Мысли о высшей цели человеческой жизни и о том, что будет после смерти, занимают не последнее место в моих размышлениях, а потому практика разумных самоограничений для меня имеет, помимо прочего, глубокий духовный смысл. И это, кстати, радикальным образом влияет на качество самой практики. Я будто получаю дополнительный ресурс, который поддерживает меня и наполняет, делая дискомфорт менее заметным.

Перед человеком как видом жизни стоит куда более высокая цель, нежели просто сохранение своего тела и удовлетворения физических потребностей. Ещё больше в этом мне помогает убедиться размышление о нашем особенном теле.

Каждое живое тело является способом для души прожить тот или иной опыт и наработать определённый набор качеств. Прежде чем появиться на этот свет в человеческом обличье, каждый из нас «одевал» тела минералов, деревьев и животных, проживая их сущность. Выполняя в каждом теле определённые задачи, мы эволюционируем и переходим на новый уровень, получая новое тело более высокого порядка и новую задачу.

Человеческое тело принципиально отличается от тела животного. Мы не созданы для получения физического удовольствия. Посмотрите на обезьян, которые способны заниматься сексом не один десяток раз в день. На свиней, которые могут есть столько, сколько не может ни один человек. При этом можно только позавидовать той способности наслаждаться едой: посмотрите в глаза свиньи, которая ест, они полны блаженства. А ленивцы, которые предаются сну практически всё время, бодрствуя всего несколько часов? Вот эти тела созданы для удовольствия, для удовлетворения физических потребностей. А человеческое тело, в сравнении со всем описанным, – просто жалкая попытка испытать все эти блаженства. Даже самые изощрённые способы не дают нам прочувствовать и десятой части того наслаждения, которое животные испытывают каждый день.

Если бы природа создавала нас для услаждения органов чувств, эти органы были бы устроены иначе, так, чтобы мы смогли вкусить всю полноту ощущений. А так получается ни туда, ни сюда, и не наесться, и не выспаться…

Вместо высокоразвитых органов чувств природа наградила человека кое-чем иным, тем, что выделяет нас в животном мире.

И это «кое-что» мы носим в своей голове. Это наш мозг.

У человеческих существ в коре головного мозга имеется огромный запас свободных нейронов. Они позволяют формировать новые нейрохимические связи, вырабатывая новые модели поведения. Именно это позволяет нам действовать вопреки нашим инстинктивным желаниям, нашим физическим потребностям. В отличие от животных, которые были созданы следовать своим врождённым инстинктам, в нас природой была заложена способность сопротивляться им, ограничивать безмерные желания. Таким образом у человека реализуется свобода выбора.

Если сравнивать человека с другими существами, то в этой «свободе» однозначно мы доминируем. У рептилий, например, свободных нейронов очень мало. Именно поэтому они неспособны менять своё поведение, руководствуясь какой-то высокой целью. Ящерица действует лишь на основе своих инстинктов.

А у млекопитающих кора головного мозга развита в большей степени. Это позволяет им жить не только в соответствии с заложенными рептильным мозгом инстинктами, они могут менять своё поведение. Именно поэтому они поддаются дрессировке и обучению. И чем более развита кора головного мозга, тем более «свободно» млекопитающее. С этой точки зрения, венцом творения (по крайней мере, на этой планете), бесспорно, является человеческий мозг.

Попытки использовать этот выдающийся орган для того, чтобы придумать, как вкуснее покушать и потеплее устроиться, похоже на то, как дорогим смартфоном колоть грецкие орехи. Смешно и глупо. Мозг должен использоваться по назначению – ограничивать безмерное удовлетворение физических потребностей во имя более высокой цели. А какой высоты выбрать цель, каждый решает сам.

Я описал различные уровни целей для аскез. Каждый отдельный уровень представляет своё уникальное вдохновение. Одна и та же аскеза может использоваться в совершенно разных целях. Например, практику голодания можно встретить как у человека, который решил поправить здоровье, выделив себе разгрузочный день, так и у человека, который постится в рамках религиозной традиции. И тот и другой совершают аскезу, отказываясь от еды, но наполнение этой практики, мотивация и результат будут разными.

При этом нельзя сказать, что какой-либо из приведённых примеров лучше или хуже. Каждая из этих практик, несмотря на свои цели, благотворна, ведь она имеет очистительный эффект для человека и выводит на более высокий уровень организации своей жизни.

Что до меня, то, практикуя аскезы, я поочерёдно руководствовался каждым из перечисленных критериев. Например, от сахара я изначально отказывался больше из-за страха диабета и других физиологических последствий. Ограничение соцсетей преимущественно было продиктовано заботой о своём времени, которое я бы мог посвятить своей профессиональной реализации. А мясо я перестал есть, будучи уверенным, что это большой грех.

Но со временем все мои практики самоограничения стали обрастать всё большим смыслом. Теперь вместо одной причины за каждой аскезой я могу выделить мотив на всех уровнях. Например, моя практика раннего подъёма:

• позволяет наладить циркадные ритмы и работу всего организма;

• даёт заряд оптимизма и радости на весь день;

• показывает правильный пример моим домашним;

• помогает правильно распределить время, уделив внимание стратегически важным делам, поддерживая при этом рабочую дисциплину и высокую продуктивность;

• поддерживает социальный порядок;

• и, кроме всего названного, ранее утро является самым подходящим временем для молитв, медитации и других духовных практик.

Способность к саморегуляции – качество, которое ценилось и обеспечивало рост во все времена. Сложно назвать период человеческой истории, когда результаты разумных ограничений, начиная от физического здоровья, заканчивая духовным развитием, не представляли бы никакой ценности. Но сейчас особое время. Сегодня практики аскез стали актуальны как никогда прежде. Степень их важности крайне высока. И причиной этому является невероятно быстрое развитие технологий.

С одной стороны, это дар. Нужно быть глупцом, чтобы отрицать те возможности, которые открыли для нас технологии. Например, дешёвые средства связи, свободный доступ практически к любой информации. Сегодня каждый может легко, буквально в два клика, получить материалы, которые ещё сорок лет назад были надёжно скрыты от глаз обывателей.

Я сегодня могу свободно читать книги, за которые несколько десятилетий назад сажали в тюрьмы. А некоторые доступные ныне писания вообще были закрыты для обывателей в течение многих тысячелетий.

И в то же время технологический прорыв расширил зону риска, предлагая получателю новые пути деградации, более изощрённые и хитрые. На наших глазах сформировалась инфраструктура бесконечного наслаждения. Удовольствия поджидают тебя буквально на каждом перекрёстке. Легальные, дешёвые, доступные, они охватывают различные сферы: питание, развлечения, секс и прочие. Сохранить себя в окружении такого большого числа соблазнов стало куда сложнее.

И скажем прямо: наше поколение к такому испытанию готово не было. Наши старшие воспитатели не объясняли нам, как управляться с такой «свободой». Они и не могли этого сделать, ведь сами когда-то росли в совершенно иных условиях.

Каждому поколению время бросает свой вызов, предлагая новый спектр опасных соблазнов и чудесных возможностей. Например, у моих родителей в юности отсутствовала такая проблема, как непрекращающийся информационный шум. Они не засыпали в обнимку с телефонами, не были приклеены к бесконечной новостной ленте социальных сетей.