Я чувствовал себя прекрасной блондинкой из фильма «Кинг-Конг». Только я вовсе не блондинка и вовсе не прекрасная. Конечно, имеется ещё ряд различий — основное, помимо цвета волос, тряпочкой безвольно болталось на ветру. Здесь кто-то криво сработал, и модули внезапно поменяли поведенческие сценарии, неожиданно напав и связав меня. Трусы-то зачем было снимать? Теперь я подвешен на краю скалы, привязан к шестам за руки и за ноги, как белка летяга, а сквозь лес, ломая деревья, ко мне продирается какая-то здоровенная тварь.

Вот из-за елей показалось оно. О, боги! За мной прислали, мать твою, Белоснежку! Птички вились вокруг её волос. Ничего лучше не могли придумать? Может быть, это глюк? Я провопил три ключевых стоп-слова: «Навуходоносор, тёща, девственность!». Слова подбирали так, чтобы ни при каких других обстоятельствах я не произнес их все вместе, но консоль так и не появилась — связи с богами не было.

Пальцами-брёвнами, рискуя переломать мне руки и ноги, Белоснежка не без труда сняла меня с шестов, после чего, зажав в кулаке вниз головой, понесла сквозь лес, продолжая валить зелёные насаждения своими туфлями, украшенными массивными пряжками. Самое унизительное, что всё это время она с идиотской физиономией и тупым выражением глаз пела голосом трансвестита «Someday-My-Prince-Will-Come». Оставалось радоваться тому, что она не сунула меня себе под юбку.

Внизу я услышал истошные вопли. Это была Морковка. Она бежала и размахивала руками с двумя теннисными ракетками. Милая, милая Морковка! Она пыталась защитить меня. Она осталась верна мне! Рыжая спасительница бросилась на ногу Белоснежки и принялась бить спортинвентарём по туфле, но похитительница отбросила бедняжку и … наступила на неё. Из глиняных следов, оставленных обувью псевдопринцессы, торчали грязные пятки моей возлюбленной да две ракетки для тенниса.

Оставалось ждать развязки: кому это всё понадобилось? Белоснежка, продолжая петь, пронесла меня через зелёное море леса. Она остановилась у одинокой, нелепо торчащей скалы, на самом верху которой располагалось гнездо. К моему облегчению, гномов там не было, однако там стояли и грелись на солнышке два розовых яйца в человеческий рост. Мне уже захотелось лично познакомиться с архитектором этого абсурда, чтобы долго и мучительно потом его убивать. Эти душегубские мысли нарушил хруст. По левому яйцу пробежали трещины, из образовавшегося маленького отверстия высунулся палец с ярко-зелёным ногтем. Теперь я знал, кто это! Может быть, я мыслю несколько предвзято, но мне кажется, что все стервы любят зелёный цвет. Это была Зина — моя супруга. Она уже сбрасывала яичные скорлупки, когда стало трескаться и второе яйцо. Там находился более возрастной «клон» моей жены — Рада Степановна в платье в горошек. Беда не приходит одна…

— Сыночек! — тёща, перешагнув через остатки скорлупы, расставив руки и фальшиво улыбаясь, приближалась ко мне.

Метнуть в неё было нечего, и я съежился, представляя себе неизбежные липкие объятья.

— Как вы обе сюда пробрались?

Отвратительный характер всей этой ситуации оттенял тот факт, что Белоснежка продолжала тихо петь и моргать.

— Мамочка всегда найдет своего мальчика! — Рада Степановна погрозила мне пальцем, а потом потрепала по щеке, как нашкодившего мальчишку. Зинаида тоже подплыла, в руке она держала какие-то документы.

Две кровососущие змеи в свое время оплели меня и долго душили, забирая все жизненные силы — никогда не встречал подобного единения между матерью и дочерью. До сих пор обидно, что именно я оказался жертвой этого партеногенеза. Единственным выходом было сбежать сюда, оставить им всё, спрятав моё бренное, дряблое тело, которому, впрочем, в реальном мире я уделял не так уж много внимания.

И вот эти гарпии здесь, в моём мире, топчут мой рай своими туфлями на широких каблуках. Сколько же они угрохали, чтобы отыскать меня и заставить изменить реальность!? Подозреваю, что жена присосалась к президенту Института Уберту.

— Пока ты здесь прохлаждаешься, мы претерпеваем невзгоды и трудности, — наконец приступила к основной части важного разговора Рада Степановна.

— Я оставил всё. Денег на пару тысяч лет хватит.

— Ты забыл кое-что. Патенты! — и она, схватив руку дочери со свернутыми в трубочку документами, помахала ею перед моим носом.

Очевидно, это Уберт! Только у него есть такие возможности и соответствующие потребности.

После вируса «Восьмерка» на планете остался «золотой миллиард» и всего два государства. Мне повезло — я оказался в государстве хоть и авторитарном, но хорошо оплачивающим идеи. Проект парящего стадиона «Лужники» обеспечил моих потомков на века, а разработки виртуальных миров, самосовершенствующихся за счёт реальности, обеспечили мне неприкосновенность. Но из-за этих двоих я был вынужден спрятаться в свой собственный мир, самый сложный, отлично защищенный, смоделированный лично мной и независящий от реальности.

— Патенты! — Рада Степановна уставилась на меня своими черными как у злобных зверьков глазами.

— Они достанутся империи.

— А мы? Твоя семья? Дети?

— Детям всем за сорок! У каждого по архипелагу.

— Подписывай! Мы нашли твое тело. Не согласишься — будут последствия.

Её глаза-бусины не мигали. В том, что она не блефовала, я был уверен. Супруга, улыбаясь, погладила меня по волосам, после чего передала документы и гусиное перо. Не было смысла сопротивляться или пытаться скрыться: всё было под их контролем, как и там, в реальном мире.

Я подписал документ. Моя подпись засветилась зелёным, её удостоверение прошло, и документ исчез.

— До скрой встречи, сыночка.

От этих двух баб осталась лишь скорлупа.

— Навуходоносор, тёща, девственность, — в отчаянии произнёс я. Сработало!

— Можете это объяснить? — с максимальным спокойствием попытался спросить я у внезапно появившихся трёх «адептов» реальностей.

— Исправим, — не пытаясь оправдаться, ответили они хором.

— Интересно, как? Ведь я создатель этой хрени! Вы-то что можете сделать?

— Престиж компании под угрозой. Если кто-то узнает, что реальность изменили грубо и без разрешения, Институт понесёт невосполнимые потери. Нас временно заблокировали единоличным решением президента, поэтому мы не смогли вмешаться, но имперская полиция не дремлет — оставлять в частных руках разработки, да и ещё против вашей воли наверху никто не позволит. Нам помогли, и мы доработали вашу реальность «Дублёр», в которую смогли попасть эти женщины. Они будут находиться в ней до появления особых распоряжений, не подозревая о ложности окружающего мира.

Я улыбнулся. Не ожидал от них такого…

— Теперь я хочу сам немного поработать со своим детищем.

Троица синхронно кивнула и пропала, а консоль высшего управления осталась полностью в моем распоряжении.

Ну вот и месть за тебя, моя Морковка. Что же такого устроить в этом «Дублёре» для моих родственниц? Опять эпидемию, захват доблестной империи Объединенными демократическими республиками, сделать их секс-рабынями? Нет, им ещё понравится… Здесь, грешен, не сильно баловал вторую половинку. Надо подумать.

— Неси меня обратно! — крикнул я певунье.

Белоснежка послушно протянула мне свою ладонь.

— И не пой! — приказал я, устраиваясь поудобнее.

В настоящий момент меня волновали только два вопроса: какой кретин посадил в яблоневом саду березу, и почему при таком обилии плодовых деревьев я залез именно на неё?

Тварь кружила внизу. Почему-то она двигалась против часовой стрелки, вокруг белого ствола моей спасительницы. Это было похоже на одиночный хоровод, ансамбль «Березка», андроид-буравчик. А вот мне было не до танцев — очень хотелось жрать. Я сидел на дереве в медицинском халате, будто большая белая птица, уже третьи сутки. Голод заглушил даже боль от вывихнутой лодыжки, которая опухла и приобрела сливовый оттенок, форма тоже напоминала спелую сливу, а пальцы почти не были видны. Да… фуэте мне теперь долго не покрутить. Кажется, я бы съел сейчас килограмм слив, вместе с косточками.