Войска шли отрядами по тысяче человек, каждым из которых командовал капитан. Впереди выступали полки ксенарцев и тарвианцев, за ними — бенджарцы и шалтиане, наемники и дикари из племен Нороу. Замыкали колонну не столь многочисленные отряды из Ригара, Фелвина и Тесайка. Жрецы Мезона выстроились возле своих белых шатров, ожидая команды Тека.

Ночной ветер уже стих, и над лагерем поднималась высоко в небо огромная туча пыли, чуть тронутая розовыми лучами все еще скрытого за горизонтом солнца. Тек милостиво улыбался марширующим мимо войскам. В такой прекрасный летний день он ожидал только победы и славы Мезону.

В войсках, подошедших к почтовой дороге, произошло какое-то замешательство, и Тек посмотрел туда. На входе в ущелье и на высоких скалах по обеим сторонам от него стояли, ощетинившись остриями копий, воины Виннамира, четко выделяясь на фоне глубоких еще теней Морского прохода. Итак, застать виннамирцев врасплох не удалось.

Тек не был особенно огорчен этим обстоятельством. Глядя на воинов, преграждавших путь его армии, он испытал нечто похожее на удовлетворение. Пусть себе стоят, пусть даже пытаются сопротивляться — все равно их жалкая горстка против многочисленной и дисциплинированной армии. Долго им не продержаться.

Где-то в самой середине идущей на приступ армии Тек разглядел короля Роффо, округлое тело которого было втиснуто в тесные позолоченные доспехи. Король был верхом на крупной белой лошади, которую вели под уздцы два коновода. Слева и справа от короля, также верхами, ехали два знаменосца, готовые отразить удары, направленные на его величество. В их обязанности также входило держать знамена как можно выше, чтобы можно было подавать сигналы капитанам-тысячникам. Сразу за Роффо верхом на великолепном сером жеребце ехал Тидус Доренсон в заметных даже издалека алых одеяниях.

Закинув голову назад, король Роффо прокричал вызов солдатам противника. Знаменосцы наклонили вымпелы вперед, указывая ими на горловину Морского прохода. Повинуясь приказу, передовой батальон с кровожадными криками ринулся вперед.

И кровь пролилась. Виннамирская армия ответила дружным боевым кличем, и в воздух взвились тысячи стрел, сверкающих на солнце острыми наконечниками. Оперенные древки запели песню смерти, поражая одного за другим воинов Роффо. Бессвязные вопли умирающих подсказали королю и Теку, насколько точны были засевшие в скалах стрелки. Солдаты и кони падали на камни, обливаясь кровью, а сверху следовал залп за залпом.

Король отдал приказ своим лучникам, но большая часть из стрел не достигала цели. Видя тщетность всех их усилий. Тек в конце концов отдал приказ своим воинственным жрецам. Зазвучали первые слова песни, призывающей Божественный Огонь. Зеленое облако пламени укрыло армию Роффо от стрел противника, и следующий залп, пришедшийся прямо в изумрудное сияние, не достиг цели, ибо стрелы еще в полете превращались в яркие искры, которые гасли еще до того, как достигали земли.

Однако виннамирские стрелки немедленно изменили тактику, целясь то выше, то ниже облака, продолжая наносить своим врагам такой же урон. Тек сердито крикнул жрецам новый приказ, и их пение убыстрилось, став громче. Зеленый огонь поплыл дальше по тропе, поднимаясь все выше по склону горы. Противник преграждал путь до самой последней минуты, затем его ряды смешались, и солдаты отступили глубже в ущелье.

С криками ярости армия ксенарцев ринулась вперед, быстро преодолевая повороты петляющей по склону дороги, и верховный жрец жестом послал своих монахов вслед за воинами, а затем велел своим восьмерым помощникам вынести из павильона носилки.

Привязанный к носилкам Арлин Д'Лелан заморгал от яркого света и отвернул голову. Мертвые и умирающие солдаты были разбросаны повсюду на соленом песке, и их было слишком много, чтобы сосчитать. Правда, стрелы виннамирцев поражали в основном лошадей и оруженосцев, не защищенных доспехами, однако урон все равно был существенным, и бледный от усталости Арлин расхохотался. Его несколько истеричный, но довольный смех привел Тека в ярость. Он схватил Арлина за нижнюю челюсть, и смех сразу затих.

— Молчи и считай мгновения своей жизни, Д'Лелан. Каждое из них драгоценно, ибо их осталось совсем немного, — этими словами он сразу же обратил на себя все внимание пленника. — Но и смерть не принесет тебе свободы. Во всяком случае, не теперь. Впереди у тебя целая вечность, на протяжении которой ты будешь неизмеримо страдать, служа жестокому, но справедливому богу.

Арлин Д'Лелан следил за жрецом мрачными темными глазами.

— Может быть, мне следует молить Мезона о прощении? — губы его скривились. — Но я не стану. Оглянись вокруг, священник. Твой бог, вылепленный из коровьего дерьма, не интересуется ни тобой, ни твоей армией. Ему нужны только смерть и кровь, которую ты проливаешь во имя него. Он использует тебя, а когда ты станешь бесполезен, твоя судьба будет ничем не лучше моей.

Тек крепче сжал пальцы, нашарив второй рукой висевший у пояса кинжал.

Гнев охватил его, и он не раздумывая занес над Арлином сверкающий клинок. Глаза Дослана слегка расширились, но он насмешливо улыбнулся. Только это слегка охладило ярость жреца.

— Ты не посмеешь, — поддразнил его Арлин. — Верховный жрец помойной ямы, который служит божеству-стервятнику.

— Умен, — пробормотал Тек и увидел, как улыбка Арлина гаснет. — Ты был посвящен Мезону и будешь принесен в жертву по его велению, а не по моему капризу.

Он отвернулся и сел в стоявший неподалеку паланкин с тентом наверху. Затем верховный жрец щелкнул пальцами, и его помощники подхватили и те, и другие носилки. Они двигались вслед за армией далеко позади нее. Навстречу им попадалось много других носилок — раненых сносили в определенные места, чтобы на телегах отправить в госпитальные палатки, а мертвых укладывали в кучи для погребальных костров.

Сверху продолжали нестись яростные крики, хотя расстояние почти заглушило песнь жрецов. Солнце над головой поднималось все выше и набирало силу. В лагерях нетерпеливо ждал своей очереди второй ксенарский легион. Солдаты опасались, что война закончится без них и они останутся без славы и без добычи. Впрочем по плану они должны были вступить в бой после полудня вне зависимости от того, нужна ли будет их помощь или нет. В резерве же оставались третий и четвертый легионы.

Тидус Доренсон рассказал Теку все, что ему было известно о виннамирской армии, указав на сильные и слабые стороны, а также почти точно указав количество солдат. Сколько времени потребуется, чтобы истребить три или четыре тысячи плохо обученных крестьян и поставить Гэйлона Рейссона в безвыходное положение? Станет ли он применять Колдовской Камень или нет? Возьмет ли он в руки Кингслэйер? Молодой король однажды уже испытал на своей шкуре силу гнева Мезона, однако наготове у Тека были вещи еще более страшные. Гэйлону придется куда хуже, чем в первый раз.

Гэйлон Рейссон в плетеной кольчуге и легких доспехах следил с коня за продвижением Божественного Огня. Вокруг него торопливо сновали в поисках укрытия виннамирские солдаты.

— Милорд! — донесся сквозь шум и лязг голос Дэви.

Конь герцога был уже повернут в обратную сторону, а сам герцог выглядел обеспокоенным. Он тоже был в кольчуге, в шлеме и в кирасе.

Те из солдат, кто из-за ранения не мог двигаться проворнее, и те, кто оступился в суматохе и упал, поглощались наползающим зеленым огнем. Их мучительные крики быстро затихали, а тропа в тех местах, где облако уже прошло, была завалена обугленными скорченными телами. То же самое происходило и со стрелками, которые оставались на уступах высоко над дорогой и не могли быстро покинуть свои позиции.

Гэйлон в отчаянье смотрел на свой Колдовской Камень, и он отозвался собственным голубым огнем. Пламя против пламени. Но тогда погибнут те, кто окажется буквально между двух этих огней. Должны ли умереть немногие, чтобы спасти большинство?

Гэйлон неожиданно соскочил с коня и принялся проталкиваться вперед, навстречу беспорядочному потоку людей и лошадей. За спиной раздался панический вопль герцога: