы очень хотим узнать от вас этот секрет.

– Мы охотно опишем вам мир, в котором мы живем, но чтобы сделать во всей полноте, необходимо было бы объединить знания многих умов. Среди пассажиров и экипажа нашего корабля есть люди из всех слоев общества. Я предлагаю, чтобы вы позволили нам выбрать некоторых из этих людей для рассмотрения различных сторон предмета.

– Ваше прекрасное предложение будет выполнено, – ответил Торон после минутного совещания с Ретмаром. – Возвращайтесь на свой корабль и сделайте все необходимые приготовления со своими друзьями. Каждое утро Клендила будет собираться, чтобы послушать ваших ораторов. Каждый день мы, члены Дилатон, будем приветствовать вас в наших домах или показывать вам красоты нашей страны пешком или в наших Зитах.