— Зачем мы это делаем? — прокричал Мартен, скакавший бок о бок с королем. — Пристрелите его, и дело с концом. Мы до того загоняли бедное создание, что его мясо будет несъедобным.

Гэйлон не ответил ему. На дальнем конце улицы появился Ринн и остановился там, чтобы не дать оленю уйти. Бока его лошади тяжело вздымались, а сам юноша поминутно откидывал спутанные светлые волосы с разгоряченного лица. Над одной из дверей на холодном ветру качалась обшарпанная деревянная вывеска, гласившая: «Таверна Стэгга».

Арлин, сверкая черными глазами, возбужденно прокричал:

— Вы великий и славный безумец, милорд!

Король эффектным жестом сорвал перчатку с правой руки. Темный камень в золотом кольце, украшавшем указательный палец короля, вдруг вспыхнул голубым светом. Дверь кабачка с треском распахнулась под магическим воздействием камня. Измученный преследованием олень заметил спасительный провал в стенах, повернулся и перескочил через порог.

— Боже! — донеслось изнутри. — Ради всего святого, что это?

— Эй! — К охотникам подъехал Керил. Шапку он потерял, его ярко-рыжие волосы растрепались и беспорядочно свисали вокруг полного лица. — Где он? Куда сбежал?

— Спустился в таверну, — фыркнул Арлин, — будь добрым малым, зайди и закажи ему выпить.

— В таверну-у? — недоверчиво протянул Керил.

Из-за дверей донесся треск и звук падения тяжелого тела, оттуда пулей вылетели два негодующих посетителя. Внутри вновь поднялся шум, на этот раз более громкий и продолжительный. Гэйлон спрыгнул с лошади и бросил Керилу поводья.

— Держи лошадей.

— Почему это все время я? — пробурчал рыжеволосый юноша, когда Арлин,

Мартен и Ринн также вручили ему своих коней.

Король вошел в зал. В левой руке он держал перчатки, через плечо перекинуты лук и колчан. В дальнем углу помещения стоял олень. Ноздри его раздувались, рога угрожающе покачивались.

Хозяин кабачка не имел другого оружия, кроме половой щетки, и сейчас он воинственно размахивал ею, заставляя оленя прижиматься к стойке.

— Вы! — воскликнул он, увидев молодых людей. — Черт, я мог бы сразу догадаться.

Гэйлон бросил взгляд на стену, где было приколочено с полдюжины оленьих голов.

— Я думал, что ты обрадуешься еще одному трофею, Тассис.

— Давай, старина, — весело проговорил Арлин, легкомысленно подходя к стойке рядом с оленем, — налей моим друзьям и мне по кружке эля.

— Арлин! — Мартен опоздал с криком.

Олень взмахнул головой, поднял на рога беспечного южанина и швырнул его на пол перед стойкой.

Король сдернул с плеча лук, стрела легла на тетиву и сорвалась с нее в одном неуловимом движении. Металлический наконечник ударил оленя чуть ниже лопатки, скользнул меж ребер и пронзил сердце и легкое. Животное взревело, судорожно изогнулось и уже мертвым рухнуло на истертые доски пола.

Только теперь Гэйлон по-настоящему испугался за Арлина. Подняв южанина, король положил его на ближайший стол.

— Он мертв? — проговорил Ринн, в то время как король лихорадочно ощупывал тело бедняги, пытаясь обнаружить под толстой зимней одеждой раны, нанесенные оленьими рогами.

— Не совсем, — произнес Арлин, его темные глаза были уже открыты, и в них, как всегда, плясали озорные огоньки, — но чертовски близок к этому.

Он отстранил руку Гэйлона, соскользнул со стола и слегка застонал, встав на ноги.

— Посмотрите на мой пол! — вдруг взорвался Тассис.

Он стоял над трупом оленя, под которым уже образовалась большая лужа крови, и быстрые струйки растекались в разные стороны.

— Стол сломан! И три стула! И все посетители разбежались!

Он направил свой гнев на сына портного, так как тот стоял к нему ближе всех.

— Я знаю тебя с младенчества, Ринн, но никогда не думал, что ты вырастешь таким болваном. Простой человек должен жить среди своих, а ты изображаешь шута перед господами. Зачем ты связался с этими придворными хвастунами и выскочками?

Арлин, побледнев, потянулся к кинжалу, но Гэйлон остановил его.

— Пусть говорит, — пробормотал король.

— А я скажу, я скажу… Пусть и с риском для собственного языка! —

Тассис дерзко уставился на короля: — Люсьен Д'Салэнг круто обходился с Виннамиром, и все же он был лучшим королем, чем ты, Гэйлон Рейссон.

Он то и дело нервно посматривал на золотое кольцо на руке короля, но Камень оставался темным.

— Правда? — мягко спросил король.

Его друзья изумленно молчали.

— Да! Он, по крайней мере, знал, как живут его подданные. Ты правишь уже восемь лет, но еще никто не видел, чтобы ты занимался чем-нибудь, кроме охоты, драк и попоек. Редмонд из Греймаунта мертв, потому что пошел за тобой, так же как еще многие молодые балбесы. Ты чуть не потерял еще одного сегодня!

— Спасибо за твои наставления, — проговорил король, прежде чем трактирщик смог продолжить свою речь.

Редмонд, самый юный из его окружения, разбился, упав с лошади во время одной из их бешеных скачек. Это случилось несколько месяцев назад. Король тяжело переживал гибель юноши, но никогда не выказывал этого и не признавал своей вины. Он снял с пояса кошелек и бросил его на стол, где незадолго до этого лежал Арлин.

— Возьми это за убытки, — Гэйлон повернулся к выходу.

— Милорд… Сир, могу я попросить вас об одолжении? — выкрикнул Тассис, когда молодые люди были уже в дверях.

Гэйлон приостановился:

— То есть?

— Пожалуйста… Не приходите больше сюда, ни один из вас!

— Ублюдок! — вырвалось у Арлина. Он стоял у своей лошади, разбирая поводья.

— Нет, — король покачал головой, — это его право. Тассис храбрый малый.

Мало найдется людей, которые осмелятся кричать на своего короля, тем более на короля, владеющего Камнем Магов. — Он усмехнулся. — И, кроме того, в Киптауне еще не меньше полудюжины кабачков, в которых по достоинству оценят наше покровительство и наши деньги.

— Пожалуй, — сухо произнес Ринн и приготовился сесть на лошадь. Гэйлон поймал его руку. Слова трактирщика в адрес юного портного не давали королю покоя.

— Подожди. Скажи, Ринн, мы относимся к тебе с недостаточным уважением?

— Конечно нет, милорд.

— Мне было бы больно так думать.

— О, нет, сир.

— Хорошо, мы решим проблему твоего происхождения прямо здесь и сейчас.

— Король ласково улыбнулся: — Один из моих кузенов, Чейс из Гринвуда, умер прошлым летом. У него нет наследников, и его владения отошли короне. — Гэйлон положил руку на плечо юноши: — Я дарю их тебе, отныне твое имя — Ринн, барон Гринвудский.

Юноша выглядел ошеломленным, почти испуганным.

— Но… я… Я не могу принять этого, милорд.

— Не будь остолопом, — фыркнул Мартен. Он уже успел вскочить в седло, скрытый его спиной Керил Оукхевенский недовольно поджал губы.

— Но, честное слово, я не могу, — настаивал Ринн.

— Это очень маленькое владение, — сказал король, натягивая перчатки, — и почти не приносит дохода, но оно вполне прокормит тебя, твоих родителей и сестер.

И все же Ринн выглядел расстроенным:

— Мой отец, милорд. Он считает, что я должен быть портным, и я обещал ему. Он — мастер и гордится своим ремеслом.

— Он может так же гордиться тем, что его сын — барон. Ну, в конце концов, хотя бы расскажи ему о моем предложении.

Только король поставил ногу в стремя, гнедая рванулась в сторону, и ему пришлось прыгать за ней на одной ноге. Ни один из его спутников не поспешил прийти ему на помощь: во время их вылазок все они были равны, а титулы и звания оставались в стороне. Пряча раздражение, Гэйлон резко дернул поводья и, заставив лошадь остановиться, вспрыгнул в седло.

— Где бурдюк? — потребовал король.

— Пожалуйста, — Керил бросил ему черный мех.

— Он пуст.

Рыжеголовый скорчил гримасу:

— Я умирал от жажды.

— Я безобразно трезв, и нам необходимо найти еще вина.

Гэйлон посмотрел на своих друзей:

— Но, к сожалению, ваш король остался без гроша.

— У меня кое-что имеется, — Мартен позвякал кошельком. — Едем к «Желтой собаке». Есть там одна девчонка… Глаза у нее, как небо в летний день.